Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

• Название: Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят
• Автор: Федор Раззаков
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002724-9

Герои этой книги известны каждому жителю нашей страны. Многие их давно превратились в легенду отечественного кино, эстрады, спорта. Но все ли мы знаем о них? Факты творческой биографии, жизненные перипетии наших звезд, представленные в этой книге, сродниувлекательному роману о блистательных представлениях нашей эпохи.

---

Любимой книгой Рязанова в те годы был «Мартин Иден» Джека Лондона. Как известно, герой романа был сначала моряком, а затем писателем. Вот и Рязанов решил списать свою миографию с любимого героя. «Поступлю сначала в мореходку, а потом, побороздив просторы морей и океанов, опишу все виденное в своих сочинениях», — решил Рязанов. А чтобы не тратить целый год на опостылевшую учебу, он задумал сдать» к замен за десятый класс экстерном.

Рязанов шел к своей цели столь стремительно, что сам поражался. Лихо прошел первые три экзамена — литературу, русский устный и сочинение, получив за них пятерки. На четверку сдал немецкий, затем осилил географию, физику. Оставатсь одна химия, которая не обещала Рязанову больших трудностей. Однако именно на ней он едва не провалился. Вытащил билет и не смог ответить ни на один вопрос. Учителя недоумевали, глядя на лежащий перед ними табель, — там у Рязанова были сплошные пятерки и четверки. Что делать? И конце концов они сжалились над своим учеником и, несмотря на его невразумительные ответы, поставили ему тройку. Так Рязанов заработал аттестат об окончании десятилетки. Из шесшдесяти человек, которые пустились в это рискованное приключение, до финиша добрались лишь восемь. На дворе стоял 1944 год.

Вскоре, собрав нужные документы, Рязанов отправил их в Одесское мореходное училище. Однако дни летели за днями, а ответа все не было. Смутная тревога стала терзать юную душу Рязанова. «А вдруг письмо не дошло до адресата? — мучил он себя страшными подозрениями. — Или, может быть, я не поюшел им по каким-то причинам? Что же делать?»

Ситуация разрешилась самым неожиданным образом. Однажды Рязанов встретил на улице своего школьного приятеля (одного из тех восьми счастливчиков, что вместе с ним получили аттестат), который сообщил ему, что поступает во ВГИК.

— А что это такое? — спросил в свою очередь Рязанов, тем самым выдавая полную неосведомленность в этом вопросе. «Институт кинематографии, — ответил приятель. — Если хочешь, поедем со мной, сам все посмотришь». Делать в тот день Рязанову было нечего, и он согласился. Та поездка круто изменила л о судьбу.

Подавая документы во ВГИК, на режиссерское отделение, Ря шнов был уверен, что провалится. «А если поступлю, проучусь только год, — размышлял он. — За это время сумею списаться с Одессой, выясню условия приема и обязательно поступлю в мореходку». Но все вышло иначе. Несмотря на то что из трех экзаменов два он сдал на тройки (лишь за письменную работу заработал пятерку), его приняли, правда, с оговоркой «условно». То есть с испытательным сроком. Рязанову предстояло проучиться первый семестр, после чего высокая комиссия решила бы — оставаться ему в стенах ВГИКа или нет. Рязанов эти условия принял.

Курс, на котором должен был учиться Рязанов, вел прославленный режиссер Григорий Михайлович Козинцев, человек достаточно строгий. Если добавить к этому, что Рязанов был на курсе самым молодым, что про кино он ничего не ведал и особенной любви к нему не питал (в отличие, скажем, от литературы), то легко представить, в каком трудном положении он оказался. Однако уже тогда был он изрядно честолюбив и не привык останавливаться на половине дороги. Это и решило его судьбу. Первый семестр он закончил весьма успешно и пос лучил постоянную «прописку» во ВГИКе. Правда, после второго курса был момент, когда Козинцев внезапно вознамерился его отчислить. Сказал: «Вы, Элик, слишком молоды». Однако Рязанову палец в рот не клади. Он парировал: «Когда вы меня принимали, я был на два года моложе. Вы могли бы это заметить тогда». Видимо, Козинцеву этот ответ понравился, и он махнул рукой: «Ладно, учитесь».

Учеба давалась Рязанову с трудом. У него многое тогда не получалось, буквально валилось из рук. В 1947 году всем курсом поехали в Ленинград, где Козинцев снимал фильм «Пирогов», а Рязанов был снабженцем. Надо было достать то, это, но он все завалил — ничего не достал. В наказание его не допустили к работе с массовкой — единственного со всего курса.

На третьем курсе студенты режиссерского факультета получили возможность запечатлеть свои идеи на пленку — снять короткометражки. Рязанов выбрал юмористический рассказ К. Чапека «Покушение на убийство». Причем в качестве исполнителя главной роли пригласил не профессионального актера, а своего приятеля из текстильного института. Но дебют оказался провальным. Козинцев разбомбил его фильм в пух и прах, заявив напоследок, что «любой художник должен воспитывать в себе чувство стыда». После этого Рязанов дал себе слово больше комедий не снимать.

