Альберт Лиханов - Собрание сочинений (Том 4)

• Название: Собрание сочинений (Том 4)
• Автор: Альберт Лиханов
• Жанр: Прочая детская литература

---

Они пустовали теперь. И деревня от этого казалась осиротевшей.

Лошадь бежала вперед, а мы все махали старикам и старухам.

Они стояли на околице неровной горсткой. Смотрели нам вслед.

И мне было грустно, саднило горло. Будто я всегда жил в этой деревне. А теперь бросил ее и вот уезжаю.

ЕГО ДОМ

Москва!

Счастливые же все-таки ребята, которые в Москве живут! Счастья своего не понимают! Каждый день могут на Красную площадь приехать! В зоопарк сходить! Мороженого в "Детском мире" поесть! Им и в голову не приходит, наверное, что такого мороженого больше нигде нет.

А дома, дома какие в Москве! Калининский проспект, например. Там дома на раскрытые книги походят. Книги поставили боком. А метро! Да чего там! Как в кино или на картинках. Кто в Москве не бывал - поверьте на слово! В точности сходится. Поэтому я Москву описывать не стану.

Опишу только, как мы к Неизвестному солдату ходили. Но это - потом. Сначала мы все-таки прилетели. Взяли такси, приехали домой к дедушке.

Дом у него в красивом месте. Набережная рядом. Во дворе сугробы, как в лесу.

У подъезда, на лавочке, старики сидят. Перед ними раздвижной столик. В домино режутся. Лупят костяшками с грохотом.

Увидели они деда, домино бросили, закричали наперебой:

- Нашелся!

- Как же так!

- Куда вы исчезли, лейтенант?

- В Сибирь, товарищ полковник, - отвечал, смеясь, дед. - На строительство гидроэлектростанции, товарищ майор! Той самой, товарищ лейтенант! Знаменитой! А это мой внук, Антон Рыбаков. Знакомьтесь.

Я смутился. Поклонился, как дедушка в деревне.

- Какой вежливый мальчик! - удивился один старик.

- Не то что некоторые дикари! - сказал второй.

- Сибиряк, значит? - удивился третий.

- Коренной, - засмеялся дед, а старики мне руку жать стали.

Генерал-майор такой-то, говорит один. Генерал-полковник такой-то, представляется другой. Генерал-лейтенант этакий, рапортует третий. И все улыбаются мне.

Я оробел. Сперва не понял ничего, уж потом сообразил. Это, значит, они для удобства так друг друга называют. Не генерал-лейтенант, а лейтенант. Полковник. Майор. Чтоб короче и быстрее.

Тут я с духом собрался и говорю:

- Разрешите, товарищи генералы, угостить вас кедровыми орехами, которые я с Кешкой осенью собирал.

Скинул я с плеча рюкзачок, который с собой очень даже предусмотрительно прихватил, и насыпал генералам по карману орехов. Да еще и по здоровой шишке дал.

- Ну! - закричали генералы. - Эх! - закричали. - Ух!..

Потом они успокоились и один - полковник, кажется, - говорит:

- Можно, Антон Петрович, мы вечерком с внуками зайдем? Пусть они на живого сибиряка поглядят. Вообще поговорят. Это им пригодится.

Дед спрашивает:

- Ну, Антон?

Я прямо растерялся. Ведь не зверь же я какой-нибудь. Просто человек. Чего на меня смотреть? Но уж больно старики на меня жалостно глядели. И вообще - приветливые были. Я сказал:

- Милости просим!

И опять почему-то поклонился, болван. Вышло как-то невзначай. Будут думать еще, что у нас в Сибири все время кланяются. Как при царе.

Пока мы в лифте поднимались, я деда спросил:

- А что, тут одни генералы живут?

Он рассмеялся. Нет, не одни, оказалось. Полковников много без приставки "генерал". Майоров. Тоже без приставки. Просто в этом доме военные живут.

Мы поднялись на дедушкин этаж. Остановились у двери. Постояли минуту.

- Ты волнуешься? - спросил я.

- Волнуюсь, - ответил дед.

- Потому что давно не был?

- Потому что много лет прожил тут с бабушкой, - сказал он. - Но теперь ее нет. А мне кажется, она дома. Ждет меня из долгой командировки.

Дед внимательно посмотрел на меня.

- Ну! - прошептал он и щелкнул ключом. И переступил порог. Будто в омут бросился...

Я хожу осторожно по комнатам. Как по музею. Внимательно оглядываю все. И поражаюсь.

Оказывается, я совсем не знаю дедушку! Совсем-совсем!

Мы столько прожили с ним! Проночевали в одной комнате, говорили о всякой всячине, но, оказывается, я почти ничего про него не знаю. И если бы не приехал сюда, никогда не узнал бы.

Иду по квартире, где жил дедушка, и узнаю о нем все больше.

На письменном столе стоит маленькая пушка. Внизу написано: "Майору А. П. Рыбакову в память об испытаниях".

Я спрашиваю деда, что это значит. Он объясняет: испытывал гаубицу. Потом она прошла всю войну.

Никогда не слышал, что пушки испытывают. Самолеты испытывают - это да, про это каждый знает. Но вот и пушки тоже. Мне интересно, как это делается.

