Максим Дегтярев - Максим Дегтярев

• Название: Максим Дегтярев
• Автор: Максим Дегтярев
• Жанр: Детективная фантастика

Пятый роман цикла "Редакция" о детективе Федре Ильинском.

---

На конце троса находился тяжелый штопор, у которого не отключили автовкручивание. Едва не получив пробоину, амморена с обиженным видом отплыла метров на пять и стала наблюдать за моими попытками поймать трос.

— Простите, — извинялся Друмасена, — я в первый раз такими вещами занимаюсь.

Они все-таки отключили автовкручивание, меня зацепили и начали тащить. Поскольку точка подвеса находилась в стороне, то, как только я оказался над поверхностью, меня качнуло как маятник и ударило о твердый бок капсулы. Я снова сорвался в аммиак, — к счастью, здесь уже была отмель, и я не утонул. Со второго раза меня все-таки подняли.

— Ну и запах от тебя! — сказала Долорес.

— А вы в чем меня купали? В розовом масле?

— На биостанции, после шлюза, будет душ, — сказал Друмасена.

Мы опустили капсулу возле полукруглого, ребристого строения, примыкавшего к плоскому многоугольнику биостанции. Как я понял, это была большая шлюзовая камера. Если выяснится, что Клемм без скафандра, придется шлюзовать всю капсулу целиком.

— А как это выяснить? — спросил Друмасена.

— Открыть и посмотреть, — сказал Говард.

Мы посмотрели на него, мягко говоря, с недоумением. Он пояснил:

— Под броневой крышкой есть герметичный люк с прозрачным окошком.

— Откуда вы это знаете? — удивилась Долорес.

— На «Мшахте» я попросил ознакомить меня со спасательными средствами. Это стандартная процедура на любом корабле.

Долорес перевела взгляд на меня. Я сказал:

— Меня ознакомили с их моргом. Там уютно.

Для открытия внешнего люка мы использовали механический резак. Я посветил в квадратное окошко фонарем скафандра и впервые увидел Пауля Клемма. Сухопарый, истощенный мужчина лежал в кресле с закрытыми глазами. Лицо его было бледным, как у мертвеца.

Он был без скафандра, и нам пришлось провести сложную процедуру шлюзования всей капсулы целиком. Внутри шлюза, как только давление выровнялось, я снова взялся за резак и снял с петель внутренний люк. Максимально осторожно мы вытащили Клемма наружу и понесли в небольшой отсек, который был переоборудован в полевую операционную. Насколько я понял, разгерметизация, перегрузка и удар об воду практически убили Клемма. Повреждения были смертельны, но каким-то чудом в его слабом теле еще теплилась жизнь.

Когда Друмасена говорил о враче, он имел в виду себя. Он подключил к Клемму все устройства, способные продлить пациенту жизнь, но надеяться на выздоровление не советовал. Кроме него, на станции работали еще пять биологов и планетологов, и они помогали ему, чем могли.

С БПК-8997 сообщили, что высылают спускаемый модуль с комплектом полевого госпиталя и хирургом. Через час мы уже вносили оборудование в медицинский отсек. Еще через два часа физик пришел в сознание.

Лицо Клемма было страшно заострившимся и по-прежнему очень бледным. Говард нас представил.

— Мне мало осталось, да? — прохрипел Клемм.

— Мы не знаем, — отвечал Говард, — вероятно, выздоровление будет долгим.

— Все правильно, так и должно быть. Сначала я предал людей, а теперь я предаю своих близких. Это расплата, которую я заслужил. Моя жена и дочь остались у них. Не знаю, поймут ли они меня когда-нибудь. Я не хочу жить, но рад, что мне отпущено время, чтобы предупредить вас. — Его глаза вдруг загорелись фанатичным огнем. — Грядет чума, Космическая Чума, которая пожирает цивилизации и галактики. Эолийцы ей служат, потому что она обещала им бессмертие. Времени мало, очень мало…

Его дыхание участилось, слова начали мешаться с хрипами.

–… я не знаю, где это случится… в моем коммуникаторе есть данные со «Скаута», мне удалось их уберечь. Кто бы мог подумать, что темная материя обладает разумом, способным творить вселенные… ты представляешь, Гор, вселенные! Прочитай в коммуникаторе, там все записано. Я только не знаю, где все произойдет, где будет центр нового Большого Взрыва. И как помешать… у южного…

Он закашлялся, приборы подали тревожные сигналы. Друмасена приготовил интубационный набор. Клемма снова подключили к аппарату искусственного дыхания. Нас попросили удалиться.

Через сорок минут он скончался.

Нам дали с ним проститься. Мы с Долорес его совсем не знали, но Говарду он был близок, и физик плакал, глядя на измученное тело своего коллеги. Потом мы нашли уединенное место возле шлюза, где мы могли бы обсудить услышанное.

Я сказал:

— Я только понял, что у нас мало времени.

