Джонатан Блэк - Тайная история мира

• Название: Тайная история мира
• Автор: Джонатан Блэк
• Издательство: М.: Эксмо, 2009. — 640 с.
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-29946-1

В древнем мире сакральные знания охранялись так же строго, как и ядерные секреты в наши дни. Владение ценнейшей информацией о научных и магических практиках древности позволяло посвященному обладать статусом полубога. На долю обычных людей оставались легенды и мифы, в которых были зашифрованы лишь слабые и искаженные отголоски реальных событий прошлого…

Известный исследователь эзотерических традиций Джонатан Блэк, более двадцати лет собиравший и изучавший древние свидетельства, изложенные в секретных доктринах тайных обществ, пришел к выводу, что они содержат ценные сведения, позволяющие реконструировать многие белые пятна доисторического периода человечества. Тысячелетние устные традиции сохранили для нас тайную историю мира, неизвестную официальным ученым. То, о чем вы узнаете, ранее было известно лишь немногим адептам и не выходило за пределы узкого круга избранных. Автор решился рассказать об этом лишь потому, что не давал обет молчания.

---

Для большинства великих художников современной эпохи механистическая модель вселенной была той иконой, которую они хотели сокрушить.

Нам нравится думать о модернизме как о современном искусстве — модном, остроумном, не признающим догмы и авторитеты прежних эпох. Это действительно так, но модернизм не атеистичен, по крайней мере, не в современном и радикальном смысле этого слова. На самом деле если вам нравится видеть в эзотерике убежище для древних предрассудков, то вы недалеки от истины. Великий дух модернизма, объединяющий Пикассо, Джойса, Малевича, Гауди, Борхеса и Кальвино, — это желание подорвать основы господствующего научного материализма. Не нужно глубоко копаться в жизни этих художников и писателей, чтобы понять, что все они глубоко интересовались оккультной тематикой, а эзотерические принципы определяли их жизненную философию и эстетику.

Если взять Бодлера и Рембо как предтеч модернизма, легко поддаться искушению и прийти к выводу, что они считали избавление от физических чувств самоцелью. На самом деле они верили, что когда материальный мир растворяется, сквозь него проступают очертания духовных миров. «Поэт делается ясновидцем, выворачивая любой смысл наизнанку в обстоятельной и рассудительной манере», — писал Рембо.

Гоген, Клее и Мондриан были теософами. Теософия научила Мондриана, что можно различить духовную реальность, структурирующую облик материального мира. Гоген видел себя создателем скульптур, в которые, наподобие Голема, можно было вселить бесплотных духов. Кандинский, как и Франц Марр, был учеником Рудольфа Штайнера, но главным творческим импульсом полотен Кандинского, возглавившего абстрактное направление в живописи, были «мыслеформы», воспринятые в состоянии транса и описанные теософами Анни Безант и К. В. Лид-биттером. Клее изображал самого себя, медитирующего на третьем глазе. Малевич был зачарован Успенским.

Эзотерические корни полотен Матисса лучше замаскированы, но, по его словам, иногда он рассматривал предмет, который собирался нарисовать, в течение нескольких недель и даже месяцев, пока дух не находил форму для выражения.

Архитектурные творения Гауди с арабскими мотивами и затейливыми арабесками, где контуры людей и животных сливаются и перетекают друг в друга, приглашают созерцателя войти в измененное состояние сознания.

Вероятно, Испания — единственная европейская страна, где сверхъестественное находится ближе всего к повседневному. Пикассо, великий художник-модернист, всегда испытывал сильное чувство «вторжения духовных миров». Некоторые его друзья полагали, что он еще в детстве обладал сверхъестественными способностями, такими как телепатия и дар пророчества. Когда он путешествовал по Европе, Макс Якоб, Феликс Сати, Апполинер, Жорж Баталь, Жан Кокто и другие посвятили его в тайны оккультной традиции.

Пикассо часто использовал эзотерические темы в своих произведениях. Иногда он рисовал себя в образе арлекина. Эта фигура ассоциируется с Гермесом и Нижним миром, особенно в его родной Барселоне, где победа Арлекина над Смертью ежегодно разыгрывается во время уличных карнавалов. Аполлинер, друг Пикассо, иногда называл его «Арлекином Трисмегистом». Пикассо также изображал себя в виде персонажа из колоды Таро, «подвешенного» между материальным и духовным миром.

В своем анализе рисунка Пикассо 1934 года, изображавшего бой быков в Испании, Марк Харрис выводит на передний план тему Парцифаля. Его эссе — вдохновляющий пример того, как эзотерическая мысль открывает пространства, закрытые для традиционной критики. В молодости Пикассо был одним из основателей группы под названием «Валгалла», созданной для изучения мистических аспектов сочинений Вагнера. На рисунке аллегорически изображена сцена из оперы Вагнера, где черный маг бросает в Парцифаля копье Лонгина, но поскольку тот уже прошел посвящение, копье лишь парит над его головой.

