Георгий Зангезуров - У стен Москвы

• Название: У стен Москвы
• Автор: Георгий Зангезуров
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Роман Георгия Зангезурова посвящен самому тяжелому периоду в истории Великой Отечественной войны — осени и зиме 1941 года.

На защиту Москвы от надвигающихся гитлеровских полчищ встал весь советский народ, вся страна. Кубанский казак Александр Кожин и сибиряк Иван Озеров, московский рабочий Степан Пастухов и студентка Наташа Ермакова, армянин Вартан Асланов и украинец Николай Бандура — эти и другие герои романа, красноармейцы и бойцы отрядов Московского ополчения, проявляют невиданную стойкость и героизм, отражая натиск врага.

Гигантская битва на подступах к столице закончилась разгромом немецко-фашистских войск и явилась провозвестницей грядущей победы.

---

В первом часу ночи, когда Наташа уже совсем отчаялась и решила, что Кожин не придет, в окно тихо постучали.

Наташа насторожилась. Она знала, что это не немцы. Те бы не так стучали. Не раздумывая ни секунды, девушка бросилась к двери и широко распахнула ее. Через порог переступил высокий, плечистый человек в маскхалате, с автоматом на груди.

Окинув быстрым взглядом комнату и двух женщин, вошедший спросил, обращаясь к Наташе:

— Вы — Наталья Петровна Ермакова? — и, когда Наташа кивнула, продолжил: — Я от майора Кожина. Здравствуйте. Извините, що так поздно, но есть одно важное дело… Кто у вас в доме?

— Это, моя мама. Больше никого нет. Хозяйка еще не приходила. А вы кто?

— Николай Бандура, командир взвода разведчиков.

— Проходите, садитесь… Вы, наверное, голодны?

— Спасибо, ничего не надо. Скоро уходим…

Надежда Васильевна стояла в стороне. Она с радостью заметила, как повеселела Наташа. Но у нее самой на душе было тревожно. Она боялась, что в дом внезапно нагрянут немцы и… «Господи, какое ужасное время!..» Решив, что гостя надо покормить, Надежда Васильевна вышла в сени.

— Как прошло совещание? — спросила Наташа.

— Хорошо. Договорились обо всем и уже разъехались. Майор хотел сам зайти к вам, но не смог. Вот меня послал. Просил передать вам и маме вашей привет.

— Спасибо… — взволнованно ответила Наташа. — Что еще просил передать майор?

— Ему стало известно, що вы сегодня видели Хмелева…

— Да, видела.

— Где он сейчас? Нам надо найти его. Из-под земля вырыть, а найти.

— Зачем?

— Он предатель. Трудно говорить об этом, но он предал нас. Предал своих товарищей. Из-за него погибли десятки моих однополчан. А он еще жив, гад, еще ходит по земле, дышит воздухом…

Наташу охватил ужас. Ей снова пришлось пережить то, что она пережила во время встречи с Евгением.

— Я должен найти его, — снова услышала она гневный голос Николая. — Такой человек не может жить на свете. Он должен умереть.

— Скажите, Николай, когда Хмелев в ноябре вернулся в полк, он сообщил майору о дате наступления немцев?

— Нет, Наталья Петровна, ведь эти данные вы сообщили через Олега.

— Я просила порознь и того и другого. Я думала, так вернее будет. Если бы один из них погиб в пути, дошел бы другой и передал вам.

— Мы получили сведения только через Олега, а Хмелев об этом не сказал ни слова. А вот что он немцам потом об этом вашем поручении рассказал, это точно.

— Но почему же меня немцы не арестовали?

— Не арестовали, так арестуют. Вам нельзя больше возвращаться в город. Товарыш. майор советует уходить в лес, к партизанам.

«Уходить… С какой бы я радостью ушла к своим!» — подумала девушка, а вслух сказала:

— Нельзя мне уходить отсюда. И Кожин хорошо это знает. Другому человеку надо все начинать сначала, а я… Мне они пока верят.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно. Им не к чему придраться.

В комнату вошла Надежда Васильевна. В ее руках была тарелка с несколькими картошинами, сваренными в мундире, и кусок черного хлеба.

В этот момент распахнулась наружная дверь и на пороге появился Чобот. В белом маскировочном костюме, одетом поверх телогрейки и ватных брюк, он казался огромным. На поясе висели сумка с гранатами и ножевой штык. Автомат Чобот держал наготове — в правой руке.

— Що там случилось? — спросил Бандура.

— С западной окраины сигналят, что в деревню въехала машина.

Бандура еще не успел принять решение, как в дверь вбежал другой разведчик.

— У ворот остановилась легковая машина! — сообщил он.

Наташа побледнела.

— Товарищи военные, вам надо уходить отсюда! — предложила перепуганная Надежда Васильевна.

— Сколько людей в машине? — не ответив Ермаковой, спросил Бандура.

— Двое. Водитель и офицер.

— Это он, Вебер, адъютант Мизенбаха! — воскликнула Наташа.

— Адъютант Мизенбаха? — с какой-то затаенной радостью переспросил Бандура и, обернувшись к Чоботу, приказал: — Офицера пропустить, водителя…

— Ясно, товарищ старшина.

— Только без шума.

— Есть!