Дед объясняет: на дальность полета снаряда. На рассеивание. Снаряды, оказывается, в одно место точно никогда не попадают. Даже такое спасение на войне есть - прыгай в воронку, если снаряд жахнул. Другой сюда никогда не попадет. Ну, еще испытание на силу заряда - сколько пороху надо класть, чтобы снаряд поближе летел или подальше. Самое страшное - это испытание. Потому что однажды надо столько пороху положить, что он быстрее взрывается, чем снаряд вылетит. Пушку разрывает. Предельная нагрузка...

В книжном шкафу я нахожу книгу с непонятным названием - "Теория баллистики". Зато автор понятен. Кандидат военных наук А. П. Рыбаков.

- Что это - кандидат? - спрашиваю я.

- Ученая степень, - отвечает дед.

- Значит, ты ученый? - смеюсь я.

- Немножко, - улыбается он.

- А баллистика, это что?

- Наука о полете снаряда.

Вот какая наука еще есть.

- Что же ты думаешь, - говорит дед, - война - это просто так? Трах-тарарах? Впрочем, многие так думали. Да и думают еще. - Дед усаживает меня за стол. Сам садится напротив. - Но армия - это целый мир. А мир не может быть без науки. Не зря же военные академии есть, где офицеры учатся. Ученые офицеры.

- Я хочу быть офицером! - говорю я горячо. - Как ты! Ученым офицером!

Дедушка берет меня за плечо.

- Не забудь, - говорит он, - это работа тяжкая. Учиться. В поле спать. Сильным быть. Ехать, куда пошлют. За других отвечать и самому ответа не бояться. Думай, Антон! - Дед улыбается. - Время у тебя еще есть.

ВСТРЕЧА НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

Я надеялся, генералы пошутили. Но ошибся. Вечером раздался протяжный звонок, и генералы явились, толкая перед собой своих потомков.

Первой вошла курносая девчонка. Класса из пятого. В брюках, в пушистой кофточке, железный пояс какой-то. Цепью.

- Фи! - сказала она. - Я думала, действительно сибиряк. А он просто малыш. - Она протянула мне руку лодочкой, представилась: - Мэри!

- Ты не Мэри, а Маня! - угрюмо сказал генерал. И покачал головой.

Все генералы были при параде, в орденах. Но я это едва заметил. Маня меня прямо протаранила. Малыш! Подумаешь! Сама-то велика ли? Но я ничего не сказал, конечно. Все-таки я хозяин, а они гости.

Потом три парня вошли. Первый - в джинсах с множеством кармашков. Даже на коленках карманы. В красной рубахе. На ней Фидель Кастро нарисован. Я его Фиделем сразу прозвал. Второй - в очках. Прилизанный. Волосы блестят, будто водой намочил. А на самом деле сухие. Или не сухие? Я, пока мы сидели, все гадал.

Третьего звали Глеб. Здоровый лоб. Класса из седьмого. На груди у него круглый значок с небольшое блюдце. На значке написано иностранными буквами: "Stop!" Стоп, значит. Кому это - стоп?

Они вошли, а я не знал, что мне делать. Да еще дед увел своих генералов в другую комнату. Трое уселись. Глеб медленно прошел вдоль стен, разглядывая стол, пианино, шкафы с книгами. Приблизился ко мне. Кивнул на значок.

- Махнемся?

Я пожал плечами. Не понял.

- Махнемся на пушку? - кивнул он. И добавил: - Не глядя!

"Хорош гусь, - подумал я. - Пушку вон как разглядел, а говорит - не глядя".

- Это деда, - сказал я сухо, - не имею права.

Глеб скис. Прилизанный повернул ко мне голову.

- Угостил бы чем-нибудь, что ли, - сказал он томно, - хотя бы водичкой.

Я обрадовался, что можно выйти. Вздохнул на кухне. Насыпал вазу кедровых орешков. Принес их в комнату.

Глеб в ладоши хлопнул, подскочил к столу, набил карманы сразу, потом еще в руку орехов взял.

Я хмыкнул. Мне не жалко, пожалуйста, еще сейчас принесу, но что он жадничает! Потом я дал воды прилизанному.

- А лед есть? - спросил он.

Я удивился: зачем? Оказывается, в воду.

- Простудишься, - сказал я. - И так холодная. Из-под крана.

- Сэнкью вери матч, - кивнул он благосклонно, - за заботу!

- Ну расскажи, расскажи, - зевнула Мэри, - как вы там, в Сибири, живете?

- Живем помаленьку, - смутился я.

- Подвиги совершаешь? - спросил Глеб и тряхнул головой. Волосы ему все время глаза закрывали.

Я улыбнулся.

Вспомнил, как дед нам про девушку писал. У которой усы оказались.

- Совершаю, - ответил я, - подвиг утром, подвиг вечером. Иногда по воскресеньям.

Прилизанный захрюкал.

- Что-то скучно у тебя, - воскликнула Мэри и спросила: - Звук имеешь?

Я пожал плечами.

- Ну, приемник, транзистор?

Я кивнул на приемник. Она вылезла из кресла, включила музыку. Стала притопывать. Потом приплясывать. Коленками задергала, заизвивалась. Захыкала: