Федор Московцев - Конвеер

• Название: Конвеер
• Автор: Федор Московцев
• Жанр: Современная проза

История молодежной бригады, терроризировавшей нерусское население Петербурга (основано на реальных фактах). Акции записывались на видео, которые выкладывались в интернете. Преступное ремесло не давало сбоев – благодаря уникальным способностям бригадира, а также тому, что многие жертвы были нелегалами, и такие эпизоды не попадали в милицейскую статистику. Безнаказанность породила ещё больший беспредел, бригадир стал чувствовать себя дежурным по стране и первым обязанным перед Родиной, задача которого – установить расовое единство государства. Фактически он встал на путь политического экстремизма. Ему удалось организовать массовые беспорядки в центре города в день футбольного матча с кавказской командой. Итог получился трагическим как для основы бригады, так и для многих ни в чем не повинных граждан. А получившимся общественным резонансом воспользовались ловкие коммерсанты и политики.

---

Глава 57

Вечером того дня, когда состоялась очная ставка, в 22 часа часовой заглянул через глазок в камеру Грешникова. Тот лежал на топчане с открытыми глазами. Как и требует предписание, руки он держал на одеяле.

Через некоторое время часовой опять прильнул к глазку и на этот раз обнаружил, что Грешников конвульсивно подергивается, руки дрожат и судорожно сжимают одеяло. Лицо искажено гримасой. Из камеры ясно доносится хрип.

Часовой и дежурный офицер вбежали в камеру, однако поздно. Холодный свет лампы освещал уже синеющее тело. Врач наклонился над ним и попытался прощупать пульс, но пульса уже не было.

– Мертв, – заключил врач.

В полости рта покойного обнаружили остатки ампулы. Под кроватью нашли скомканную записку, в которую, судя по всему была завернута ампула во время её передачи Грешникову. На клочке бумаге было написано: «Это твой последний шанс, иуда. Завтра тебя переведут в общую камеру…» Вскрытие показало, что смерть наступила в результате отравления цианистым калием. Точно установить обстоятельства, при которых Грешников получил яд, не удалось.

Глава 58

Наводку на новую гук-общагу Штрум получил… от милиции. На сайте УВД появилась заметка о том, что в районе Рыбацкого в помещении неработающего детского сада (затянувшийся ремонт) проживает до сотни нелегальных мигрантов. Нужно было изо дня в день, не прерываясь на выходные, приносить в жертву родине чурок, и Штрум повёл свой отряд – проверить, насколько расторопна милиция, депортировала чурбанов или позволила им и дальше загрязнять воздух северной столицы. До Рыбацкого Штрум с основными добрался на девятке Змея, остальные добирались на метро.

Поздним вечером собрались на пустыре в километре от объекта. Разожгли костёр. Ближний круг основы теперь насчитывал десять человек. Новые основные отобраны правильно, до ломоты в костях. Крепкие парни в светлых джинсах и темных олимпийках с подвернутыми рукавами осматривали молодежь у костра. Горели глаза тех, кто впервые выйдет на охоту на живого человека – это дикий мандраж, страх и какое-то древнее чувство фатума. Дав последние напутствия, Штрум приказал затоптать костер и выдвигаться к чуркам, которые, наверное, замучились ждать конца своих земных испытаний. Штрум произнёс последнее напутствие:

– Нет для вас большей услады, чем очистительный огонь войны! И произошло волшебное преображение: уже не дети и подростки вышли на темную асфальтовую дорожку, а что-то дикое, хищное и очень злое.

До предполагаемого очага гук-мракобесия дошли молча. Алкоголь и адреналин стерли реальность происходящего и какие-то условности, и в вечерней мгле уже не здание бывшего детсада рисовалось вчерашним школьникам, а цитадель темных сил.

Бригада прошла на территорию. И на детской площадке, среди фанерных домиков и качелей арийским воинам явились две жертвы, вышедшие по какой-то нужде из своего нелегального пристанища.

– Давай, погнали! – громким шепотом скомандовал Штрум. …Кто-то с криком налетел на первую жертву, вцепился в ворот. Скрутка, и вот уже неведомый киргиз или китаец страшно закричал, проклиная тот момент, когда он здесь оказался. Второй вырвался и убежал. Штрум презрительно смотрел со стороны. Сегодня не день основы, сегодня проверяется молодежь. Десяток тощих малолеток в смешных больших ботинках выглядело жалко и совершенно не пафосно: сбившись в кучу, они долго и судорожно избивали жертву нелепыми пинками, болезненными, но не приносящими результата. Гук орал; страшно и переходя на ультразвук – бесполезно, удары усиливались. Поймав общий ритм дети пятнадцати-шестнадцати лет не могли остановиться: продолжать бить будут исключительно от страха, что избиваемый встанет и сделает что-то страшное. Так продолжалось до тех пор, пока матерящийся Штрум за шкирки не оттащил карлоту, превращавшую в фарш уже то, что не могло быть человеком. Ну вот, результат есть: ещё один чурбан покинул землю ради седьмого неба справедливого аллаха. Через полчаса бригада устроилась у нового костра – на берегу Невы. Детей трясло, между ними пошла бутылка водки. Штрум, первый обязанный перед Родиной, оглядывал новобранцев, делал выводы. Половина больше не придёт на сбор, и постарается все забыть. Половина превратится в мелких и трусливых, но опасных уличных хищников. И только один, а может двое изменятся – тот, кто поймал за ворот и бросил тайской «скруткой», и тот, который сосредоточенно выцеливал затылок для эффективных ударов. В их глазах навсегда останется отблеск этого костра, а внутри научится сжиматься мощная пружина, кидающая на биты, ножи и арматуру. Когда-нибудь они встанут рядом со Штрумом, Змеем, Пауком и Лимоном, а возможно и займут их место в новых эпохах. Вот для этих двоих потенциальных реальных воинов, лица которых пытался разглядеть Штрум в общей массе новобранцев, и была им прочитана познавательная лекция о добивании жертвы ногами.

