Франсуаза Важнер - Госпожа Рекамье

• Название: Госпожа Рекамье
• Автор: Франсуаза Важнер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02656-x

Книга французской писательницы Франсуазы Важнер — о прекрасной женщине, госпоже Рекамье (1777–1849), чье имя олицетворяет отменный вкус и образованность. Она не писала романов и не создавала картин, но обладала удивительной способностью притягивать к себе неординарные личности, открывая их талант, помогая и поддерживая их. Ее красота, в сочетании с искренностью и умом, покорила многих художников.

Жюли Рекамье сделала свой салон центром оппозиционных настроений по отношению к Наполеону. Кроме политиков, к ней на огонек слетались самые известные личности той эпохи: знаменитая госпожа де Сталь — известная французская писательница начала XIX века, Жан Жак Ампер — сын великого французского ученого Андре-Мари Ампера, Евгения де Богарне — дочь Жозефины, первой жены Наполеона, г-н Бернадот — будущий король Швеции, писатели Проспер Мериме и Сент-Бёв, поэт и писатель, одинаково преуспевший как на литературном, так и на политическом поприще — Франсуа Рене де Шатобриан (последняя страстная любовь Жюли). Она была дружна с Оноре де Бальзаком и Виктором Гюго, ее связывали общность вкусов с Мюссе и Стендалем, ею восхищались художники Ж.-Л. Давид и Эжен Делакруа и многие-многие другие, цвет французского искусства и науки, люди, чьи имена навсегда стали составной частью мировой культуры.

Ouvrage réalisé avec le soutien du Ministère des affaires étrangères français et de l'Ambassade de France en Russie.

Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Посольства Франции в России.

Перевод осуществлен по изданию Françoise Wagener, Madame Récamier. Editions. Jean-Claude Lattes, Pans, 1986.

---

Проспер, натура гораздо более прямая и твердая, чем Бенжамен, тоже трезво смотрел на вещи. Он любил г-жу де Сталь не больше Констана, но испытывал к этой закоренелой мучительнице нечто вроде сострадания: знал, что ей больно, и жалел ее. Знал он также и то, что не женится на ней, хотя об этом как-то зашла речь. Его семья поставила жесткие условия. Коринне пришлось подчиниться: Баранты были могущественны и на стороне врага. Ей пришлось смириться с новой отлучкой Проспера, назначенного императором супрефектом в Де-Севр. И тут она проигрывала.

Она была на грани отчаяния. Но полно, так ли уж она их любила, чтобы тщетно пытаться удержать в своей свите? Не были ли они всего-навсего масками, прикрывающими ее экзистенциальную тоску? У Бенжамена часто складывалось безрадостное впечатление, что он служит лишь фоном, оттеняющим ее фигуру. Проспер сожалел о том, что отдал свою молодость этому гениальному чудовищу… Неутомимая любовная агрессия г-жи де Сталь, ее страшная жизненная сила, возможно, были откупом за ее чудесный талант, за ее чудесные муки, и называлось это эгоизмом.

Осенью 1808 года Бенжамен, не сумевший удержать Проспера в Коппе, всё же добился позволения укрыться в Женеве, где он следил за публикацией своей трагедии, а главное — продолжал тайно видаться с Шарлоттой. А Проспер, направляясь в Брессюир, остановился в Париже, немного ошеломленный натиском, которому только что подвергся…

И вдруг осознал нечто новое: он влюблен в Жюльетту! Разумеется, какой контраст с ужасной владелицей Коппе! Жюльетта — вот та женщина, которая ему нужна: как мила! как нежна! как умеет слушать, и какое понимание, такое тонкое, истинно женское! Он так хорошо ее знает, он был свидетелем многих событий ее жизни. И она в курсе всех его мучений, порожденных неумолимой подругой… Обе стороны неоднократно делали ее своим доверенным лицом в частых конфликтах, сталкивавших их друг с другом. Сколько раз она пыталась успокоить г-жу де Сталь… Сколько раз утешала Проспера…

