Марин Ионице - На крутом перевале (сборник)

• Название: На крутом перевале (сборник)
• Автор: Марин Ионице
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1985

В книгу включены произведения современных румынских писателей. В романе М. Ионице «Солдат как солдат» и в рассказах А. Михале повествуется о ратном труде солдат и офицеров румынской Народной армия в наши дни.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Мой папа… Если бы в действительности он был таким, каким я хотел его видеть, он должен был появиться в самый трудный момент. Когда я заблудился в лесу. Когда наступила ночь. Когда я устроился в дупле дерева. Когда меня лупили крыльями летучие мыши. Когда бушевала гроза в глубине леса. Когда раскалывались небо и земля от раскатов грома и молний. Когда из кустарника на меня двигались медведь, олень, кабан, волк, куница и другие звери. Когда нарастал поток воды.

Мой отец… Бедняга! Клетки с певчими птицами, аквариумы с пестрыми экзотическими рыбками, спортивный зал во дворе, всепогодный плавательный бассейн, колесо обозрения… Какая польза от всего этого, если испытываешь одиночество в моменты испытаний?!

Три испытания, как в сказках. Первое — когда бросился в безудержный поток автомобилей и меня проучил какой-то шофер. Второе — когда меня высмеяли мальчишки из соседнего района, в тот день наши инструкторы в пионерлагере оставили нас одних, организовав маленькую прощальную вечеринку. И последнее — в лесу. Только в сказках всегда все кончается хорошо.

* * *

— Он отказался поговорить по-человечески, — продолжал капитан. — А ведь в откровенном разговоре мы бы многое уладили. Может быть, все и обошлось бы.

Я слушал его невнимательно, все мои мысли были обращены к самому себе. Придет время, капитан, и ваш солист вернется из-за тридевяти морей. В одно прекрасное утро наденет военную форму и тогда научится хотя бы слушать. И слушать, и разговаривать. И будет вспоминать с тоской те времена, когда раздавал автографы девицам на палубе купающегося в лучах солнца теплохода. Потрет и он кафель и ступеньки лестниц, поползает вдоволь по учебному полю!

— Теперь он совершеннолетний и имеет право сам решать свою судьбу.

Одно было ясно: мне капитан не поможет. От этой мысли сразу пропала скованность, раньше я не знал, ни как начать разговор о своих бедах, ни как вести беседу. Я все репетировал: «Товарищ капитан, прибыл по вашему приказанию в связи…» Не очень-то здорово звучало.

А сейчас дистанция между нами неизмеримо сократилась.

— Я ни с кем еще об этом не говорил, говорю впервые с тобой, чтобы снять камень с души. Я вообще-то от природы молчаливый, но порой так надо с кем-то поделиться.

Мне хотелось заверить капитана, что я не расскажу никому то, что услышал. Да, впрочем, кто мне поверит? Где это видано, чтобы командир батареи исповедовался перед солдатом?

— Да, но я увлекся своими проблемами и забыл о твоих. Знаю, что ты пришел ко мне не просто так, с визитом вежливости.

Какое это имело значение теперь, когда я понял, что он не сможет ничего сделать для меня? Мы напоминали двух отдыхающих на бальнеологическом курорте, которые рассказывают друг другу о том, что их беспокоит, не ожидая один от другого какой-либо помощи. Достаточно того, что тебя кто-нибудь слушает.

— Я, товарищ капитан, не очень хорошо себя вел… Я не могу отделаться от мысли… Ну как вам сказать… у меня бессонница. Головные боли и бессонница…

— Поговорим начистоту… Совершил что-то такое, что заинтересовало следственные органы? Что-то еще не раскрытое? И ты этого боишься?

— Совсем нет, то есть я хочу сказать, что совсем не то, что входит в компетенцию следственных органов.

— У тебя был конфликт в семье?

— Семья… В действительности моей семьей был лишь отец…

— Сирота? Рос без матери?

— Нет. Была у меня мать, то есть она и сейчас есть. Но личность моего отца была настолько сильной, что подавляла все вокруг.

— Тебе это казалось несправедливым?

— Нет. Наоборот, иначе и быть не могло. Я уважал его за справедливость.

— И что же все-таки случилось?

— Видите ли, товарищ капитан, столько различных случаев, и все настолько перемешано и перепутано — настоящий лабиринт. Именно стараясь разобраться в них, я захожу в тупик и не могу все расставить по своим местам. Почему это так, а не иначе? В чем виноват я, а в чем вина другого? В чем прав я, в чем не прав он? Мой отец жив, он сейчас стар и немощен, но живет, смерть обошла его. Если можно так выразиться, то он в какой-то степени сам себя убил. Зачем он это сделал?

* * *

Мой папа у телефона:

— Послушай, как там обстоят дела с приемной комиссией?

— До сих пор ничего не знаю, так как ее формирует область.

