Адам Багдай - 0:1 в первом тайме

• Название: 0:1 в первом тайме
• Автор: Адам Багдай
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

Эта книга познакомит вас, ребята, с веселым и смелым пареньком с варшавской окраины Воли.

Манюсь Ткачик, так зовут главного героя книги, — верный и надежный товарищ и неплохой футболист. Впрочем, вначале Манюсь только мечтает о настоящей игре — у его любимой команды «Сиренки» пока что нет даже настоящего мяча.

Но потом все меняется.

Над Манюсем и его друзьями берет шефство настоящий спортсмен — рабочий Вйцлав Стефанек.

О том, как сложилась дальнейшая судьба Манюся Ткачика и его товарищей, расскажет вам эта книга.

---

— Пусти! — крикнул он в отчаянии.

Где-то в стороне раздался резкий свист, и в воротах появился мужчина в распахнутой на груди рубашке.

— Что еще там случилось? — зло крикнул он.

— Он был в машине, пан шеф, — выдавил Королевич, крепко держа Чека.

Подбежавший человек схватил Манюся за шиворот и снова придавил к земле. Потом, одним рывком подняв его на ноги, затащил мальчика в подворотню.

— Кто это? — спросил он стоящего рядом Королевича.

— Это тот самый Чек, знаете…

Плотный мужчина, которого Королевич называл шефом, прислонил мальчика к стене.

— Ты что здесь делаешь, щенок? Зачем сюда приехал? Говори, не то я тебе голову разобью о стенку!

Манюсь замер от страха. Он сжался и закрыл глаза. Раздался хриплый голос старшего Вавжусяка:

— Как ты сюда забрался, гад?

На мальчика обрушился град ударов. Застонав, он рухнул на колени и вдруг почувствовал страшный пинок в живот. К горлу подступила тошнота, и Манюсь потерял сознание.

Придя в себя, мальчик в слабом свете керосиновой лампы разглядел три склонившиеся над ним физиономии: красную, обрюзгшую — шефа, смуглую, почти детскую — Королевича и перекошенную от злости — старшего Вавжусяка.

— Дышит еще, — сказал шеф.

— Ничего с ним не сделается, — добавил Ромек Вавжусяк.

Королевич молча, огромными от испуга глазами смотрел на лежащего на земле Чека. Губы его дрожали.

Ромек толкнул мальчика ногой:

— Вставай!

Манюсь приподнялся на руках, потом на коленях и с трудом встал.

Вавжусяк схватил его за горло.

— Где ты прыгнул в машину? — спросил он, тряхнув мальчика.

Но Манюсь только со страхом глядел на него.

— Говори или задушу!

— У пана Лопотека!

— Кто тебе велел?

— Я сам…

— Для чего?

Манюсь пожал плечами. В этом движении было такое безграничное бессилие, что Вавжусяк отпустил его и, вытерев рукой вспотевший лоб, повернулся к шефу.

— Ну, что теперь с ним делать?

Шеф посмотрел на мальчика налитыми кровью глазами.

— Пускай посидит здесь.

Может, наберется ума.

Они вышли. Медленно, со скрежетом закрылась за ними дверь. Еще какое-то мгновение сквозь щели проникали бледные, мигающие полоски света, но вскоре и они потускнели и исчезли. Манюсь остался один. Стоял, опершись о стену, и всматривался в неразличимый уже прямоугольник двери. Вокруг было темно. Пахло сыростью и затхлостью погреба. Манюсь рукавом вытер нос. От нестерпимой обиды горячие и горькие слезы стекали по щекам. Он чувствовал их соленый вкус на запекшихся губах. И все время его одолевала одна мысль: «Ведь завтра же матч… ведь завтра матч… Как они без меня сыграют?..»

3

Стефанек вернулся домой поздно. По дороге к дому его одолевало беспокойство: «Сумеет ли мальчик сам заварить чай? Найдет ли в шкафчике масло и сахар? Выкупается ли перед сном?» Тренер заботился о Манюсе, как о родном сыне. Когда он поставил мотоцикл в сарай, перед ним выросла высокая фигура пана Лопотека.

— А я как раз был у вас, — сказал механик. — Хотел справиться, не вернулся ли Чек.

Стефанек изменился в лице:

— Разве его нет?

— Я звонил — никто не открывает.

— Может быть, парнишка спит. Нужно посмотреть.

Они быстро взбежали на второй этаж. Стефанек повернул ключ в замке, толкнул дверь и включил свет. Топчан был пуст. Тщательно постеленное одеяло так и осталось нетронутым.

— Нет его, — произнес он, будто про себя.

Так вот же… — сказал пан Лопотек, взлохмачивая рукой густые волосы, — я потому и пришел: парнишка должен был быть у меня в восемь и не явился.

— Что же могло, случиться? Последнее время он был очень аккуратен и всегда возвращался домой вовремя.

— В том-то и дело, — вздохнул механик.

Усевшись на кончике стула, он рассказал тренеру о похищении машины. Когда он закончил свой рассказ, Стефанек спросил дрогнувшим голосом:

— Вы думаете, что эта кража имеет какое-то отношение к исчезновению мальчика?

Механик пожал плечами:

— Не знаю, хоть кому скажу. Однако история подозрительная. Показалось мне, что какой-то мальчишка сидит в кузове… вроде как будто наш Чек. Но, может, мне это только почудилось? В таких случаях человеку трудно точно сказать, видел он что или не видел, но мне так показалось.

— Вы сообщили в милицию?

— Водитель машины сообщил. Он со страху совсем голову потерял — ведь машину с товаром у него из-под самого носа стащили. С дорогим товаром, хоть кому скажу. Вез ящики кофе и какао в «Гастроном». Подстерегли, мерзавцы. Хитрые бестии! Знали, что красть. Новехонький «Стар» и товар такой деликатный… Вот теперь и ломай голову. — Пан Лопотек изо всех сил хлопнул себя по колену и сокрушенно покачал седеющей головой.

— Любопытно, — задумчиво произнес Стефанек, — но, черт возьми, откуда же взялся в машине Чек?

Пан Лопотек развел руками:

— В привидения я, хоть кому скажу, не верю. Глаза у меня еще хорошие. Присягать не берусь, но кажется мне, что видел я парнишку.

— Значит, вы допускаете, что он был в сговоре с ними… — Стефанек замолчал, удрученный этой мыслью.

— Да у меня в голове такое не умещается, — подхватил пан Лопотек, — ведь, по существу, он порядочный паренек.

— Мне тоже не верится, — сказал Стефанек. — Но нужно уведомить милицию об исчезновении мальчика.

4

Манюсь просидел в погребе всю ночь. Свернувшись клубком, как побитая собачонка, он, вздрагивая от холода, забылся тревожным сном. Утром его разбудил рокот мотора. Мальчик прислушался. Какая-то машина с грохотом выехала со двора. Манюсь, постепенно приходя в себя, сообразил, что воры уводят украденный грузовик. И только теперь он ясно представил себе свое положение…

В первую минуту ему захотелось кинуться к двери и потребовать, чтобы его выпустили. Однако при первом же движении мальчик почувствовал непереносимую боль в животе. Он вспомнил, как ударил его Ромек Вавжусяк, и решил, что пока двигаться не следует.

Было, вероятно, еще очень рано, потому что после отъезда грузовика вокруг воцарилась глухая, звенящая в ушах тишина. Манюсь с отчаянием огляделся по сторонам. Погреб был пуст. Только в одном углу стояла старая, рассохшаяся бочка, а в другом валялись гнилые овощи. Из-под двери пробивался слабый свет, и по сырой земле расходились бледные лучи. Сбоку тоже как будто что-то мерцало. Вглядевшись, Манюсь различил в стене небольшую щель, сквозь которую проникал свет занимающегося дня.

Мальчик уселся, подтянув к подбородку худые разбитые колени, и снова впал в тревожную дремоту. Долго ли он находился в этом состоянии, он не знал. Очнулся Манюсь от скрежета ключа в замке. Забившись в угол, он с ужасом дожидался своих мучителей.

Наконец дверь отворилась, и в мутной полосе бьющего сверху света Манюсь разглядел Королевича.

— Чек, где ты тут? — шепотом спросил младший Вавжусяк, с непривычки щурясь в темноте.

— Чего тебе от меня надо? — так же шепотом ответил Манюсь.

Королевич подошел ближе. Он был в новом костюме, и от него пахло дешевым одеколоном и бриллиантином.

— И к чему тебе было ввязываться в эту историю? — сказал он с каким-то проблеском сочувствия. — Ни с шефом, ни с Ромеком задираться не стоит.

Уловив в его голосе доброжелательную нотку, Манюсь спросил:

— Что они со мной сделают?

Королевич огляделся и еще более понизил голос:

— Слушай, сегодня наш матч. Я тебя выпущу… Пускай не болтают, что вы проиграли только потому, что не было Чека… Если выиграем у вас, это будет по-честному. Только ты должен мне поклясться, что слова никому не скажешь, понятно?

Ошеломленный Манюсь безмолвно кивнул головой.

— Клянешься?

— Клянусь.

— Чем?

— Нашей «Сиренкой».

— Мало.

— Клянусь своей жизнью. Если скажу хоть слово, можете меня убить.

— Ладно. Но помни: я тоже рискую. Если они узнают, что я тебя выпустил, мне попадет так же, как тебе вчера. Видишь, я не такой, как ты думал. А сейчас ступай. — Он потянул Манюся за рукав.

— Юлек! — раздался негодующий голос. — Где ты болтаешься?

Королевич прижался к влажной стене.

— Прячься, — шепотом сказал он Манюсю.

На верхней ступеньке лесенки показались чьи-то ноги.

— Юлек!

— Что? — отозвался Королевич.

— Чего ты там ищешь?

— Да ничего… Занес ему поесть. Ведь он же со вчерашнего дня ничего не ел.

Однако стоящий наверху человек не удовлетворился этим ответом, и по лестнице прозвучали быстрые шаги. Манюсь в один миг перескочил несколько ступенек и спрятался за дверью. Через щелку он разглядел плотного плечистого мужчину. «Шеф», — догадался он.

В эту минуту человек с красной набрякшей физиономией схватил Королевича за рукав.