Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

• Название: Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01389-7, 5-300-01284-X

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) — великая русская поэтесса, творчеству которой присущи интонационно — ритмическая экспрессивность, пародоксальная метафоричность. В Собрание сочинений включены произведения, созданные М. Цветаевой в 1906–1941 гг., а также ее письма разных лет и выполненный ею перевод французского романа Анны де Ноаль «Новое упование».

В первую книгу третьего тома вошли вызвавшие многочисленные и противоречивые отклики поэмы М. Цветаевой, а также написанные по мотивам русского фольклора поэмы-сказки.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Ночь последняя

«Ой, вётлы, ой, вётлы —
Полночные мётлы!
Ой, вётлы!

Ой, рот ты мой блёклый,
Глаза мои стёклы —
Ой, вётлы!

Пришел к побережью
Без парня — челнок-то!
Ой, вётлы!

Не жить мне на свете!
Ой, вётлы, ой, ветер,
Ой, ветер!

Бери меня, ветер,
На крылышки, ветер,
Ой, ветер!

Берите, туманы!
Не быть мне румяной —
Туманы!

Отравой-обманом —
Объелась-дурманом,
Ой, ветер!

Не жить мне на свете!
Ой, вётлы, ой, ветер,
Ой, ветер!»

А Ветер в ответ ей:
«Я милого встретил,
Шлет вести.

Жив белый твой цветик,
Да только не весел,
Не светел.

В кумашной палатке
Плывет без оглядки —
С солдаткой.

У страшной солдатки
Под огненной пяткой —
Твой сладкий!

А хочешь — за бабой
Разбойной — в погоню?
Обгоним!

А хочешь — волну
За волной поторопим?
Затопим!

Затопим, закружим,
Закружим, отслужим?
Отслужим!

А дружкá — назад,
K груди пламенной!»
А она, в слезах:
«Ветер, нá меня!

Ветер, нá меня!
Туман, нá меня!
Отпусти меня,
Гроб мой каменный!»

* * *

Мчится, мчится вместе с Ветром — молодая!
Заметает след — ветла седая.
Не пушись, ветла!
Не трудись, метла!
Кому дело, что я с ветром утекла?

«Ох ты, ветер, не былó бы нам подвоху!»
— А ты, мать моя, сиди себе, не охай!
Крепче всяких уз —
Ветровой союз!
Чай, не первой в своей верности клянусь! —

«Что ж то, ветер, не слыхать морского шуму?»
— А ты, мать моя, сиди себе, не думай!
Встречных птиц считай,
Звезды в лоб щелкáй, —
Не очнешься — и уж царство-нам-Китай!

«Что толкаешься, мужик ты сиволапый?»
— А ты, мать, меня за крылышки не цапай!
Не слетишь — не трусь!
Не таков я гусь, —
Не таких еще носил через всю Русь!

«Прямо в небо норовит, лесной шишига!»
— А ты, мать моя, сиди себе, не прыгай!
Для двух ног твоих
Тот пролет велик —
Не с любовничком упасть на пуховик!

«Ой, родимый, погоди, никак не сяду!»
— Сиди, мать моя, сиди, сиди, не падай!
До низóв-равнин —
Не вершок-аршин!
Уж не ссорься лучше с Ветром ты старшим!

«Говорят тебе, дурак, сидеть неловко!»
— Нет, уж некогда — годить! Верста — делов-то!
Не одна краса,
Что твоя коса!
Не одной тебе, чай, в верности клялся!

«Что ж ты, подлый, обернулся кверху брюхом?!»
— Не сумела усидеть, змея, — так рухай!
Знай, змея из змей:
Сахарок-твой-клей
Так и тает промеж двух ее грудей!

* * *

— Ух! —
  — Кто ж это так ухнул вдруг?
Просто вылетел из тела — дух!
Да не плачь ты, полунощный сыч!
Просто тело о кремень-кирпич.

И пополз меж камней —
Змей…

Конец

Над подвалами — полы,
Над полами — потолки,
Купола — над потолками,
Облака — над куполами.
Там — про наши дела
Пальцем пишет — Судьба.

Пишет — ровно плугом пашет:
Не до грамоты ей нашей!
Берегись, народ крещеный:
Пишет прописью саженной!
В облаках — промеж звезд —
Чуть зажглось — уж сбылось.

Под престолами — подвалы,
Над престолами — обломы
Облаков багровых, грозных
С красной молнией и с громом.
Сверху — страсть, снизу — смрад…
А еще царей винят!

Веселись, пока веселый!
Над подвалами — престолы.
Как нашлет Бог грозу,
Был вверху, стал внизу.

