Марина Цветаева - Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

• Название: Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Поэзия
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01323-4, 5-300-01284-X

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) — великая русская поэтесса, творчеству которой присущи интонационно — ритмическая экспрессивность, пародоксальная метафоричность. В Собрание сочинений включены произведения, созданные М. Цветаевой в 1906–1941 гг., а также ее письма разных лет и выполненный ею перевод французского романа Анны де Ноаль «Новое упование».

Во второй том вошли стихотворения 1921–1941 гг. и переводы поэтических произведений.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

St. Gilles-sur-Vie (Vendée)

Апрель 1926

Юноше в уста

Юноше в уста
— Богу на алтарь —
Моря и песка
Пену и янтарь

Влагаю.
Солгали,
Что мать и сын!
Младая
Седая
Морская
Синь.

Крив их словоряд.
День их словарю!
Пенка говорят.
Пена говорю —

Знак — пó синю бел!
Вопль — пó белу бей!
Что перекипел
Сливочник морей.

Бой или «баю»,
Сон или… а всё ж —
Мать, коли пою,
Сын, коли сосешь —

Соси же!
Не хижин
Российских — царь:
Рожок плаксивый.
Руси — янтарь.

Старая любовь —
Море не Руси!
Старую любовь
Заново всоси:

Ту ее — давно!
Ту ее — шатра,
Всю ее — от до
Кия — до Петра.

Пей, не обессудь!
С бездною кутеж!
Больше нежель грудь —
Суть мою сосешь:

Лоно — смену —
Оно — вновь:
Моря пену,
Бора кровь.

Пей, женоупруг!
Пей, моя тоска!
Пенковый мундштук
Женского соска
Стóит.

Сто их,
Игр и мод!

Мать — кто пóит
И поет.

29 мая 1928

Медон

Разговор с гением

Глыбами — лбу
Лавры похвал.
«Петь не могу!»
— «Будешь!» — «Пропал,

(На толокно
Переводи!)
Как молоко —
Звук из груди.

Пусто. Сухá.
В полную веснь —
Чувство сука».
— «Старая песнь!

Брось, не морочь!»
«Лучше мне впредь —
Камень толочь!»
— «Тут-то и петь!»

«Чтó я, снегирь,
Чтоб день-деньской
Петь?»
— «Не моги,
Пташка, а пой!

Нá зло врагу!»
«Коли двух строк
Свесть не могу?»
— «Кто когда — мог?!» —

«Пытка!» — «Терпи!»
«Скошенный луг —
Глотка!» — «Хрипи:
Тоже ведь — звук!»

«Львов, а не жен
Дело». — «Детей:
Распотрошен —
Пел же — Орфей!»

«Так и в гробу?»
— «И под доской».
«Петь не могу!»
— «Это воспой!»

Медон, 4 июня 1928

«Чем — не боги же — поэты…»

Чем — не боги же — поэты!
Отблагодарю за это
— Длящееся с Рождества —
Лето слуха и ответа,
Сплошь из звука и из света,
Без единственного шва

Ткань, наброшенную свыше:
С высоты — не верь, что вышла
Вся — на надобы реклам! —
Всей души твоей мальчишьей —
Нá плечи — моим грехам
И годам…

Июнь 1928

«Всю меня — с зеленью…»

Всю меня — с зеленью —
Тех — дрём —
Тихо и медленно
Съел — дом.

Ту, что с созвездиями
Росла —
Просто заездили
Как осла.

Ту, что дриадою
Лес — знал.

Июнь 1928

«Лес: сплошная маслобойня…»

Н.П.Г. — в память наших лесов

Лес: сплошная маслобойня
Света: быстрое, рябое,
Бьющееся, как Ваграм.
Погляди, как в час прибоя
Лес играет сам с собою!

Так и ты со мной играл.

1928

Наяда

Проходи стороной,
Тело вольное, рыбье!
Между мной и волной,
Между грудью и зыбью —

Третье, злостная грань
Дружбе гордой и голой:
Стопудовая дань
Пустяковине: полу.

Узнаю тебя, клин,
Как тебя ни зови:
В море — ткань, в поле — тын,
Вечный третий в любви!

Мало — злобе людской
Права каменных камер?
Мало — деве морской
Моря трепетной ткани?

Океана-Отца
Неизбывных достатков —
Пены — чудо-чепца?
Вала — чудо-палатки?