— Что за разумная темная материя? — спросила Долорес. Говард ответил:

— Темная материя и темная энергия составляют девяносто пять процентов вещества во Вселенной. Это крайне малоизученный мир. Представьте, что вы живете на планете, где на сушу приходится только пять процентов общей поверхности, остальное — глубочайшие океаны. Вы плаваете по поверхности океанов, но кто и что находится на глубине, вы не знаете. Нет никаких оснований считать, что темная составляющая нашей вселенной не способна самоорганизовываться в нечто разумное, преследующее свои цели. Подробности, вероятно, в его коммуникаторе.

Коммуникатор был эолийский, и расшифровать его данные было непросто. Мы решили подождать до «Ваала» — у адмирала имелись специалисты по эолийским ИТ.

57

07.06, Земля

Владельца сервера, куда закачивалась видеозапись моего пребывания в доме Опоссума Лея, так и не нашили. Однако Макмайер имел глупость скопировать эту запись на другой сервер, куда он заходил со своего компьютера. Судья счел это достаточным основанием, чтобы выписать ордер на арест.

Арестом руководил Эдвардс. Макмайера взяли у него дома и сразу же перебросили в Лион, в главную штаб-квартира Интерпола. Оказавшись в комнате для допросов, Макмайер потребовал адвоката.

— Не думаю, что он вам нужен, — вкрадчиво произнес Эдвардс, — если мы пустим следствие по официальному руслу, произойдет утечка информации, и толпа на улице вас линчует. Вы враг рода человеческого, Макмайер. Вы работали на Эол, сообщество теперь открыто нам враждебное. Люди злы на эолийцев, но ничего не могут против них сделать. Чтобы дать им утолить жажду мщения, мы подсунем им вас. При любом составе присяжных пожизненное вам обеспечено. Правда, боюсь, для вас придется строить отдельную тюрьму. Я заметил, что преступники, едва попав за решетку, становятся жуткими патриотами. Кроме того, вы не молоды, тюрьма не укрепит ваше здоровье.

Макмайер сглотнул.

— Какое обвинение мне предъявлено официально?

— Контрабанда и соучастие в убийстве Опоссума Лея. Если забыть про Эол, обвинение терпимое. Опоссум был вашим подельщиком, к таким убийствам судебная система относится снисходительно. И суду нет необходимости знать, что женские яйцеклетки экспортировались в Эол. В итоге, если мы найдем взаимопонимание, вы получите десять — двенадцать лет в какой-нибудь респектабельной тюрьме кантона Женева. Возможно даже, что вы выйдите из тюрьмы своими ногами. Все зависит от вашего поведения, в конце концов.

— Я хочу полного иммунитета.

— Все его хотят. Но если я попрошу прокурора вас отпустить, он удивится, зачем вас вообще брали. Зачем среди ночи поднимали судью? И мне придется объяснять им, что вы нам очень помогли против Эола… Они удивятся еще больше: какой Эол? Причем здесь Эол? Утечка информации неизбежна, а она не нужна ни вам, ни мне. Со своей стороны, я готов хлопотать за вас до последнего. Но мне надо знать, ради чего я порчу отношения с прокуратурой. И вот еще что… Мы знаем, что заработанные деньги вы оформили в виде трастовых счетов для своих внуков. Ваше собственные дети оказались нерадивыми родителями, и теперь вас беспокоит судьба их детей, то есть ваших внуков. У нас есть все основания полагать, что деньги были нажиты преступным путем, и по закону мы будем в праве их конфисковать. С другой стороны, не оставлять же ни в чем не повинных малышей без средств к существованию. Помогите мне решить эту нравственную дилемму. Как человек крайне циничный я могу принять решение, за которое в старости меня будет мучить совесть. Давайте, мы вместе этого не допустим.

Эдвардс не в первый раз выдавал подобный текст, но никогда до этого ему не приходилось говорить под таким тяжелым, змеиным взглядом. Сидевший перед ним преступник был и опытней и умней. Беда этого преступника была в том, что он был один, а Эдвардс чувствовал за собой силу. Количество перевесило качество, и Макмайер уступил:

— Хорошо, я буду говорить. С чего мне начать?

Его попросили начать со службы в ДАГАРе — с событий, которым было уже больше сорока лет.

Разные мотивы движут молодыми людьми, когда они приходят в галактическую разведку. Макмайером двигал поиск совершенства. В то время он не смог бы описать, что он имеет виду, но он точно знал, что на обжитых планетах совершенства нет. Первое столкновение с Эолом заставило его поверить, что если он и не нашел искомое, то по крайней мере встретил единомышленников. Он чувствовал, что эолийцы несут в себе какую-то высшую тайну, прикосновение к которой требуется заслужить. Он начал служить, насколько это было возможно. Сначала служба состояла только в передаче информации о людях, их свойствах и свойствах их техники. Он не чувствовал себя предателем, как не был в его глазах предателем тот варвар, что бросил родное племя ради защиты осажденной Равенны.