Нáд подвалами — престолы,
Пóд подвалами — погосты,
С черной костью нашей рабской,
С мертвой плотью нашей скотской.
Сверху — страсть, снизу — смрад…
А еще рабов винят!

Веселись, лик бледный, впалый!
Под престолами — подвалы!

Не пропеть петуху —
Был внизу, стал вверху.

— Кто ж всё царствьице мое разнес в труху?

— А ты кто? — Царь.
— Какой ты Царь!
Нет, — ты не Царь, скажи:
Комарь.

Кровосос ты, ишь раздулся с нашей кровушки!
Где крестьянские все наши телочки-коровушки?

Царь, залечивай
Раны-немощи!
Есть нам нечего,
Пить нам не на што!
Свиньям месиво —
Вот обед наш весь!
Гниль да с плесенью —
Вот и век наш весь!

Гниль да плесень да горящая солома!
— Кто пустил вас, черти-дьяволы, в хоромы?

— А мы сами пришли!
Одолели вши.
Всё нутро-кишки
Проскребли жмыхи.

Чтоб спознался Царь крестьянский с нашим горем —
Мы царю-то Комару-то — брюхо вспорем!

— Что вы, дурни, Царю брюхо пороть?
У Царя-то, чай, священная плоть!
Али к Божьему закону тупы?
— Всé по рощицам твои, Царь, попы!

— Ошалели, сволочь, черная кость!
— Кость-то белую твою с мясом врозь
Разведем — тогда смекнешь, старина:
Кость-то разная, а кровь-то — одна!

— Эй, дворянчики мои, грибы-груздочки!
Столбы верные, примерные столбочки!
Что ж вы нынче на помин не легки?
— Все без шапочки твои, Царь, грибки!

За престол за твой по красным по стогнам
Место лобное свели — с местом лобным.
«Не трудись, — кричат, — собачьи кишки!
Только выше мы еще — без башки!»

— Миткаль-бисер-леденцы-пух гусиный;
Выручай меня хоть ты, Двор Гостиный!
Аль в груди, как на лотке, — одна гниль?
— От купцов твоих, Кумач, — одна быль!

Там, где розаны цветут и на святки
В том краю теперь разбили палатки!
Пропадать с тобой небось — не глупцы!
Все водой твои махнули купцы!

— Эй, навозенные мухи,
Псы-антихристы!
Вызволяй, свиное ухо,
Царя — хитростью!

— Bcе макать пошли — да в нашу солонку!
Все на нашу перешли на сторонку!

— Ой, Боже, да кто ж вы?
— А мы — бездорожье,
Дубленая кожа,
Дрянцо, бессапожье,
Ощебья, отребья,
Бессолье, бесхлебье,
Рвань, ягоды волчьи, —
Да так себе — сволочь!

— Kaк не пропиты мои, значит, дрожки, —
Всем сафьянцу привезу на сапожки!

— Сафьян нам негоже:
Твоя нужна кожа.

— Пощадите мою спинку, голубчики!
Всем овчинки привезу на тулупчики!
— Нет, Царь, не до шуб!
Тебя под тулуп.

Чай, веками нас валили под рогожу-то!
— Ой, да что ж это, да что ж это, да что ж это?!

— Смеялся — плачь!
— Грозился — трусь!
Да, Царь-Кумач,
Мы — Красная Русь!

Твоя мамка мы, кормилка никудашная,
Русь кулашная — калашная — кумашная!

Ша — баш!

Москва, 14 июля — 17 сентября 1920

Переулочки

Алексею Александровичу Подгаецкому-Чаброву

на память о нашей последней Москве

А не видел ли, млад, — не вемо-што,
А не слышал ли, млад, — не знамо-што
В белохрущатых громких платьицах
В переулочках тех Игнатьевских.

  Свет до свету горит,
  Должно, требу творит,
  Богу жертву кадит,
  С дуба требоваит.

А звоньба-то отколь? — Запястьица!
А урчба-то отколь? — Заклятьице!
Попытай молодецка счастьица
В переулочках тех Игнатьевских!

  Две колдобины. Пень.
  Развалённый плетень.
  Без следочку — да в темь,
  Всех окошечек — семь.

Пока дома сидишь — подумывай,
А шестое пройдешь — послеживай:
С бережочку рыбачка юная
В полглазочку косит: не клюноло ль?

  Дунет — костром загарит,
  Плюнет — рублем подарит,
  Ох, башковит-красовит,
  Дальше — язык не велит!

Оттого-то и в полглазочку-то
Сверх крутого плеча покатиста.
На пустые слова не тратятся
В переулочках тех Игнатьевских!

