Альберт Лиханов - Собрание сочинений (Том 4)

• Название: Собрание сочинений (Том 4)
• Автор: Альберт Лиханов
• Жанр: Прочая детская литература

---

Вот Вы пишете, что Андрея с детства исследовали психоневрологи. А нужно это? Ведь, как известно, врачи этой специальности редко вмешиваются в жизнь по своей инициативе, значит, Вы сами водили Андрея к ним. Смысл? Могу предположить, что наследственность Андрея беспокоила Вас с его раннего детства. Глубоко уважая науку, и медицину в частности, все-таки хочу заметить, что домашняя терапия любви и терпения не менее влиятельна для маленького человека, чем прогнозы и транквилизаторы. Не замучивайте себя и мальчика этими обследованиями - ведь Вы и сами признаете, какой мукой был детский стационар в больнице такого профиля.

Любовь бывает естественная и неестественная. Боюсь, что суетой, которой Вы сопровождаете рост Андрея, бесконечной конфликтностью, обследованиями, горькими Вашими думами о безысходности, обреченности его воспитания, независимо, даже незамечаемо Вами, диктуется неестественность любви к Андрею. Потому Вы и прибегаете, в отчаянии, к жестокому объяснению - кукушонок.

А может, надо попроще, Нина Степановна? Отодрать ремнем - нет, к этому я не призываю, как некоторые Ваши знакомые, достаточно представить вас, двух интеллигентных женщин, ведь, подняв руку на Андрея, потом Вы ответите слезами, раскаянием и массой ненужных, опять же искусственных ласк в виде конфет, подарков и всевозможных поблажек... И все же наказание должно присутствовать в доме. Только ни за что нельзя наказывать трудом, работой по дому - это, по моему разумению, одно из самых развращенных и подлых наказаний - оно заботу о доме превращает в рабство.

Как любить естественней - этому никто не научит. Тут должна подсказать врожденная тонкость, природная чуткость. Не спешите, "не гоните динамо", как говорят подростки, будьте терпеливы, не ужасайтесь, не впадайте в шок или в истерику от очередных происшествий Андрея, подчеркивайте его достоинства, соблюдайте этическую дистанцию между собой, пожилой женщиной, и им, мальчиком, будущим мужчиной. Надо пробуждать в нем угрызения совести, только никакого пробуждения не наступит от Ваших нотаций, от Ваших проработок - совесть должна пробудиться от какого-то удара, озарения, и тогда человек изменится внутренне.

Это самое главное.

Есть одно обстоятельство в Вашем письме, которое меня не на шутку тревожит.

Все Ваши беды и бедки одолимы, исправимы, если их не запустить. Но один факт может реально сломить Андрея, и бойтесь его пуще всего остального.

Дело в том, Нина Степановна, что я сторонник полной и безусловной тайны усыновления. Ребенок должен знать лишь одно: Ваша дочь - его мать, и это последняя истина.

Вы же пишете, что многие в Вашем доме знают, что Андрей - приемный сын, что где-то неподалеку живут его пьянствующие родители и что Вы, наконец, познакомили его с родным братом.

Зачем?

Как узнали соседи - разве нельзя было придумать соответствующую версию? Какая нужда знакомить его с братом; Андрей - что, знает о кровном родстве с Колей? И если да, зачем, во имя чего это сделано?

Жизнь сложна, дорогая Нина Степановна, не будем идеалистами, но реальное воспитание Андрея может сделать его человеком мягким, неустойчивым, без внутреннего стержня - хотя создать такой стержень главная цель Ваша, мне кажется, - и вот вступивши во взрослую жизнь, неустойчивый человек однажды потрясен открытием "правды", по которой Ваша дочь ему не мать, а мать живет неподалеку, пусть пьяница, пусть не вспомнила ни разу, - греховность привлекательна, она вызывает жалость. И вот сотрясенный этим откровением, неустойчивый, несильный внутренне человек ломается. Для него это становится главным, а все Ваше - Ваша любовь, жалость, Ваше старание дать ему ласку и комфорт оборачивается стертым, ничего не стоящим грошом, который подали ему не из чувства, не из человечности, а из милостыни.

Вот чего надо бояться, почтенная Нина Степановна! И не потому, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, а потому, что такова нелогичная логика жизни, несправедливая правда, жестокая истина, которая приносит разочарование, разлом.

Вы пишете, он любит Колю больше жизни, но почему? Наверное, жалеет его, видит в нем друга? Оттого, что узнал? Зря.

Зря Вы открыли ему эту правду. Есть правда, способная возвысить, необходимая, чтобы очиститься. И та же самая правда способна сломать. Тут все зависит от корня, от стержня, как принято говорить.