В Венселе, в Мелене г-жа де Сталь тревожилась о том, что ее прекрасная подруга может забрать власть над Проспером и умоляла ее не соблазнять его… Но глядя на этого чувствительного молодого человека, открывавшего ей свою исстрадавшуюся душу, словно в модном романе, перед его прямотой, столь близкой ее собственной, Жюльетта испытывала волнение. Она понимала, что для него она — спасение, способ излечиться от влияния Коппе, уйти навсегда из-под власти несгибаемой Коринны: она была близка к тому, чтобы поощрить чувство, зарождающееся в сердце очаровательного Проспера…

Молодой супрефект покинул Париж как во сне. Он не скрывал своих чувств, однако на его горячие письма Жюльетта отвечала «пунктуально», но холодно-учтиво, что привело его в уныние. Одиночество и ученые занятия предрасполагали к мечтам; он только что закончил «Картину французской литературы», в которую не счел нужным вставить Неккера, что навлекло на него кое-какие неприятности со стороны Коппе, и вскоре должен был приняться за составление «Мемуаров» маркизы де Ларошжаклен. Но все его мысли были устремлены к Парижу и к красивой особе, которую он там оставил.

То ли ее известили, то ли она что-то прочитала между строк писем, получаемых от Проспера и Жюльетты, но г-жа де Сталь вскоре заподозрила, что между ними что-то происходит. Реакция ее была удивительной: впервые она промолчала. Ее молчание по отношению к Жюльетте длилось три месяца.

Г-жа де Сталь никогда не считала г-жу Рекамье своей соперницей — может быть, потому что любила ее, а может, потому что знала о ее неприступности. Хотя после прусского эпизода ей бы следовало быть начеку. На ее глазах и с ее поощрения Жюльетта оставила свою легендарную сдержанность. Она воспылала, и хотя соискатель ее руки вряд ли мог подходить ей долгое время, Жюльетта, это было ясно, оказалась воспламенимой. С прошлого лета ангел превратился в женщину — в женщину, доступную любви…

Г-жа де Сталь заявила, что «от унижения переходит в наступление». Проспера это только подстегнуло, а Жюльетта пришла в отчаяние и принялась всеми силами охлаждать чувство, которое он к ней испытывал.

В начале 1809 года Жюльетта сделала первый шаг, предложив г-же де Сталь ознакомиться с письмами, полученными ею от Проспера. Жюльетта была слишком умна и добра, чтобы не понимать, как страдает ее подруга. Она хотела положить этому конец и предотвратить конфликт, продемонстрировав собственную лояльность. Хотя, возможно, ее немного раздражало, что ей пришлось дойти до такого… Жермена тотчас написала подруге, что в чтении писем нет необходимости, что она на коленях целует ее ноги и просит простить за черные подозрения.

Черные подозрения… Они встанут в дорогую цену. Никогда больше отношения двух женщин не будут такими непринужденными и доверительными, как прежде. Жермена станет опасаться кокетства Жюльетты. Жюльетта — сожалеть о силе страстей Жермены, которые лучше не разжигать открыто (такова цена мира), а Проспер — тайком любить Жюльетту: «Я постараюсь не заходить дальше, чем Вы того хотите…»

Иногда он взрывался: «Ах, Вы не знаете, что значит любить! Возможно, однажды Вы узнаете об этом на свою беду. Ваша любовь разобьется о какого-нибудь мужчину, недостойного ею обладать, хотя она могла бы встретить полное понимание. Вы ошиблись, Вы не любите меня так, как Вам показалось. Но полюбите меня немного…»

Несколько месяцев он разрывался между двумя подругами, влюбленный в Красоту и привязанный к Уму, несчастный, неудовлетворенный, недовольный сам собой, своей слабостью и двойной игрой, в которой запутался, и всё же неспособный, по крайней мере пока, разорвать этот круг.

***

Под конец весны, выдавшейся довольно бурной, г-жа де Сталь с радостью готовилась встретиться с Жюльеттой в Лионе и, если удастся, завлечь ее в Коппе.