А войти-то как? — Выходом.
А речи-то как? — Выкрутом.
А на што мне креститися?
Все Христы-то где ж? — Вышедши.

На плет-паутиночку
Крестись без запиночки!
Смекай, мол, детинушка,
Своя здесь святынюшка.

Занавéс-мой — занавéс!
Мурзамецкий мой отрез!
Часть-рябь-слепь-резь!
Мне лица не занавесь!

Погоди, молодец, успеется!
Чай, не диво како под пологом!
На князьке вороные голуби
В ползобочка воркуют до-люби:

  Про белые плечи,
  Которых не смети,
  Про сладкие смеси —
  Потом не жалети…

  Про неги, про лести,
  Зеленые листья,
  Про яства — не ести,
  Орешки — не грызти.

А еще, молодец, не тупиться!
Али к чаше-идешь-причастьицу?
Прямо в очи глядят, — не застятся
В переулочках тех Игнатьевских!

  Уж как плотно-наплотно
  Те платки запахнуты!
  Яблочками, яхонтами
  Улещает, шахматами.

  (От моих горячих губ —
  Лихоманочки идут!
  От моих горячих губ —
  В теле жилочки гудут!)

  Шахматами, яхонтами…
  Уста мои сахарные.
  Совсем еще матушкиным
  Молочишком пахнете!

  (Разрумяниста моя
  Знобь-Тумановна!
  Лихоманочка моя
  Лихомановна!)

* * *

  А — и — рай!
  А — и — вей!
  О — би — рай!
  Не — ро — бей!

  Яблок — яхонт,
  Яблок — злато.
  Кто зачахнет —
  Про то знато.

  Яблок — лесть,
  Яблок — ласть.
  Рук за пазуху
  Не класть.

  Зорким — слепость.
  Чутким — глухость.
  Голубей вверху
  Не слухать.

  Робким — плеть.
  Дерзким — ласть.
  Глазком яблочка
  Не красть!

Как за праву-то рученьку —
Хлест да плёск!
Вместо белой-то рученьки —
Ящеров хвост!

Как за леву-то рученьку
Схватит — хляст!
Ошалелой гадюченькой
В левый глаз!

Пояском через плечико
Хочет — клек:
Раю-райскою реченькой
Шелк потек.

  А — ю — рай,
  А — ю — рей,
  Об — ми — рай,
  Сне — го — вей.

  Чеснок — яблочку
  Неровня.
  Аю-раюшки
  Раевна.

  Речка — зыбь.
  Речка — рябь,
  Рукой — рыбоньки
  Не лапь…

  Не то на кривь,
  Не то на бок,
  Раю-радужный
  Кораблик.

  Речка — хлип,
  Рыбка — плёск.
  От всей рыбоньки —
  Лишь хвост.

  Уж и странствьице —
  Любота для глаз!
  Шемаханские
  Паруса у нас!

(Что за дурость-така-соплячество
Башкой русою в юбки прятаться?)

  Райской слюночкой
  Между прочих рек
  Слыву, — вьюношам
  Слаще, бают, нет.

(Шепоточки-мои-смеюнчики,
Сладкослюнчаты, сладкострунчаты!)

  Как за те шепота —
  Брыком-ревом душа,
  Как за те шепота —
  Турьим рогом башка!

На корме вороные голуби
В ползобочка воркуют до-люби:

  Про ребра, про десны,
  Голодную вёсну,
  Про лен-тот-нечесан,
  Поклон-тот-непослан.

  А на што нам лен,
  Зелена башка?
  Твой земной поклон —
  В широки шелка:

  Кланяйся,
  Кланяйся!

  Под расчесочку
  Подставляй ленок,
  Чтоб и спросыпу
  Не сказал сынок:

  К маменьке,
  К маменьке!

  Река — радужну
  Широту струит.
  Видишь — матушка
  На лужку стоит:

  Кланяйся,
  Кланяйся!

  Еще кланяйся
  На восток-ковыль.
  Волеваньице,
  Дорогая быль —

  С памяти!
  С памяти!

  Ой! — Молния!
  Ой! — Жжет!
  Не — молния:
  Конь — ржет!

  Раз — на ноги,
  Два — за косы,
  Три — славу петь.
  Ан —

  Ни косы-ни руна,
  Ни реки-ни челна,
  Две вожжи,
  Ямщичок, жги!

  Красен тот конь,
  Как на иконе.
  Я же и конь,
  Я ж и погоня.

  Скачка-то
  В гру — ди!
  Жарок огонь!
  Жги!

  В обе вожжи!
  Гей, мои рыжи!
  Лжей-то в груди
  Семь, да семижды
  Семь, да еще —
  Семь.
  Жги, ямщичок,
  В темь!

