Карл Левитин - Жизнь невозможно повернуть назад

• Название: Жизнь невозможно повернуть назад
• Автор: Карл Левитин
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Подсчитана ли стоимость такой экспедиции и совместима ли она с ранее утвержденными Советом планами?

- Подсчитана. Ориентировочно - 15 миллионов человеколет, что составляет полпроцента наличных ресурсов Совета.

- Но это больше, чем любые две программы, вместе взятые!

- Едва ли стоит в данном случае проводить сравнения и параллели. Поиск Невернувшихся - а перед нами два экипажа землян, о судьбе которых ничего не известно, - долг, не сводимый к цифрам и выкладкам.

- Тем не менее существуют планы, реальность которых не вызывает сомнений, и прожекты, осуществимость коих под большим вопросом. Куда прикажете направить ресурсы, всегда, увы, ограниченные?

- Прошу прекратить неаргументированную полемику. Время Совета слишком дорого для неподготовленных дискуссий. Согласно ранее поданной просьбе докладчика, предлагаю выслушать мнение эксперта Грусткина.

- Я буду предельно краток. Исследования, проведенные в ЭРЭ за последние несколько лет, позволяют немедленно получить экономию в 25 миллионов человеколет, что полностью покрывает стоимость такой же немедленной посылки нуль-флота на поиски Невернувшихся. Подробные расчеты прилагаются.

12. 00. 15/356. 947/V

БОБ

Корабль практически не получил никаких повреждений и внешне выглядел вполне исправным, прошедшим, правда, нелегкую дорогу и нуждающимся в профилактическом ремонте. Рольсен не вылезал из двигательного отсека, копошился в реакторном отделении, колдовал над панелями блоков управления, прозванивая схемы, прогоняя тесты, настраивая аппаратуру. Он с удовольствием занимался всем этим. Внутренняя потребность постоянно что-то делать, не слишком задумываясь о результате и тем более о цели, отличала его с детства. О его работоспособности ходили легенды. Он ни разу не воспользовался послеполетным отпуском - проходил переподготовку, брался за короткие рейсы, осваивал новую технику полета и управление кораблями различных типов. Теперь накопленный столь разносторонний опыт мог ему очень пригодиться.

Однако чем больше Рольсен приводил корабль в порядок, тем очевиднее ему становилось, что в нынешнем его виде "Чивер-2923" представлял собой по существу груду отлично функционирующих узлов и агрегатов. Информация, стертая неведомым полем, окружавшим галактику, в которую входил Капкан, была невосполнимой, не хватало тех самых инструкций и параграфов, с которыми он, непрестанно ими пользуясь, боролся. Конечно, Рольсен вполне мог поднять корабль, проложить курс к любой из близлежащих планет, даже, вероятно, найти тот тоннель во внешней сфере, сквозь который они провалились в этот мир, оперативная память работала без сбоев, весь путь сюда записался четко. Можно было, следовательно, повторить его и в обратном направлении. Но что толку? Даже если и существовала какая-то теоретически мыслимая возможность обмануть замкнутость этой проклятой вселенной, найти слабину в её дьявольских законах, шанс - скорее всего, единственный - требовал расчетов, моделирования, осмысления ситуации в целом. Нужно было строить и проверять гипотезы, пытаясь представить себе механизм, управляющий притягивающим полем, разгадать структуру этой чертовой электромагнитной ловушки. Всего этого Рольсен делать не умел - во всяком случае, без полностью набитого программами корабельного мозга.

Он всегда считал, что наставления и уставы, которые портят столько крови в обычных условиях, как раз для того и служат, чтобы пилот мог воспользоваться ими в условиях экстремальных. Поэтому Рольсен и не мудрствовал лукаво - он просто летал, много и охотно, выполняя любые задания, сам искал новые, не отказывался ни от какой космической работы, но никогда не забивал себе голову соображениями, не относящимися к данному конкретному делу. Игорь Грусткин в пылу споров называл его за это приземлением, но это было, конечно, несправедливо и потому оскорбительно. Это он-то, Рольсен, приземленец?

Да, он летал много и порой без разбора, но таков был его способ накапливать полетный опыт. Каждому - свое. Грусткин месяцами сидел на базе, дожидаясь своей экспедиции, каждый раз все более мудреной. Рольсен же за это время успевал вернуться из трех, а то и пяти более простых. Грусткин бил в какую-то одну, известную ему да двум-трем близким друзьям точку - он не просто исследовал космические феномены, но из них еще выбирал наиболее загадочные. В результате вокруг его имени стал сиять некий ореол, вроде электростатического пояса, и в Списке Пилотов - негласном, но всеми признаваемом табеле о рангах он стоял первым. Между тем по служебной лестнице Грусткин продвинулся не слишком: они вместе начинали кадет-лейтенантами, но Рольсен через два года был уже пятым, а еще через три - вторым лейтенантом, Грусткин же, при всей своей мудрости, оставался третьим лейтенантом без особых надежд на скорое продвижение. Впрочем, кажется, его это мало трогало...

