Семен Лопато - Ракетная рапсодия

• Название: Ракетная рапсодия
• Автор: Семен Лопато
• Издательство: GELEOS
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00121-0

Россия, 1999 год. Во время испытаний новейшей крылатой ракеты произошел сбой системы наведения, и она, не разорвавшись, упала на территории сопредельного государства. Политическая обстановка не позволяет использовать спецслужбы для возврата опытного образца.

Сергею, бывшему военному разработчику, а ныне мелкому предпринимателю, поручают изъять из ракеты систему наведения и привезти ее в Россию, посулив взамен многомиллионный госзаказ. На кону безопасность страны.

Бешеные деньги, сумасшедший секс с потрясшей воображение женщиной, едва не спутавшей ему все карты, убийство без оглядки — все атрибуты жизни суперагента вроде бы налицо. Но действие происходит в реальном мире. В том же, в котором живете вы.

---

— Далеко до Москвы?

— Три часа.

— А не меньше?

— Может, ненамного.

Мимо окон пронеслось длинное белое здание одноэтажной станции. Перелистав газету, мельком взглянув в окно, снова перелистнув, слегка приопустив ее, человек, словно размышляя, на секунду задержал на нем взгляд.

— Возвращаетесь из Киева?

— Да, из командировки.

— Сам там часто бываю. Изменения заметны?

— По сравнению с чем?

— Да хотя бы с советскими временами.

Невольно задумавшись, он секунду смотрел мимо собеседника.

— Да не особенно.

— Правильно, их нет. Раздать заводы директорам, а секретарей парткомов усадить в парламенте еще не значит создать европейское общество. В России, при всей схожести, все сдвинулось куда глубже.

Только сейчас поняв, что замеченный им сразу чуть странноватый выговор на деле означает едва различимый акцент, понимая, что уже должен поддерживать разговор, секундно-вынужденно он взглянул на иностранца.

— Давно живете в России?

— Не живу, хотя бываю часто. Бизнес, работа. Приезжаю, уезжаю, опять приезжаю. Порой интересно, случаются любопытные впечатления. Все это еще с коммунистических времен. Я застал еще Брежнева.

— Я тоже его застал.

— Путь модернизации извилист, не стоит надеяться на одни объективные законы, нужна воля, чье-то желание измениться, в конце концов в экономике все решают не тарифы, а психология людей. Что-то я не вижу на Украине такого порыва.

— А в России видите?

— В России слишком много всего специфического и разного. Все силы тянут кто куда, трудно предсказать, какая восторжествует. Хотя ситуация, конечно, далека от идеальной, как, впрочем, и везде.

— Вы имеете в виду бывшие советские республики?

— Нет, весь мир. Проблемы в сущности одни и те же, ваши республики, в конце концов, не так уж специфичны. Впрочем, есть одно отличие у России, по крайней мере, от той же самой Украины — в еще не исчезнувшем желании идти в ногу с модернизирующимся миром, чего-то достичь, развивать высокие технологии. В этом есть и плюсы, и минусы, но, по крайней мере, такое стремление есть хотя бы у некоторых групп людей. Котел еще не остыл, в нем еще что-то варится, в этом специфика, хотя трудно сказать, к чему это приведет.

— Согласен с вами. Технический фанатизм не позволяет людям менять профессию, хотя жизнь заставляет ставить ее на коммерческую основу, чтоб хоть как-то обеспечить себе средства к существованию. В результате какое-то развитие порой происходит.

— Да. Такую страну, как Россия, нельзя в один миг сделать провинциальным государством. Несмотря на огромное количество специалистов, сбежавших на Запад, на месте осталось по крайней мере сравнимое с ним количество. И как бы низкоэффективно ни использовались их усилия, какой-то результат неизбежно возникает. Нельзя же спорить с тем, что какие-то отрасли по-прежнему поддерживаются на международном уровне.

— Какие-то результаты есть.

— Да, и в этом отличие. Как бы ни ругали вы сами сегодняшнюю ситуацию, какие-то разработки есть, это объективно, это надо признать как реальность.

Сложив руки под подбородком, человек серьезно посмотрел на него.

— И одна из них в настоящее время находится у вас в купе.

Внутренне вздрогнув, чувствуя мгновенно расползающийся холодом надрыв в груди, как во сне, когда знакомый предмет в один миг вдруг становится мгновенно меняющимся и страшным, секунду он парализовано смотрел на собеседника. С любопытством пронаблюдав за ним, но вмиг изменившемуся выражению лица, видимо, уловив мысли, пронесшиеся у него в голове, не желая задерживаться на этом, тот деловито-бесстрастно пожал плечом.

— Впрочем, беспокоиться у вас нет оснований, в данный момент ей ничего не угрожает. Иначе зачем бы я с вами разговаривая.

На секунду впав в осоловелое безразличие и словно вдруг увидев все со стороны, он заторможено усмехнулся.

— В самом деле, зачем.