– Приходилось ли вам, о дети, забивать лежачего ногами? В этом есть особенная стать и особенное мастерство, не изучаемое в боевых искусствах. Что мы видим в обычных драках? Футбольные пинки по упавшему, который вертится и пытается встать? Это никуда не годится! Познавший мудрость будет бить лежачего строго сверху вниз, втаптывая и вбивая в землю. Наивысшую благодать имеют прыжки на голове и тушке оппонента. Чтоб асфальт прогрыз, зараза, чтоб вообще не встал с земли! Вот еще совет вам дельный: можно станцевать на брюхе, чтоб во рту его плескались его свинские кишки! – говорит об этом деле народное творчество.

Глава 59

От пикника, устроенного в Невском лесопарке, Штрума оторвал звонок Блайваса, предложившего срочно встретиться. Зная, чтоʹ это за встречи, Штрум наотрез отказался куда-либо ехать – бросать Марианну, своих пацанов, шашлыки и напитки ради игры в гляделки с волооким Блайвасом. И тот был вынужден приехать сам.

Штрум вышел на дорогу и вопросительно уставился на серый Форд Фокус, притормозивший позади Хаммера. В кустах, метрах в десяти от своего командира, притаился Змей и ещё трое бойцов Фольксштурма. Из Хаммера с притворными улыбками выбрались Блайвас и Радько. Здороваясь за руку, Штрум отметил легкое дрожание ладони Блайваса. Насторожила и напряженная красная физиономия Радько. Штрум покосился в сторону Форда:

– Кого это ты за собой приволок?

Бросив пить и разжирев на Макдональдс-диетах, Блайвас выглядел так же аппетитно, как доска почёта в притоне для алкашей.

– Нужно обсудить одно дельце, – понуро засопел он, уравняв цвет своего лица с цветом травы.

– Как себя чувствуешь?

– Что? – Блайвас выглядел довольно неаппетино, куда только подевались его тошнотворные квазибандитские прихваты, сейчас он выглядел хуже последнего районного говнаря, спалившегося на мелкой краже.

Если до этого у Штрума оставались какие-то сомнения насчет Блайваса и Радько – за счет того, что когда-то брали под опеку и покровительствовали, то в эту минуту они окончательно превратились в его глазах в понторезов и фуфломётов.

– Странно себя ведёшь.

Глаза Блайваса заметались подобно мышам, почуявшим кота.

– Хозяин за тебя спрашивал.

Штрум медленно стал переносить центр тяжести вперёд, словно готовясь к удару:

– Это не объясняет твой страх.

С презрением и негодованием он отшатнулся, тогда как Змей, зорко следя за беседой, напрягся, как пружина, и был готов прыгнуть на врага в любую секунду. Затаенное беспокойство, обуявшее Блайваса, не укрылось от Штрума, сурово зазвучал его голос:

– Мой бывший человек, Шакал, тупо спалился на говне, и сдал ментам за всю масть. И его нашли в камере мертвым. Прикинь, вчера ночью. Блин, вот дела творятся, а, Винц?

Выдержав паузу, Штрум докончил:

– Надеюсь, у тебя есть в чём сознаться в обмен на сказанное мной.

Радько поспешил своему напарнику на помощь.

– Хозяин спрашивал за тебя на прошлой неделе, в Талион-клубе, и в позапрошлый приезд. Но нам было некогда, мы занимались конвейером, там на открытии во вторник будет телевидение, мы не укладывались в график. Если не подготовимся, весь наш проект с Хаммерами накроется огромной лохматой пилоткой.

– Когда он тебя спросит, ты скажешь, что тебя эти дни не было в городе, ладненько? – подхватил Блайвас.

Когда Радько говорит о делах, ничего хорошего из этого не выйдет. Он просто болтун. Он всю дорогу ходил в дизайнерских шмотках, выливал на себя слишком много спрея для волос и давал слишком многим у себя отсосать. Тому, что он говорит, нельзя верить.

– Он меня спросит? – недоверчиво покосился Штрум.

Радько ответил:

– Хозяин хочет с тобой поговорить, он будет тут во вторник.

Теперь Штрум удивился всерьез.

– Со мной? Поговорить?

Блайвас отвёл взгляд и хрюкнул:

– Ты сам спрашивал: политическое движение, штурмовые бригады, охранные агентства.

Радько продолжил объяснение: