Айра Левин - Сын Розмари

• Название: Сын Розмари
• Автор: Айра Левин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-001123-7

Это — продолжение величайшего «романа ужасов» нашего столетия — «Ребенка Розмари». Это — «Сын Розмари»! Бойтесь, люди, ибо настает День гнева. Страшитесь, люди, ибо Антихрист вошел в полную силу, и час великой битвы недалек. Трезвитесь и бодрствуйте, люди, ибо сын Тьмы — не просто один из вас. На лице Зла — хитрейшая из масок. Маска Добра. И тот, кто на первый взгляд служит Богу, готовит приход Врага. Пришло время Зверя — и случается, как предсказано!..

---

"КРОВАВЫЙ ПИР В «ТИФФАНИ».

Большой, черный, в три строки.

Передовицы и по содержанию не слишком отличались. В одной сообщали, что собаки, учуявшие залах неостывшей крови, — веймарские гончие обитателя апартаментов на одном из верхних этажей; другая утверждала, что это волкодавы владельца здания.

Но таблоиды сходились в том, что обнаженная жертва лежала на центральном прилавке бутика; руки были вытянуты вдоль туловища, как у пациента на операционном столе, — если верить одной передовице, или, согласно другой, как у жертвы, предназначенной варварскому богу.

Оба репортера упоминали семь столовых ножей и нож для колки льда. Один писал, что вокруг покойницы лежали и другие предметы кухонной утвари; другой их перечислил. Первый упомянул о незначительном ограблении — пропало несколько браслетов, часы, дешевая штамповка.

Обе статьи дополнялись одной и той же фотографией в блеклых газетных цветах. Снимок был сделан с помощью телеобъектива и передан по компьютерной сети. Он показывал жертву сбоку; там, где нужно, изображение было расплывчатым. Убитая лежала на стеклянном прилавке, заполненном дорогими блестящими товарами и испещренном потеками крови. Серебряные рукоятки ножей были обведены белым. Различались несколько ложек и вилок, а на заднем плане — ветки остролиста.

Согласно обеим газетам, к минуте их выпуска злополучная жертва оставалась неопознанной. Судя по внешности, ей лет двадцать и она уроженка Индии; длинный тонкий нож для колки льда вошел ей в красное, размером с десятицентовик, пятно на лбу.

Только когда помощники коронера закончили осмотр места происшествия и приготовились убрать труп, кто-то предположил, что убитая — индианка, та самая цыпочка Энди. Наверняка утверждать это невозможно, даже коридорные не возьмутся, ведь на людях она почти все время носила вуаль. Да и не так уж редки в Нью-Йорке индианки, особенно в гостинице с международной клиентурой. Но ведь Энди снимает здесь пентхаус, и у покойницы подходящий возраст, так что, может, кто-нибудь ему звякнет?

В полночь Розмари позвонила портье и спросила, не опознана ли еще убитая. Портье попросил ее не покидать номер, к ней поднимается Энди.

Чертовщина номер два. Или уже номер три?

Энди явился на взводе, на втором дыхании и в смятении. Да какое там смятение — он был в ярости, в бешенстве. Попадись ему только этот безумный убийца!

Он посвятил Розмари в то немногое, что удалось выяснить. Никаких сомнений, поработал кто-то из своих. Убийца — или убийцы — не только знали, как обезвредить охранную сигнализацию в магазине, им было известно, где расположен пульт управления шторами, они даже пронюхали (хотя это лишь предположение, возможно, им просто повезло), что в начале девятого, сразу после закрытия бутика, весь его персонал ушел готовиться к похоронам одного из сотрудников, умершего в этот день.

Утром начнется опрос персонала гостиницы и магазина, постояльцев, сотрудников расположенных в башне фирм, владельцев апартаментов и их гостей. Полиции предстоит опросить тысячи людей.

Розмари плакала, жалея Джуди — такую молодую, умную, решительную во всем, кроме своих отношений с Энди. А еще на душе кошки скребли — на пороге двухтысячного года, несмотря на Рождество, несмотря на Энди, несмотря на грядущее зажжение свечей в центре города, считающегося столицей цивилизованного мира, одинокая женщина все еще не может быть уверена в собственной безопасности.

Вполне понятно, что Энди в ярости — Джуди была ему не чужой.

К трем ночи Розмари наконец задремала, но перед этим успела подумать: что имела в виду Джуди, когда говорила: «Прочитаешь в апреле или мае»?.. Энди в гостиной по телефону описывал кому-то место преступления, употребляя словечки наподобие «запредельное безумие». И кипел при этом так, словно держит за горло настоящего убийцу. Господи, да если это способно ему помочь…

— Дело рук чертовой театральной гильдии!

В девять пришел Джо с газетами и коробкой пышек — побыть с Розмари, пока Энди с Уильямом и Полли не вернутся из муниципалитета, где у них назначена встреча с мэром, комиссаром полиции и представителями масс-медиа. Вести машину Энди попросил Мухаммеда, так что Джо был свободен.

