Диана Гэблдон - Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы

• Название: Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46353-4

Это сага, которая завоевала сердца миллионов читателей во всем мире. Это сага о великой любви Клэр Рэндолл и Джейми Фрэзера - любви, которой не страшны пространство и время.

Это сага о женщине, которая нашла в себе силы и мужество противостоять обстоятельствам.

Двадцать лет назад Клэр Рэндолл, используя магию древнего каменного круга, вернулась из прошлого, спасаясь от неминуемой гибели и спасая свое нерожденное дитя. Двадцать лет она прожила в современном мире, продолжая любить того, с кем ее разделили века. Но теперь, когда она узнала, что ее возлюбленный Джейми Фрэзер выжил после ужасной битвы, ничто не может удержать ее здесь. Клэр без колебаний возвращается в Шотландию XVIII века, чтобы разыскать Джейми. Однако за эти годы каждый из них пережил слишком многое. Остался ли Джейми тем достойным восхищения человеком, которого Клэр полюбила когда-то? Смогут ли они возродить то пылкое и глубокое чувство, которое некогда связывало их?

Первая часть романа «Путешественница»

---

Когда дверь отворилась и в комнату, звеня кандалами, вошел шотландец, сердце майора забилось быстрее. Были зажжены все свечи, и в кабинете было светло как днем.

Он уже видел Фрэзера несколько раз, когда тот стоял во внутреннем дворе с остальными заключенными, благо рыжая голова и рост выделяли его среди прочих, но никогда не приближался настолько, чтобы разглядеть его лицо.

Фрэзер выглядел иначе. Для Грея это стало одновременно и облегчением, и потрясением, потому что в памяти сохранилось чисто выбритое лицо и взгляд, в котором читалась или суровая угроза, или затаенная насмешка. Сейчас перед ним стоял спокойный, но настороженный человек, лицо его обрамляла короткая бородка, и хотя глубокие голубые глаза были теми же самыми, в них не отразилось никакого признака узнавания. Узник спокойно стоял перед столом и ждал.

Грей прокашлялся. Сердцебиение не унялось, но, по крайней мере, он мог говорить спокойно.

— Мистер Фрэзер, — промолвил он, — благодарю вас за то, что пришли.

Шотландец ответил вежливым кивком. Он не стал указывать на то, что в этом вопросе выбора у него не было, но об этом красноречиво говорили его глаза.

— Несомненно, вы задаетесь вопросом, зачем я послал за вами, — продолжил Грей. Собственные слова казались ему невыносимо напыщенными, но тут уж ничего нельзя было поделать. — Возникла ситуация, в которой мне требуется ваша помощь.

— А в чем она заключается, майор?

Голос был все тем же — глубоким, сильным, гортанным, как свойственно горцам.

Грей глубоко вздохнул, внутренне собираясь с силами. Он предпочел бы что угодно, лишь бы не обращаться за помощью к этому человеку, но никакого выбора у него не было. В пределах досягаемости находился лишь один человек, способный оказать ему помощь, — и это был Фрэзер.

— На торфянике, близ побережья, был найден странный бродяга, — осторожно начал майор, — По–видимому, он серьезно болен, и речь его бессвязна и невразумительна. Однако… некоторые произносимые им слова явно имеют отношение к делу, представляющему… значительный интерес для короны. Мне нужно поговорить с этим человеком, выяснить, кто он такой, и разузнать как можно больше о предмете его речей.

Он помолчал, но Фрэзер никак не отреагировал на эту паузу: просто стоял и ждал.

— К сожалению, — продолжил Грей, снова вздохнув, — этот человек говорит на смеси гэльского и французского, и лишь изредка в его речи проскакивают английские слова.

Одна из кустистых бровей шотландца шевельнулась. Выражение его лица ничуть не изменилось, но было очевидно, что теперь он улавливает смысл происходящего.

— Понятно, майор. — Тихий голос узника был полон иронии. — И вы хотели бы, чтобы я переводил вам то, что будет говорить этот человек.

Не доверяя собственной способности владеть голосом, Грей ограничился утвердительным кивком.

— Боюсь, что я должен отказаться, майор, — произнес Фрэзер исполненным почтения тоном, но искорка в его глазах указывала на что угодно, кроме почтительности.

Рука Грея непроизвольно вцепилась в бронзовую ручку ножа для вскрытия конвертов из его письменного прибора.

— Вы отказываетесь? — уточнил офицер, стискивая нож, чтобы голос звучал ровно. — Могу я поинтересоваться почему, мистер Фрэзер?

— Я заключенный, майор, — учтиво ответил шотландец, — а не переводчик.

— Ваша помощь была бы принята с благодарностью, — сказал Грей, стараясь, чтобы это прозвучало со значением, но не как предложение взятки. — Отказ же подчиниться законным требованиям представителя власти…

— Господин майор, — прервал Фрэзер голосом куда более твердым, чем его собственный, — ни ваше требование, ни тем более ваши угрозы никоим образом не являются законными.

— Я вам не угрожал!

Бронзовая штуковина больно врезалась в ладонь Грея, и ему пришлось ослабить хватку.

— Разве? Ну что ж, если нет, мне приятно это слышать. — Фрэзер повернулся к двери. — В таком случае, майор, я пожелаю вам доброй ночи.