Человек сильный, узнав правду в с в о е в р е м я, сам пережив испытания, узнавший, что такое лишения, сделает только одно: преклонит колени перед Вашей дочерью и Вами. Но в свое время и будучи сильным.

А ведь надо еще воспитать его таким. Не для себя, не для удовлетворения собственного тщеславия, а для него - единственно для него.

Вам предстоит немало тяжкого, Нина Степановна, особенно же - Вашей дочери. За двенадцатью годами последуют пятнадцать, шестнадцать повзрослевшее, но все еще отрочество, такая неразумная, такая путаная пора. А потом семнадцать, девятнадцать, двадцать лет - где, может быть, вы обнаружите тот самый затянувшийся инфантилизм, детскость при пробивающихся усах и хриплом басе.

Много впереди искусов у Андрея, а у вас двоих немало мук, неприятностей, переживаний. Но, милые вы мои, разве мало радостей? И потом покажите мне человека, чье дитя не вызывало бы слез и страданий? Если и есть такие, я не верю в плодоносность их детей. Кем они вырастут? Сухарями, не знающими шуток? Печально унылыми исполнителями?

А еще Вы пишете про идеальное.

Про идеальные школы, где служили бы особо талантливые учителя, способные вылечить больных детей, где были бы студии и мастерские, полигоны и фермы, где царили бы исследование и эксперимент, строгость и справедливость, доброта и скромность.

Что ж, Нина Степановна, я тоже мечтаю о таких школах. Кое-где, надо сказать, они уже есть, появляются. И я согласен с Вами, что нашей стране под силу решить эту задачу, как согласен и с тем, что "не слабые духом, распущенные до абсурда, ни во что не верящие дети должны заступать на смену, а только здоровые, верные, надежные".

С одним не могу согласиться - что такие школы и решат проблему трудных, брошенных, больных детей.

Нет!

Никакой интернат, даже если там на трех учеников будет приходиться учитель, не заменит человечеству мать и отца, бабушку и дедушку, братьев и сестер. Нравственность передается не средствами науки, а средствами сердца, а его, единственное, родное, родительское сердце не в силах заменить ни эксперимент, ни справедливое ребячье товарищество, ни все иное - пусть гуманное, доброе, человечное, а все же не родное.

Роднёй крепок человек. Близкими. Матерью своей. С близкими все одолеть можно, если, конечно, существует стремление и действенное воспитание.

Школы будущего нам помогут, спору нет. А школа материнской любви помогает уже теперь, как помогала многие века назад. Как помогла она, скажем, лично Вам и лично мне.

Последнее, что я должен сделать, Нина Степановна, - утешить, успокоить Вас.

Ваша дочь и Вы вознесли себя очень высоко своим поступком. Вы живете выше нормы, потому что одарили любовью и заботой брошенного человека. Не надо тешиться без конца этой мыслью, но отбрасывать ее в сторону тоже негоже. Возвращаясь к ней, Вы можете укрепляться в своих силах и в том, что как бы плохо ни было, дело сделано и польза есть.

А плохое пройдет. Отболеет плохим, как корью, Ваш Андрей. Станет взрослым, благодарным Вам естественно за Вашу естественную любовь.

Да, наследственность существует, но пока в Андрее нет никаких примет злонамеренных ее проявлений. Пока обычный, возбудимый ребенок, неуравновешенный, плохо управляемый - но ведь не конченый! Конченых детей не бывает. Есть конченые, нетерпеливые взрослые.

Терпение. Вот то слово, ключ к истине.

Да здравствует терпение - родительское и учительское! Да будет терпелив взрослый, ударяясь о нетерпение ребенка. Пусть благодаря терпению он будет хотя бы чуточку выше своего воспитанника, потому что только с высоты можно разглядеть его близкое и дальнее, ошибки, и радости, муки и преодоления.

Да, надо быть чуточку выше и чуточку мудрее, ведь мы - взрослые, оказавшись одного роста с ребенком и снизив себя до одного уровня с ним, воспитание превращаем в борьбу, только не равных, все равно же взрослый это взрослый. Такая борьба не ведет к победе. К подавлению, к ответной ненависти, к страху, что снова станут песочить, жучить, воспитывать, но кг к радости освобождения, самостоятельности, постижения и движения вперед.

Чуточку выше означает не что иное, как чуточку дальше. Дальше видно. Дальше слышно. Больше понятно.

Вот и все, Нина Степановна.

Генетическую предопределенность, даже если она и есть, может одолеть только терпение, продиктованное любовью.

Желаю Вам сил, терпения и настоящей любви к Андрею. Верю, что доброе дело, на которое решилась Ваша дочь и Вы тоже, возблагодарится достойно.