— Эта ситуация вовлекает некоторые вопросы, которые не могут остаться без решения, применительно к которым нет смысла долго ждать, собственно поэтому я счел нужным увидеть вас — такие ситуации порой случаются — как человек, занимающийся высокими технологиями, вы именно тот, с кем имеет смысл говорить касательно этой разработки.

— Это не моя разработка.

— Мы знаем, что это не ваша разработка, но речь здесь менее всего касается научной фракции. Есть другие стороны вопроса, и они должны быть решены, и неплохо, если бы они были решены сейчас, исторические подробности едва ли так важны, и вне зависимости от авторства разработки есть основания — так уж сложились обстоятельства — говорить именно с вами. Как человек бизнеса, вы понимаете, что здесь есть предмет для обсуждения.

— Понимаю, хотя какой-либо бизнес на базе этой разработки едва ли возможен.

— Почему?

— Именно потому, что это не моя разработка. Я не могу продавать то, что мне не принадлежит.

— Гм… Ну почему? Как раз в практике бизнеса именно это, как правило, и происходит.

— Возможно, но я этим не занимаюсь. Так что в данном случае это едва ли возможно. Это будет бизнес для вас, но не для меня.

С живым, но спокойным интересом собеседник на секунду взглянул на него.

— А почему это будет бизнесом для меня?

На секунду понимающе-безразлично он скользнул по нему взглядом.

— «Espionage is a serious business…»[7]

Не сразу поняв, через мгновение сообразив и улыбнувшись, тот кивнул.

— «I’ve had enough of this serious business».[8] Но дело не в шпионаже. Скорее, в направлении развития.

На секунду задумавшись, собеседник кивнул.

— Это полезный разговор. Есть некоторое несоответствие в этой ситуации, и отчасти оно касается именно вас, и именно поэтому есть основания опустить технические подробности. Есть основания поговорить именно о вас, в той мере, в какой специфика ситуации касается вас лично. Вы — схемотехник, программист, вы строите свою аппаратуру на микросхемах, разработанных в США, вы читаете американскую техническую литературу и, по-моему, свободно говорите на английском языке, вы бизнесмен, строящий свою деятельность в условиях свободного рынка, — что бы там ни говорили, в России он существует, у вас есть недвижимость, вы храните деньги в банке, проводите отпуск с семьей на известных мировых курортах, вы вполне вписываетесь в существующую систему мировых отношений.

Остановленный, словно прикидывая что-то, он пристально-выжидающе посмотрел на него.

— И в вашем купе это изделие.

— Да. Оно никак не вписывается в сложившуюся систему мировых отношений.

— Дело не в том, что оно не вписывается, оно — тоже часть этого мира, вопрос в другом — в вашем отношении к этому изделию и ко всему, что с ним связано. И в том, связавшись с ним, сохраняете ли вы свою индивидуальность и продолжаете ли быть тем, кто вы есть, или к чему-то возвращаетесь, от чего-то отказываетесь, превращаетесь во что-то другое. Вот о чем, полагаю, вы могли бы спросить себя.

— Я слушаю вас.

— Благодарю. Я думаю, вы понимаете, что я сейчас говорю не об этом железе, а о самом главном. И речь не о том, что это оружие, и не о том, что у вашей страны не должно быть оружия. — у всякой разумной страны должно быть оружие, — а о том, куда вы движетесь, кому и чему помогаете, помогая в данный момент создавать это оружие, сохраняете ли вы единство цели и единство собственной личности, создавая это оружие, и действительно ли работаете на свою страну, как это, очевидно, полагаете.

Поняв, помрачнев, не желая показывать этого, Сергей секунду смотрел в стол.

— Да-да, я слушаю вас.

— Россия всегда перенимала западный опыт. Не только перенимала, но и совершенствовала — у вас много талантливых людей, по эти люди проявляли, реализовывали себя, именно следуя западному опыту, они решали задачи, условия которых были принесены, подсказаны им с Запада, они не решали какие-то другие, местные задачи, условия которых были бы заданы им здесь, были местными, потому что не было таких задач. Чтобы найти ответ, надо получить вопрос, а все вопросы приходили с Запада, здесь земля не задавала вопросов. Математика, физика, химия, кораблестроение, философия, формы общественной жизни, литературы, театра, индустриального производства — все приходило с Запада. Это естественный процесс, чтобы преуспеть в нем, необходимы определенные качества и способности, и когда они проявляются, те люди и те страны, которые их проявляют, становятся естественной частью мировой системы, и она толерантно принимает их, и они сами становятся носителями этой системы и со временем сами естественным образом прививают ценности этой системы тем, кто еще не успел воспринять их. Это естественный процесс, он идет столетиями. Вопрос лишь в том, принимаете ли вы полностью ценности этой системы, а если принимаете не полностью, а частично, то чьи интересы преследуете, отступая от принципов этой системы, — свои, своей страны или чьи-то еще? И не противоречат ли интересы — эти чьи-то еще — вашим интересам.