Узнаю тебя, гад,
Как тебя ни зови:
В море — ткань, в горе — взгляд, —
Вечный третий в любви!

Как приму тебя, бой,
Мне даваемый глубью,
Раз меж мной — и волной,
Между грудью — и грудью…

— Нереида! — Волна!
Ничего нам не надо,
Что не я, не она,
Не волна, не наяда!

Узнаю тебя, гроб,
Как тебя ни зови:
В вере — храм, в храме — поп, —
Вечный третий в любви!

Хлебопек, кочегар, —
Брак без третьего мéжду!
Прячут жир (горе бар!)
Чистым — нету одежды!

Черноморских чубóв:
— Братцы, голые топай! —
Голым в хлябь и в любовь,
Как бойцы Перекопа —

В бой…
Матросских сосков
Рябь. — «Товарищ, живи!»
…В пулю — шлем, в бурю — кров:
Вечный третий в любви!

Побережья бродяг,
Клятвы без аналоев!
Как вступлю в тебя, брак,
Раз меж мною — и мною ж —

Чтó? Да нос на тени,
Соглядатай извечный —
(Свой же). Всё, что бы ни —
Что? Да всё, если нечто!

Узнаю тебя, бic,[8]
Как тебя ни зови:
Нынче — нос, завтра — мыс, —
Вечный третий в любви!

Горделивая мать
Над цветущим отростком,
Торопись умирать!
Завтра — третий вотрется!

Узнаю тебя, смерть,
Как тебя ни зови:
В сыне — рост, в сливе — червь:
Вечный третий в любви.

Понтайяк, 1 августа 1928

Плач матери по новобранцу

Уж вы, батальоны —
Эскадроны!
Сынок порожённый,
Бе — ре — женый!

Уж ты по младенцу —
Новобранцу —
Слеза деревенска,
Океанска!

В который раз вспóрот
Живот — мало!
Сколько б вас, Егорок,
Ни рожала —

Мало! Мои сучья!
Крóвь чья? Сóль чья?
Мало! Мала куча:
Больше! Больше!

Хоша б целый город
Склала — живы!
Сколько б вас, Егорок,
Ни ложила —

В землю. Большеротый,
Башка — вербой
Вьется. Людям — сотый,
А мне — первый!

Теки, мои соки,
Брегá — через!
Сосцы пересохли —
Очам — чéред!

Реви, долговласа,
По армейцу!
Млецом отлилася —
Слезой лейся!

1928

Маяковскому

«Чтобы край земной не вымер…»

Чтобы край земной не вымер
Без отчаянных дядéй,
Будь, младенец, Володимир:
Целым миром володей!

«Литературная — не в ней…»

Литературная — не в ней
Суть, а вот — кровь пролейте!
Выходит каждые семь дней.
Ушедший — раз в столетье

Приходит. Сбит передовой
Боец. Каких, столица,
Еще тебе вестей, какой
Еще — передовицы?

Ведь это, милые, у нас,
Черновец — милюковцу:
«Владимир Маяковский? Да-с.
Бас, говорят, и в кофте

Ходил»…
Эх кровь-твоя-кровца!
Как с новью примириться,
Раз первого ее бойца
Кровь — на второй странице
(Известий.)

«В сапогах, подкованных железом…»

«В гробу, в обыкновенном тeмном костюме, в устойчивых, гpyбых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции».

(«Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.)

В сапогах, подкованных железом,
В сапогах, в которых гору брал —
Никаким обходом ни объездом
Не доставшийся бы перевал —

Израсходованных до сиянья
За двадцатилетний перегон.
Гору пролетарского Синая,
На котором праводатель — он.

В сапогах — двустопная жилплощадь,
Чтоб не вмешивался жилотдел —
В сапогах, в которых, понаморщась,
Гору нес — и брал — и клял — и пел —

В сапогах и до и без отказу
По невспаханностям Октября,
В сапогах — почти что водолаза:
Пехотинца, чище ж говоря:

В сапогах великого похода,
На донбассовских, небось, гвоздях.
Гору горя своего народа
Стапятидесяти (Госиздат)

Миллионного… — В котором роде
Своего, когда который год:
«Ничего-де своего в заводе!»
Всех народов горя гору — вот.

Так вот в этих — про его Рольс-Ройсы
Говорок еще не приутих —
Мертвый пионерам крикнул: Стройся!
В сапогах — свидетельствующих.

«И полушки не поставишь…»