Очевидно, Энди всю ночь «просидел на телефоне», говорил с главными попечителями «БД». Они опасались, что известия о Джуди — его Джуди, злополучной жертве преступления — на рассвете по всему миру разнесут желтые газеты и телепередачи (спасибо невероятной, безумной, запредельной театральности убийства) и средства массовой информации упомянут Энди и ядро «БД» в таком неприятном контексте, что за неделю, оставшуюся до Зажжения, многие от них отвернутся. В частности, мусульмане правого крыла. И аманиты. И тогда вместо запланированного полного трансцендентального единения получится нечто рваное и убогое.

Энди не сомневался, что убедит мэра и остальных до первого января не разглашать имени убитой. Им тоже нужно безупречное Зажжение, ведь в подготовку празднования Рождества вложено немало труда и денег. Уильям подыскал веский аргумент на тот случай, если кто-то заартачится, Полли, ветреная вдова сенатора штата и судьи по наследственным делам и опеке, запаслась компроматом на всех.

Потягивая черный кофе из чашки с гостиничной эмблемой, Розмари в тонком ирландском свитере из натуральной шерсти стояла и глядела на десять паршивых овечек, отделенных от своего стада. Поделом вам, вшивые ублюдки. Она составила из них слово «LOUSETRASM», а потом — «LOSTMAUSER». Проблема немецкого солдата[17].

— Почему семь ножей? — проговорила она.

— Спроси убийцу, когда его найдут. — Джо сидел на диване, на коленях — газета, на носу — модные узкие очки, рука — на подлокотнике дивана.

Розмари, держа чашку обеими руками и хмурясь, повернулась и медленно пошла в сторону прихожей.

Джо медленно следил поверх очков за ее приближением.

— Присядь.

Она остановилась, глянула на другую газету, что лежала на кофейном столике. Отрицательно покачала годовой:

— Думают, они такие умные… Мерзкие, гнусные шакалы! Да как их не тошнит от самих себя? Позор!

— В «Тиффани» тоже так считают. Розмари вышла в прихожую. Остановилась.

— Почему именно «Тиффани»? — спросила она. — Там ведь неудобно — много народу, кругом уйма полицейских. Почему не магазинчик поменьше, на другой стороне вестибюля? И почему вообще бутик?

— Милая, — Джо перевернул страницу, — бесполезно задавать такие логичные вопросы такому извращенцу. Или извращенцам. — Он тяжело вздохнул.

Потягивая кофе и хмурясь, Розмари медленно пошла обратно к столику для скрэббла, там; повернулась к Джо.

— Скажи, там еще что-нибудь было? Кроме ножей?

— Угу, — ответил он. — На снимках вилки и ложки. Погоди-ка…

Джо полистал газетные страницы, смачивая; палец слюной.

Розмари подошла к нему, поставила чашку на журнальный столик, пальцами, точно расческой, провела по голове.

Невнятно бормоча, Джо пробежал глазами колонку и прочитал вслух:

— «Еще он утверждает, что на теле жертвы и вокруг были и другие предметы кухонной утвари».

— Что именно? Сколько?

— Не сказано.

— Может быть, в «Тайме»… — Она огляделась.

— Побереги силы, — сказал о». — Вот, страница девятнадцать, статья «В бутике убита женщина».

— Ну так посмотри.

Джо отложил газету, опустил ногу на пол, наклонился к Розмари и уперся локтями в колени. Со спортивной майки улыбался Энди.

— Рози, — произнес Джо, — Джуди мертва. И совершенно не важно, сколько ложек было вокруг нее. Психи, что с них взять! Им необходимо, чтобы все устраивалось так, как они себе навоображали. Дорогая, пожалуйста, не зацикливайся. Пользы не будет.

— И все-таки посмотри, сделай одолжение, — попросила она. — Не хочу прикасаться к этой гадости. Он тяжело вздохнул и взял другой таблоид:

— А по мне, довольно бойкая газетка.

— Ну еще бы. — Розмари ждала.

— Сукины дети, — сказал Джо. — Вся посуда в одном стиле. В эдвардианском. Одиннадцать ложек, столько же вилок.

— Одиннадцать. — Она постояла неподвижно. Затем повернулась и пошла к столику.

Джо смотрел на нее.

Розмари помешала косточки и замерла, постукивая по одной из них ногтем и глядя в окно.

— Ты, случайно, не знаешь ее второе имя?

— Имя Джуди?

Она повернулась и кивнула.

— Я даже не знал, было ли оно у нее, — произнес Джо. — Так все-таки объяснишь, какое это имеет значение?

— Здесь, в выдвижном ящике, телефонный справочник, — сказала Розмари. — Может, вместо второго имени там инициал… Харьят. Ха, а, эр, мягкий знак, я, тэ. Уэст-Энд-авеню.

— Ее инициал может иметь какое-то значение? — проговорил он, глядя на Розмари.

— Огромное.

Джо глубоко вздохнул, протянул руку, выдвинул ящик, вынул толстую манхэттенскую телефонную книгу в бордовой обложке.