Разведчики вышли в сенцы. Надежда Васильевна быстро подошла к двери, накинула крючок и посмотрела на старшину.

— Что вы задумали? Он ведь может выстрелить… Поднимет тревогу.

— Ничего, обойдется.

На крыльце послышались шаги. И тут же кто-то нетерпеливо постучал в дверь.

— В спальню, скорей! — скомандовала Надежда Васильевна, не понимая еще, как намеревается поступить Бандура. — В случае чего выбейте там окно и уходите. Я задержу его.

— Ничего не надо делать, Надежда Васильевна.

Бандура по-прежнему стоял на месте, ждал немца. Наташа схватила его за руку и с силой потащила в соседнюю комнату. Надежда Васильевна подошла к двери, спросила:

— Кто там?

— Обер-лейтенант Вебер! — донесся голос из-за двери. Надежда Васильевна колебалась.

— Открой, мама, все равно от него не отвяжешься, — выйдя из спальни, сказала Наташа.

Ермакова откинула крючок. В комнату вошел разъяренный обер-лейтенант.

— Почему не открывайть?!

— Но ведь сейчас ночь, господин офицер.

— О-о-о!.. Ви есть сердитый женщин. Это есть не карошо! — выпалил Вебер и обернулся к Наташе: — Фройляйн, мне надо поговорить с вами.

— Я вас слушаю.

— Гм-м… но я думаль, мы можем говорить без… без наблюдатель…

— Оставь нас на минуту, мама.

Надежда Васильевна вышла. Наташа вопросительно посмотрела на Вебера.

— Вы сегодня как-то по-особенному смотрите на меня, фройляйн Наташа.

— А как я должна смотреть на вас? — Наташа тоже перешла на немецкий язык.

— Ну, вы сами знаете. Вы даже не пригласили меня сесть.

— Я нездорова, господин Вебер. Если можно, давайте перенесем наш разговор на другой раз.

Это окончательно вывело из себя Вебера. Он не для того пятнадцать километров тащился сюда в такой холод, чтобы уехать ни с чем. Если эта девчонка не сдастся по-хорошему, то он найдет способ заставить ее…

— Нет, черт возьми! Вы меня почти два месяца, как мальчишку, водите за нос. Я приехал за окончательным ответом.

— Я вам уже ответила.

— Не спешите. Подумайте хорошенько, прежде чем дать окончательный ответ. Поверьте честному слову офицера… Я не могу жить без вас.

— Я очень тронута вашим вниманием, но согласиться на ваше предложение не могу.

— Напрасно, — глядя ей в глаза, сквозь зубы процедил Вебер. — Я думал, вы будете посговорчивей, но теперь…

Мне, видно, придется действовать по-другому, и вы, фройляйн, придете ко мне сами, на коленях, со слезами станете молить, по будет уже поздно… На одном из допросов Хмелев, небезызвестный вам, проговорился, что отлично знает вас. Я предвкушаю услышать интересные подробности… Я сам лично допрошу его, вы поняли?

Из спальни вышла Надежда Васильевна и остановилась у порога. Вебер так был увлечен, что даже не заметил ее появления.

— Я прошу вас, господин Вебер, дать мне еще несколько дней на размышление…

— Нет, к черту! — заорал Вебер. — К черту! Вы и так слишком долго думали. Вы…

Обер-лейтенант не договорил. Он услышал какой-то неясный шум в соседней комнате и ринулся было туда.

— Кто там?

На его пути встала бледная, решительная Надежда Васильевна.

— Не пущу туда. Там спальня, — твердо сказала Ермакова.

Наташа в ужасе ждала, чем кончится этот неравный поединок.

Немецкий офицер оттолкнул в сторону Надежду Васильевну, решительно распахнул дверь и… стал пятиться назад. Прямо перед собой он увидел огромного русского автоматчика в белом балахоне. Тот стоял на пороге и грозно, исподлобья смотрел на него.

— С женщинами воюешь, обер-лейтенант?

Одновременно с появлением Бандуры бесшумно открылась входная дверь, и на пороге выросла мощная фигура Чобота.

Вебер секунду колебался, потом взялся за кобуру. Но в этот момент Чобот схватил его за кисть правой руки и крутнул ее с такой силой, что офицер, охнув, опустился к ногам разведчика.

— Только спокойно, господин фашист. Спокойно, — отбирая парабеллум, утешал обер-лейтенанта Чобот.

5

В эту ночь генерал фон Мизенбах не мог уснуть. Заложив руки за спину, ссутулившись, он долго ходил по поскрипывающим половицам кабинета и размышлял о том, как не повезло ему здесь, у стен русской столицы.

Особенно огорчало его то, что последняя операция по окружению русских группировок в районе Щукино и Голощекино, разработанная вместе с самим фельдмаршалом, провалилась в самом начале. Дивизии, обходящие русских с флангов, были остановлены на полпути и разгромлены. И обиднее всего было то, что вину за провал этой операции Клюге взвалил на него, Мизенбаха, и доложил об этом командующему группой армий «Центр», а тот — фюреру. Тут же от фельдмаршала фон Бока и из ставки посыпались грозные телеграммы. Его называли слабовольным и бездарным военачальником, грозили снять с должности и отдать под суд, если он не примет решительных мер и не продвинется со своими войсками вперед, как было намечено по плану операции.