— Когда выяснится — сообщи. Хочу сам познакомиться с этой комиссией.

Я был в курсе многих подобных дел. После моего, бегства в лес отец старался как можно больше бывать со мной, он делал все, что было в его силах (а в его силах было многое), чтобы я мог оценить его заботу обо мне.

— Знаешь, мой мальчик тоже сдает приемные экзамены.

— Даже не стоит беспокоиться, у вас отличный ребенок.

— Именно на это я и пытаюсь обратить твое внимание. Не хочу, чтобы о нем судили предвзято, понимаете? Надо, чтобы мальчик был принят по своим заслугам.

— Поступит, товарищ председатель! Самостоятельно. Поступит, конечно.

— А поступит ли?

— Да что вы, товарищ председатель? За такого мальчика, как ваш, я готов поручиться даже в министерстве. Я уверен, что он легко сдаст экзамены.

— Ну хорошо, оставим пока все как есть. Так что вы, черт побери, собираетесь делать с той учительницей?

— Принимаю меры, товарищ председатель!

— За вас их уже принял тот мужчина, у которого она снимает комнату. Как мог директор школы пойти на такое? Как это могло случиться?

— Спали в одной комнате, товарищ председатель, — дрова экономили. Жена директора вставала раньше: она работает воспитательницей в детском саду, а учительница дольше оставалась в постели, чтобы не замерзнуть, а уроки у нее были после обеда.

— И в отделе народного образования знали?..

— Не знали, клянусь, товарищ председатель. Назначено расследование, взяты объяснительные у всех…

— Я вас самого пошлю туда, если вы не выполните свой долг, слышите, Барбуле?

Заведующий отделом образования знал свое дело, поэтому он не очень испугался угроз отца. Через день он явился к отцу сияющий, от него даже не пахло, как обычно, чесноком. С ним был мужчина, от которого пахло духами и парикмахерской. Он был свежевыбрит, на лице, шее заметны следы пудры.

— Это один из членов комиссии. Я решил привести его к вам.

— Я же велел привести всех сразу. Когда прибудут — приведи незамедлительно. Ну?

— Видите ли, у товарища проблема.

— Опять проблемы, Барбуле? Когда ты покончишь со своими проблемами?

— Даже не проблема, а проблемка, товарищ председатель!

— Ну?

— Товарища преподавателя Миулеску мы думаем перевести к нам.

— Когда мы об этом думали, Барбуле?

— Разве не вы, товарищ председатель, поставили задачу усилить коллектив нашего лицея?

— Ну и что?

— Мы его немного почистили, теперь надо доукомплектовать…

— А вы здесь при чем?

— Я ручаюсь за него… Мой, коллега по факультету.

— А вы что скажете?

Свежевыбритый и свеженапудренный мужчина преобразился:

— Я, знаете, готовлю литературные монтажи и артистические бригады…

— Готовите артистические бригады и литературные монтажи?

— Да, и на селе нуждаются в праздниках. Надо же что-то делать и для крестьян.

— А почему бы ему и не работать в нашем районе? Тем более что товарищ из села в районе Поткоава. А заодно усилим и коллектив лицея…

— Барбуле, ты меня убедил. И знаешь почему? Хотя бы потому, что он честен! Все преподаватели, которые приходили до сих пор, шли в город, в отдел образования. Инспекторы давали характеристики, что такой-то и такой-то — очень способный преподаватель, обладает организаторскими способностями, чувством критики и самокритики и так далее. Год, второй — и он получает кафедру, и тут у него то гастрит, то ревматизм, то бог знает что еще. Потом устрой его жену… Учитываю вашу искренность. Товарищ пришел с монтажами, какими не знаю, посмотрим. Главное — на большее не претендует. И если ты берешь на себя ответственность…

— Беру, товарищ председатель. Все беру на себя, но товарищу негде жить. Совсем негде жить.

— Ну, это мы посмотрим. С жильем у нас трудно, но нет ничего невозможного. Посмотрим…

Заведующий отделом образования не слишком преувеличивал, когда говорил о моих способностях. Я легко схватывал и легко учился. После моего бегства в лес это было единственное, что привлекало меня. В этом была моя сила, которой я очень гордился. Я пугал учителей тем, что слишком много знал для своего возраста, слишком многое хотел узнать помимо школьной программы. Читал много и выборочно. В основном литературу по истории, географии. Особенно увлекался естественными науками. Когда я учился в восьмом классе, моя классная руководительница то ли в шутку, то ли всерьез сказала, что у меня есть шанс поступить в институт.

Но впереди был еще лицей. В комиссию, присланную из области, вошли учителя из различных мест, но и они были сориентированы, где будут работать. Письменные работы подписывались под девизом, их было принято проверять и оценивать до того, как узнают фамилию ученика. Я получил десятку [15].