Грей многое бы отдал за то, чтобы дать ему уйти. Увы, долг требовал от него иного.

— Мистер Фрэзер!

Шотландец остановился в нескольких футах от двери, но не обернулся.

Грей глубоко вздохнул, собираясь с духом.

— Если вы согласитесь на мою просьбу, я велю снять с вас оковы, — пообещал он.

Фрэзер, казалось, и глазом не моргнул, но Грей при всей своей молодости и неопытности был наблюдателен и в людях разбирался неплохо. Он заметил, как у шотландца дернулся подбородок и напряглись плечи, и почувствовал, что его собственное беспокойство слегка уменьшилось.

— Итак, мистер Фрэзер?

Медленно, очень медленно шотландец развернулся. Лицо его по–прежнему ничего не выражало, но значение в данном случае имело не это.

— Договорились, майор, — тихо сказал узник.

Когда они добрались до деревушки Ардсмур, было далеко за полночь. Окна попадавшихся им по дороге домов уже не светились, и Грею оставалось только гадать, о чем думали жители, слыша в столь поздний час за своими ставнями стук копыт и лязг оружия: напоминание о том, как десять лет назад английские войска прошли по горной Шотландии, каленым железом выжигая очаги бунта.

Бродягу отвели в «Липу», гостиницу, во дворе которой некогда и вправду росло такое дерево, единственное на тридцать миль в округе. Теперь от дерева остался только большой пень, само же оно, как и многие другие в этих краях, погибло после Куллодена, срубленное солдатами Камберленда на дрова. Но название осталось. У двери Грей остановился и обратился к Фрэзеру:

— Вы помните условия нашего уговора?

— Помню, — коротко ответил тот и прошел мимо него.

В обмен на снятие оков Грей потребовал три вещи. Во–первых, чтобы Фрэзер не пытался сбежать по дороге в деревню и обратно. Во–вторых, он должен дать полный и правдивый отчет обо всем, что расскажет бродяга. И в–третьих, не рассказывать никому, кроме Грея, о том, что узнает.

Внутри слышался гэльский говор. При появлении Фрэзера содержатель трактира издал удивленный возглас, а завидев у него за спиной красный офицерский мундир, изобразил почтительность. Хозяйка стояла на лестнице; масляная плошка с фитилем заставляла тени выплясывать вокруг нее.

— Кто это? — удивленно спросил Грей, увидев на лестнице еще одну фигуру — похожего на призрак человека в черном.

Вопрос был обращен к хозяину гостиницы, но ответил за него Фрэзер:

— Это священник. А раз он здесь, значит, этот человек умирает. Грей глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, чтобы быть готовым ко всему.

— Стало быть, нам нельзя терять ни минуты, — решительно заявил он, поставив ногу в сапоге на ступеньку лестницы. — Приступим.

Таинственный скиталец умер перед рассветом. Фрэзер держал его за одну руку, священник — за другую. Когда священник наклонился над постелью, бормоча на гэльском и латыни и свершая над телом какие–то папистские обряды, Фрэзер откинулся на табурете, закрыв глаза да так и не выпустив маленькой, исхудалой руки.

Огромный шотландец всю ночь просидел рядом с умирающим незнакомцем, ободряя и утешая. Грея, стоявшего поодаль, чтобы не пугать больного видом своего мундира, эта заботливость и деликатность удивили, можно сказать, даже тронули.

И вот Фрэзер осторожно положил тонкую усохшую руку усопшего на грудь и начертал в воздухе тот же знак, что и священник, осенив крестом лоб, сердце и оба плеча по очереди. Потом он открыл глаза, поднялся на ноги, причем его голова почти коснулась низких стропил, кивнул Грею и начал спускаться по лестнице перед ним.

— Сюда.

Грей указал на дверь питейного зала, пустовавшего по причине ночного времени. Заспанная подавальщица разожгла для них огонь, принесла хлеба и эля, а потом вышла, оставив одних.

Грей подождал, дав Фрэзеру возможность перекусить, и лишь потом спросил:

— Итак, мистер Фрэзер?

Шотландец поставил оловянную кружку и вытер ладонью рот. Несмотря на долгое ночное бдение, его борода и длинные, заплетенные волосы не выглядели растрепанными, однако темные круги под глазами выдавали усталость.

— Ну что тут скажешь, майор, особого смысла во всем этом я не увидел, — сказал заключенный, сразу взяв быка за рога. — Дословно же этот бедняга говорил следующее.

Фрэзер заговорил осторожно, неспешно, делая паузы, чтобы вспомнить слово или объяснить какую–то гэльскую фразу. Грей сидел, слушая с растущим разочарованием. Фрэзер оказался прав: особого смысла во всем этом не было.

— Белая колдунья? — перебил Грей. — Он говорил о белой колдунье? И тюленях?

Это казалось столь же не относящимся к делу, как все остальное, но привлекло его внимание.

— Ну да, говорил.

— Повторите эти места, — велел Грей. — Как можно точнее. Пожалуйста, — добавил он.

Не без удивления майор вдруг осознал, что в обществе этого человека чувствует себя комфортно. Впрочем, отчасти это объяснялось простой усталостью: ведь после бессонной ночи, проведенной у ложа умирающего, все его обычные реакции и ощущения не могли не притупиться.