Виктория Холт - Дьявол на коне

• Название: Дьявол на коне
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс-Пресс, Селена+
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5- 88046-066-5

Семья французского графа Фонтен-Делиба время от времени навещала английскую ветвь их рода. Минелла Меддокс подружилась с дочерью графа - Марго. Невольно ей приходится прикрывать некоторые грехи легкомысленной француженки, и у графа складывается неправильное впечатление о ней. Фонтен-Делиб несчастливо женат и надеется на интрижку с подругой дочери. Минелле он кажется и отталкивающим, и притягательным одновременно. Их соединила пережитые вместе опасности во время революции.

---

- А почему? Владелец замка, а также и всего обширного поместья - полновластный хозяин. Его действия не обсуждаются слугами.

- В таком случае выражаю надежду, что вы не станете пользоваться своей властью таким образом.

- Все зависит от того, насколько сильно я захочу.

- Полагаю, в замке жило много людей, - сказала я, меняя тему, что, насколько мне было известно, заслуживало порицания, ибо только граф был вправе решать, исчерпан или нет предмет разговора.

Он поднял брови, и я подумала, что сейчас он напомнит мне об этом, но он передумал.

- Весьма много, - подтвердил он. - Во-первых: здесь жили так называемые оруженосцы. Каждый из них отвечал за какое-либо домашнее дело. Был оруженосец, отвечающий за стол, за зал, за винный погреб, и так далее. Многие из них происходили из благородных семей и готовились со временем быть посвященными в рыцари. Так что людей здесь было много. Разумеется, важную роль играли конюшни. Экипажей в те времена не было, однако в конюшнях содержались самые разнообразные лошади - гужевые, верховые и отборные жеребцы лично для владельца замка. В уплату за службу граф обучал оруженосцев, и его богатство и влияние оценивались по их количеству.

- Этот обычай отжил свое, хотя, как мне кажется, сейчас Этьен и Леон в какой-то степени ваши оруженосцы.

- Можете называть их так. Они получили приличествующее дворянину образование и воспитание. И здесь они потому, что я в долгу перед их родителями. Да, можно сказать, что их положение сходно с положением оруженосцев. А, вот еще одна комната, на которую я хочу обратить ваше внимание. La Chambre des Pucelles - девичья.

Я заглянула в просторную комнату. В одном углу стояла прялка, стены были увешаны гобеленами.

- Их вышили девушки, - сказал граф. - Как видите, это очень светлая комната. Представьте себе девушек, склонив головы работающих иголкой. Девушек тоже принимали в замке. Все они должны были быть благородного происхождения и уметь великолепно обращаться с иголкой. А великолепное владение иголкой считалось необходимой частью воспитания. А вы, кузина, насколько хорошо владеете иглой?

- Боюсь, что воспитанием я похвалиться не могу. Я шью только по необходимости.

- Это меня тоже радует. Если слишком много времени проводить, согнувшись за пяльцами, то это дурно сказывается на зрении и осанке. Я могу предложить множество более достойных занятий для молодой женщины.

- Что изображено на этих гобеленах?

- Какая-то битва французов с их врагами… наверное, с англичанами. Обычно мы сражались с ними.

- И французы, смею предположить, побеждают?

- Естественно. Гобелен ведь расшит француженками. Страны создают свои гобелены так же, как и учебники истории. Поразительно, как надлежащие слова - или картины - способны превратить поражение в победу.

- Меня никогда не учили верить в то, что англичане не были изгнаны из Франции, и мы с матерью никогда не пытались учить этому других.

- Кузина, вы очень мудрая учительница.

Я чувствовала, что граф поддразнивает меня, но тем не менее наслаждалась беседой. Мне так нравилось слушать его голос, наблюдать за сменой выражений его лица, красноречивым поднятием бровей, изгибом губ. Мне доставляло удовольствие показывать графу, что, несмотря на то, что он может повелевать всеми остальными приближенными, со мной у него ничего не получится. Я ощущала себя живой, что редко со мной бывало прежде, и постоянно чувствовала, что веду себя опрометчиво и, если следовать тому, чему меня учили, должна как можно скорее уехать.

- Вместе с девушками в этой комнате сидела гувернантка, - продолжал граф. - Могу представить вас в этой роли. Свободно распущенные золотистые волосы - хотя, возможно, заплетенные в косы, с одной косой, упавшей на плечо. Вы принимаете очень строгий вид, когда девушки делают неверный стежок или начинают болтать слишком громко или на слишком фривольные темы, но вам нравятся их сплетни - все про дела, происходящие в замке… возможно, и повыше. И вы одергиваете девушек, в то же время надеясь, что они станут продолжать, так как вы ведь умеете хитрить, не так ли, кузина?

- С чего вы это взяли?