Жорж Баталь изучал митраизм, и в 1901 году Пикассо создал ряд картин с изображением женщин в митраистских головных уборах, служивших традиционным символом посвящения. Харрис убедительно показывает, что на рисунке 1934 года изображено посвящение в Нижнем мире. Подобно Данте и Достоевскому, Пикассо свидетельствует, что путешествие по преисподней для кандидата начинается с преисподней его собственных желаний. Ад находится по ту сторону могилы, но жизнь тоже бывает адом, в соответствии с духом времени.

Этот рисунок — изображение одной из великих тем, вдохновлявших Пикассо. Наш мир разрывается и рассыпается под напором подземных сил зла. Такой художник-по-священный, как Пикассо, может преобразить мир и стать возрожденным божеством плодородия, но он не делает этого в рамках традиционных канонов красоты. Он воссоздает отброшенное, разбитое и безобразное и находит для этого прекрасные новые способы.

Концептуальный художник-абстракционист Ив Клейн открыл для себя эзотерическую философию, когда познакомился с книгой современного пропагандиста розенкрейцерской мысли Макса Гейнделя, который был посвящен Рудольфом Штайнером и основал собственное розенкрейцерское движение. Клейн, стремившийся к преображению вещества, предполагал, что его ультрамариновые полотна, не нарушенные линиями или формами, возвестят приход новой Космической Эпохи. В эту новую эпоху человеческий дух, освобожденный от ограничений формы и вещества, будет парить свободно.

Великие писатели XX века тоже были глубоко погружены в эзотерическую философию. Вдохновленные слухами о половой религии Уильяма Блейка, У. Б. Йейтс и его молодая жена Джорджи исследовали связующее звено между плотским и духовным союзом в книге «Зоар» и в тантрической йоге. Йейтс даже сделал себе вазэктомию в надежде, что пресечение потока семени поможет накопить энергию, необходимую для визионерского транса. Их эксперименты привели к появлению более 4000 страниц «духовного» автоматического письма; Йейтс, испытавший половое омоложение в пожилом возрасте, написал некоторые из своих лучших стихов в этот период. Он писал о «любви, что движет солнце и светила». Йейтс также был членом ордена Восточного Храма (Ordo Templi Orientis) и теософского общества, изучал «Герметику», открыто писал о магии и составил вступление к популярному изданию «Сутр йога Патанджали».

«Улисс» и «Поминки по Финнегану» Джеймса Джойса обнаруживают его знакомство с индуистской герметической доктриной, включая прямые цитаты из Сведенборга, Елены Блаватской и Элифаса Леви. В поэзии Т. С. Элиота тоже имеются эклектичные ссылки на оккультные темы. Элиот посещал собрания теософского общества и группы «Поиск», где также присутствовали Эзра Паунд, Уиндхэм Льюис и Гершем Шолем, великий знаток еврейской мистики. Но, вероятно, самое сильное влияние на его поэтическое творчество оказала философия Успенского, чьи лекции он также регулярно посещал. Знаменитые первые книги из «Четырех квартетов», наверное, самой значительной английской поэмы XX века, где говорится о прошлом и будущем, которые сливаются в настоящем, представляют собой парафраз философии Успенского.

Наверное, самым оккультным писателем XX века, больше всего соответствовавшим представлению Рембо о «творческом медиуме», был Фернандо Пессоа. Он писал, что в нем «содержатся все сны мира», и хотел ощутить целостность и реальность вселенной внутри себя. Он ожидал возвращения «Скрытого», ждущего с начала времен. Между тем Пессоа опустошал себя как медиум, растворяясь в целом ряде персонажей, под чьими именами он писал разные стихотворение на разные голоса.

В литературе второй половины XX века Борхес, Кальвино, Сэллинджер и Сингер тоже открыто обсуждали эзотерические темы. Они как будто работали в соответствии с утверждением Карла-Хейнца Штокхаузена, что любое творение делает осознанным нечто из эзотерического царства, ранее недоступное сознанию. Антропософия Рудольфа Штайнера оказала большое влияние не только на Кандинского, но также на Уильяма Голдинга и Дорис Лессинг, которые жили в антропософских общинах.

Два таких разных писателя, как К. С. Льюис и Сол Беллоу, получили наставления в эзотерической философии от одного духовного учителя, антропософа Оуэна Барфилда.

Будет ли справедливо сказать, что величайшие писатели всегда интересуются эзотерическими идеями? Мы определенно видим влияние эзотерических учений на Сола Беллоу и Джона Апдайка, двух ведущих англоязычных романистов конца XX века. Переписка Беллоу с Барфилдом была частично опубликована. Апдайк написал оккультный роман «Иствикские ведьмы», но еще более впечатляюще выглядит фрагмент из его последнего романа «Деревни»: «Секс — это запрограммированное помешательство, которое отталкивает смерть ее собственной субстанцией; это черное пространство между звездами, наделяющее сладостным содержанием жилы и расщелины наших тел… Та часть нашего существа, которую традиционная благопристойность называет постыдной, приходит в возбуждение. Нам говорят, что мы сияем, что мы возвышаемся…»