В те годы в советском кино царило время малокартинья, когда в год выходило менее десяти картин, и выпускники режиссерского факультета прекрасно осознавали, что в будущем их ждет в лучшем случае работа ассистентов. Поэтому многие из них или вовсе уходили из профессии, или переходили в смежные области. Рязанов выбрал второе — на четвертом курсе он перешел в мастерскую документального кино. Его дипломной работой стал фильм о Москве (в соавторстве с Зоей Фоминой), за который его авторы получили диплом с отличием.

ВГИК Рязанов закончил в 1950 году. Тогда же он женился в первый раз. Его женой стала однокурсница по ВГИКу, симпатичная девушка Зоя. Через год в молодой семье произошло радостное событие — родилась дочь.

После окончания института Рязанов стал режиссером-документалистом на Центральной студии документальных фильмов (ЦДСФ). По его же словам, в документалистике он занимался тем же, чем тогда занимались все его коллеги — лакированием действительности. Это была целая наука. К примеру, снимая фильм о нефтяниках Кубани, он заставил покрасить фасад магазина, чтобы тот выглядел на экране новеньким и красивым. У одного нефтяника, Героя Труда, в квартире стояла старая, побитая временем мебель. Зато у его соседа — наоборот, отменная, чуть ли не из Мосторга. Но фильм снимали про Героя Труда, поэтому Рязанов уговорил его соседа одолжить на несколько часов свою мебель для съемок. Когда тот согласился, Рязанов вместе с оператором под покровом ночи перетащили отличную мебель в нужную им квартиру.

Но были в этой работе и прекрасные моменты. В 1954 году Рязанов снимал очередной фильм на Сахалине. Там он в какой-то мере сумел удовлетворить свои романтические, джеклондоновские наклонности. Он охотился на китов с китобоями, бродил по тундре с геологами и оленеводами, ловил с рыбаками сельдь. Даже вместе с пограничниками преследовал нарушителей границы. Однако именно там он вдруг впервые стал задумываться о своем будущем. О том, что каждодневная работа над киножурналами и выпусками новостей приучает его к стереотипности мышления, к штампам. Что готовые рецепты. годящиеся на все случаи жизни, подменяют творческие поиски. И Рязанов решил уйти в художественное кино. Тем более само время диктовало это. На дворе был 1955 год, время «оттепельное», когда на уровне правительства был поднят вопрос об увеличении количества выпускаемых в год художественных фильмов. Киностудии страны с энтузиазмом откликнулись на это решение и споро взялись за дело. В итоге в том же 1955 году было выпущено в производство 75 новых фильмов — на 24 фильма больше, чем в предыдущем. Среди этих лент была и рязановская — фильм-ревю «Весенние голоса», который он снял в соавторстве с Леонидом Кристи.

После выхода «Весенних голосов» на широкий экран Рязанова приняли в штат киностудии «Мосфильм», и он решил взять первый в своей жизни отпуск. Однако отдохнуть ему не дали. За день до отпуска его вызвал к себе руководитель киностудии Иван Александрович Пырьев и нагрузил новой работой — предстояло снять музыкальную комедию по сценарию Бориса Ласкина и Владимира Полякова. Рязанов попытался возразить, приведя в свое оправдание два, как ему казалось, серьезных аргумента: мол, во-первых я не хочу снимать музыкальную комедию, и во-вторых, — завтра уезжаю в отпуск. И, наивный, протянул Пырьеву купленный в железнодорожной кассе билет на поезд. Больше он этого билета не увидел. Пырьев вызвал в кабинет своего секретаря и попросил немедленно поехать на вокзал, сдать билет и вернуть Рязанову деньги. После того как дверь за секретарем закрылась, Пырьев вновь обратился к ошеломленному Рязанову:

— А ты поедешь в Болшево, в наш Дом творчества. Будешь там отдыхать и помогать Ласкину с Поляковым писать сценарий.

Так как Пырьева боялись практически все на киностудии (в гневе он был страшен), Рязанову не оставалось ничего иного, как безропотно идти и выполнять приказ. Но, как говорится, худа без добра не бывает. В итоге на свет появилась замечательная картина, можно сказать, классика отечественного кинематографа — «Карнавальная ночь».

Как вспоминает сам Рязанов, будущий шедевр рождался в неимоверных муках. И виной всему был все тот же Пырьев, который буквально контролировал каждый его шаг, диктовал свое видение фильма. Сам Рязанов мечтал снять реалистическую, не только смешную, но и ядовитую ленту, где социальные мотивы — разоблачение Огурцова — играли бы доминирующую роль. Пырьев же направлял его в сторону более условного кинозрелища, где красочность, музыкальность, карнавальность создавали бы жизнерадостное настроение, а Огурцов был бы лишь нелеп, смешон и никого не пугал. При этом он не отрицал сатирической направленности картины, считал, что при гротесковом, буффонном решении сила сатиры увеличивается. Время показало, что Пырьев был прав — фильм завоевал пришание зрителей именно за свою музыкальность, красочность и сатиру.