- Потому что я уже был свидетелем этого. Вы говорите, что собираетесь вернуться домой, в то время как знаете, что останетесь здесь. Вы смотрите на меня с неодобрением, но мне хочется знать, как много вы не одобряете.

Граф поразил меня. Неужели я в самом деле хитрю, обманывая себя? С тех пор, как я познакомилась с графом, я начала сомневаться во всем, и в первую очередь в самой себе. Интуиция подсказывала мне, что самым разумным было бы уехать до того, как я окажусь еще более вовлечена в это дело, и все же… Возможно, граф прав. Я действительно хитрю. Обманываю себя. Говорю себе, что собираюсь уехать, а на самом деле знаю, что хочу остаться.

Я резко произнесла:

- Не мне одобрять или не одобрять вас.

- У меня такое ощущение, что вам доставляет удовольствие мое общество. Вы искритесь, щетинитесь, шутите… в общем, я оказываю на вас такое же воздействие, как и вы на меня, и вы должны этому радоваться, а не спорить из-за этого.

- Господин граф, вы совершенно не правы.

- А вы не правы, отрицая правду и называя меня господином графом, в то время как я ясно приказал звать меня Шарлем.

- Я не думала, что этот приказ надо выполнять беспрекословно.

- Все приказы следует выполнять.

- Но я не принадлежу к числу ваших оруженосцев. Я вольна завтра же уехать. Меня здесь ничто не держит.

- А как же то чувство, которое вы испытываете к моей дочери? Девочка в печали. Мне не понравился приступ истерии, случившийся с нею вчера. Это меня очень тревожит. Только вы можете успокоить мою дочь. Вы можете заставить ее прислушаться к голосу разума. Скоро Маргарите придется выйти замуж. Это я решил твердо. И хочу, чтобы вы оставались с ней… до тех пор, пока она благополучно не выйдет замуж. Только после этого вы сможете подумать о том, чтобы покинуть нас. Все это время я буду класть на ваш счет деньги, так что у вас их будет достаточно для того, чтобы открыть школу… возможно, в Париже, где вы сможете преподавать английский. Я буду направлять к вам учеников, как это делал в Англии сэр Джон. Заключения брака не придется ждать долго. Маргарита доказала, что она готова к нему. Я знаю, что вы очень рассудительная девушка. Я прошу не так уж много, ведь правда?

- Вначале я должна буду посмотреть, как пойдут дела, - осторожно сказала я. - Я не могу ничего обещать.

- По крайней мере, вы проявляете участие к судьбе Маргариты.

- Разумеется.

Пройдя через древнюю часть замка, мы перешли в крыло, выстроенное триста лет спустя. Здесь господствовало изящество шестнадцатого и семнадцатого веков.

- С этой частью здания вы познакомитесь постепенно, живя с нами, - сказал граф. - Я хотел лично показать старинную часть замка.

Осмотр окончился. Настроение графа, похоже, изменилось. Он несколько помрачнел. Я ломала голову почему, и хотя я находила приятным его общество, однако обрадовалась тому, что осталась одна, так как смогла обдумать сказанное, ибо я была уверена, что в нашем разговоре осталось много двусмысленного и недосказанного.

II

После всего пережитого Марго испытывала не только душевное, но и физическое истощение. Она быстро утомлялась и постоянно переживала по поводу своего малыша. Я не сомневалась, что нужна ей. Мне было жаль Марго, так как я понимала, что она чувствует себя потерянно в своей семье. Учитывая, что у нее за родители, это было неудивительно, и я еще отчетливее сознавала любовь и чуткость своей матери - дар, больший чем благородное происхождение и богатство, доставшееся Марго от родителей. Что же до Этьена с Леоном, то, хотя они и выросли в замке, вряд ли их можно было считать братьями.

Ну- Ну понимала состояние Марго, так как была одной из немногих, посвященных в тайну. Она настояла на том, чтобы Марго несколько дней оставалась в постели, и кормила ее блюдами собственного приготовления, в которые входили какие-то снадобья, заставлявшие Марго много спать. Я была уверена в необходимости этого, так как Марго, пробуждаясь, чувствовала себя посвежевшей и в хорошем настроении.

Это оставляло мне много свободного времени, а Этьен и Леон старались завоевать мою дружбу. Я по очереди каталась с ними верхом и, оглядываясь назад, нахожу, что прогулки эти имели большое значение.

После обеда в тот день, когда граф провел меня по древней части замка, Этьен поинтересовался, не угодно ли мне покататься верхом. Он сказал, что хочет показать мне окрестности.

Я всегда с наслаждением ездила верхом - даже на бедной старушке Дженни, - и с тех пор, как рассталась с Приданым, постоянно тосковала по ней. Поэтому я с готовностью согласилась. К тому же, у меня был весьма элегантный костюм для верховой езды.