В донесениях имперской полиции говорится о прибытии Жюльетты в Лион 18 июня. На следующий день г-жа де Сталь устраивает у себя чаепитие в честь подруги, на котором присутствуют великий актер Тальма (которого баронесса тоже хотела бы видеть у себя в Швейцарии) и верный друг Камиль Жордан. Но г-жа Рекамье передумала сопровождать г-жу де Сталь в Коппе и 20 июня уехала на воды, в Экс-ан-Савуа.

Этот савойский город, серные воды которого были оценены еще римлянами, превратился в модный и очень элегантный курорт, раскинувшийся на берегах озера Бурже, обессмерченного Ламартином, и привлекающий дикой природой, множеством аллей и парков. Г-жа Рекамье намеревалась присоединиться там к своей подруге г-же де Буань, муж которой владел соседним замком Бюиссонрон и каждый год туда наведывался.

Г-жа де Сталь одержала странную и суровую победу над супругами Констан. Во время исторической встречи в Сешероне баронесса поставила Шарлотте условия: брак останется тайным вплоть до ее отъезда в Америку, через три месяца (вымышленного отъезда, который был для г-жи де Сталь мощнейшим оружием, последним средством, по отношению как к близким, так и к властям), а Бенжамен все это время будет жить с ней, в Коппе. Шарлотта сопротивлялась, но была вынуждена согласиться, глядя на конвульсии г-жи де Сталь и увертки своего мужа. Потом она попыталась покончить с собой… Г-жа де Сталь и Бенжамен вовремя вмешались (у них-то был опыт в этом деле!), и Шарлотту, когда та поправилась, удалили на почтительное расстояние.

Итак, г-жа де Сталь и Бенжамен воссоединились в Эксе при посредничестве г-жи Рекамье. Утро проходило в жутких сценах, упреках, обвинениях, игре на нервах. Понемногу враждующие стороны успокаивались и переходили к игре ума, а на следующий день всё начиналось сначала.

При всём своем уме г-жа де Сталь отличалась полнейшим отсутствием чувства такта. Она часто выбирала темы для разговора и выражения, наиболее неприятные для ее собеседников, при этом не замечая, что говорит дерзости. Так, она поинтересовалась мнением г-жи де Буань, может ли женщина вести себя достойно, если не питает никакой симпатии к своему супругу.

Однажды за обедом, на котором присутствовал префект, последнему принесли срочное письмо с предприсанием препроводить г-жу де Сталь в Коппе, передавая ее с рук на руки бригадам жандармов. Жермене пришлось покинуть Экс; она пала духом и пребывала в отчаянии, как любая заурядная женщина.

Жюльетта приехала к ней в конце июля. С каким чувством она снова увидела, два года спустя, места своего романа с принцем Августом? Это неизвестно. Мы знаем только, что тот сезон был менее памятным, хоть и очень оживленным: много играли в театре, встречались новые лица. Барон фон Фогт, которого г-жа де Сталь шутливо называла «самым толстым из всех чувствительных мужчин», богатый гамбургский филантроп, путешествовавший по Европе, испытывал отеческие чувства к Жюльетте (он принадлежал к поколению г-на Рекамье). Во всяком случае, отношения между двумя подругами восстановились.

Вскоре по возвращении Жюльетты в Париж эта безоблачная картина была слегка омрачена: принц Август резко оборвал узы, еще соединявшие его с г-жой Рекамье: «Я никогда не был бы счастлив с женщиной, притворно изображающей чувства, которых она, возможно, никогда не испытывала, и ставящей приличия выше нравственности…» Он написал и г-же де Сталь, жалуясь на ее подругу, а та тотчас переслала это суровое письмо Жюльетте, которая оправдывалась, как могла, о чем Коринна сразу же сообщила принцу, тот хотел ответить… Короче, отношения между бывшими возлюбленными резко охладели. К несчастью, г-жа де Сталь не смогла удержаться от того, чтобы не комментировать все эти перипетии, отчасти виня в них свою кокетливую, неисправимую подругу. В конце концов память об истории с Проспером была еще свежа! Жюльетта обиделась и дала это понять.