  Тьмищами — в тыл!
  Не перетопать!
  Щек моих пыл,
  Жил моих прóпад!

  Заревом в лоб — ржа,
  Ры — жая воз — жа!

  Сласть-то одна!
  Мук-то двенадцать!
  Брось повода!
  Рученьки настежь!

  — Нá — На векá-дни
  Царствьица хлеб — ни!

  Льни,
  Льни,
  Черны
  Котлы смоляны!

  Не лги: смоляны,
  То льны зелены.

  Клонись,
  Кренись,
  Ресницами льни.
  Ложись под свист.
  Стрелы калены.
  Ай, льны!

  Ай, льны льняны,
  Царицыны льны!
  Ручьи с земли
  Помин привезли:

  Ресницами шли,
  Глазницами шли,
  Землицею шли, —
  Солоны!

  Солоницами — глазницы
  У ржаной земли.
  Что ж вы, гости имениты,
  Мало по — были?

  Солоницею — землица,
  Сколько хошь — соли!
  Что ж вы, плоти румянисты,
  Мало по — жили?

  Мало ль, много ли —
  Дроги поданы!
  Проходи со мной
  Муку огненну!

  Ой — молния!
  Ой — гром!
  Не — молния:
  Конь — в дом!

  Раз — выступом,
  Два — выскоком,
  Три — искры в лоб!
  Ан:

  Ни огня-ни котла,
  Ни коня-ни седла,
  Два крыла,
  Да и в ла —
  зорь!

  Лазорь, лазорь,
  Крутая гора!
  Лазорь, лазорь,
  Вторая земля!

  Зорь-Лазаревна,
  Синь-Ладановна,
  Лазорь-лазорь,
  Прохлада моя!
  Ла — зорь!

  Во останный во разочек
  Затянись, замри!
  То последний ветерочек
  С аржаной земли:

  Горбы, бороды, да борозды,
  Да зеленя.
  Дух навозенный, забористый, —
  Моя земля!

  Котел без дна!
  Ладонь-глубизна!
  Лазорь, лазорь,
  Синь-Озеровна:
  Ла — зорь!

  Во останный во последний
  Через всю-от-синь:
  Не за раннею обедней
  Молодцу — помин…

  В кузне — славу куют,
  К устам — чару несут,
  Другу — славу поют
  В ла — зорь.

  Лазорь, лазорь!
  Златы стремена!
  Лазорь, лазорь,
  Куды завела?

  Высь-Ястребовна.
  Зыбь-Радуговна,
  Глыбь-Яхонтовна:
  Лазорь!

  Звончей, звонницы-бессонницы,
  Во весь-от-звон!
  Здесь головушки не клонятся:
  И так взойдем!

  Синей, дымницы-кадильницы,
  Во весь-от-дым!
  На груди моей — одиннадцать
  Еще с одним!

  Аминь.
  Помин,
  Морская Хвалынь,
  Синь-Савановна.
  А —

  Весь-от-и мир,
  Маревом — дни!
  Без вести — мир,
  Без вести — мы.

  Синь-ты-Хвалынь,
  Сгинь-Бережок!
  Звездная синь —
  Наш положок.

  Но через весь
  Морок — взгляни! —
  Лестницею —
  Ризы мои!

  Глух пуховик:
  Дна не достанешь,
  Каменем крик
  Панет — и канет.

  Поволевав,
  Пошалевав:
  Синь — в сапогах,
  Синь — в головах…

  Пасть — не упасть,
  Плыть — не доплыть,
  Дарственными —
  Душу насыть!

  Милый, растрать!
  С кладью не примут!
  Дабы принять —
  Надо отринуть!

  Первая цвель,
  Пригород лишь!
  Этих земель —
  Тридевять их!

  Но через весь
  Пропад — взгляни! —
  Пригоршнями —
  Земли мои!

  Милый, не льни:
  Ибо не нужно:
  Ибо ни лжи:
  Ибо ни мужа

  Здесь, ни жены,
  Раны не жгут,
  Жатвы без рук,
  Клятвы без губ.

  Не удержав,
  — Всё раздаря! —
  Жаворонком
  Рана моя

  В ла —

  Лазорь, лазорь,
  Круты рамена!
  Лазорь, лазорь,
  Куды завела?

  Туды-завела,
  Сюды-завела,
  Концы залила,
  Следы замела

  В ла —

  В лазорь-в раззор
  От зорь — до зорь
  На при — вязи
  Реви, заклят:
  Взор туп.
  Лоб крут,
  Рог злат.

* * *

  Турий след у ворот,
  От ворот — поворот.

Москва, апрель 1922