Поначалу Грусткин не упускал случая подковырнуть Рольсена, при каждой встрече издевательски просил у него разрешения взглянуть на персональный счетчик парсеков. Но потом отстал, ушел в свои сокровенные проблемы. Они не ссорились, конечно, потому что делали, по существу, одно дело - работали вместе в ЭРЭ, а разрешенных экспериментов в Экспедиции пока еще хватало на всех. Забавно, что последним человеком на Земле, кого он видел, был именно Игорь, пришедший проводить их с Энн, а первым на Капкане - снова Грусткин, только синеволосый.

И опять-таки - поразительно, как устроена человеческая психика: самые простые и очевидные вещи вызывают наибольшее изумление. Сколько раз на Земле говорили они - кто с одобрением, кто с осуждением - о замкнутости космопилотской касты, о том, что в профессию эту идут люди по наследству, потому что с рождения привыкли слышать дома о звездолетах и млечных трассах, о субсветовом разгоне и парадоксе времени. Логично, казалось бы, сообразить, что и на "Чивере-1" улетели прапрапрадеды и такие же бабки сегодняшних курсантов-звездолетчиков. Если уж кого и суждено им было встретить, так именно кого-нибудь из таких вот знакомых персонажей - и все-таки долго не могли они привыкнуть к мысли, что в природе все происходит именно так, как оно и должно происходить.

Портретное, фенотипическое сходство... Как оказалось, этого мало! Но, конечно, если пять генераций подряд превращать человека в растение, и не того можно добиться. Чудовищная, противоестественная идея... впрочем, единственно, вероятно, возможная. И надо признать, мастерски реализованная.

Оторванные от Земли, без малейшей надежды вернуться, они пытались, конечно, прижиться на Капкане, построить дома, наладить быт, растить детей, как требует 26 параграф, который трудно забыть из-за одних хотя бы шуточек, что всегда, очевидно, были с ним связаны. Но проходит несколько лет, и новое несчастье осознается экипажем "Чивера" - у людей, живущих на этой планете, уже не может быть радостей материнства или отцовства. Годы между тем идут. Наверное, им пришлось схоронить самых старых и больных, прежде чем были запущены нынешние климатизаторы - остроумным образом переделанная корабельная мониторинговая система, ставшая похожей на те устройства, что на Земле применяются в клиниках для поддержания жизнедеятельности больных.

Но самые светлые головы из чиверян сумели повернуть вспять биологические процессы, происходящие в организме, они разработали способ изменить направление ферментативных реакций. Закон униполярности движения жизни, под который делалось столько подкопов в самые разные времена, рухнул, оказывается, много раньше, чем считается на Земле.

Но чиверяне по праву заслужили и еще одну Звезду Героев Разума. Они решили и прямо противоположную задачу, которая на Земле даже не ставилась - да и к чему землянам нужно тратить свои умственные усилия на явно никчемную проблему: как быстро состарить человеческий организм. Вероятно, им, столь глубоко проникшим в механизм физиологической активности, проще было бы совсем исключить старение, но это означало бы, что вся популяция землян на Капкане застынет на одном возрасте, станет статичной, подверженной неведомым и потому еще более грозным опасностям. Ведь как ни совершенны климатизаторы, но и они вносят постоянные ошибки, суммирующиеся со временем. Вечная молодость - вещь рискованная вообще, а на чужой планете - роскошь попросту непозволительная. Поэтому трансформаторий не только старит - он подправляет биофизические программы, не дает накапливаться климатизаторному грузу, отягощающему наследственность капканской популяции - если, конечно, допустимо говорить о наследственности внутри одного и тоге же организма.

Круговорот людей на Капкане - нереальная реальность, что-то вроде тех "сумасбродных мыслей", о которых твердил Грусткин, постоянно горюя, что его собственные абсурдные планы и проекты недостаточно безумны. Но, с другой стороны, он, этот круговорот, - порождение Большого Космоса, результат необходимости следовать четким установлениям, приноравливаясь к самым невероятным обстоятельствам. В этом смысле он бы дал чиверянам и третью Звезду Героя - за образцовое и творческое выполнение требований параграфа 26 "Наставления по осуществлению экспериментального полета". Особенно если бы они удосужились оставить описание устройства и принципов действия основных блоков своего трансформатория или хотя бы не сделали его полностью непроницаемым, словно военно-космический объект класса ноль.