М. Токарев - Диверсанты Второй мировой

• Название: Диверсанты Второй мировой
• Автор: М. Токарев
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31043-2

В разгар Второй мировой войны Уинстон Черчилль сказал, что «никогда еще столь многое не зависело от столь немногих». Британский премьер имел в виду летчиков-истребителей, выигравших Битву за Англию, но его слова в полной мере относятся и к диверсионной борьбе.

Террор во вражеском тылу никак не соответствовал представлениям о «джентльменской войне», однако все стороны, вовлеченные в мировой конфликт, активно применяли диверсантов — советский ОМСБОН, германский полк особого назначения «Бранденбург», британские коммандос, американские рейнджеры наводили ужас на врага. Дерзкие рейды по тылам противника, с применением его оружия и униформы, уничтожение важных объектов, удары по коммуникациям, беспощадная «рельсовая война» — действия диверсантов очень дорого обходились неприятелю, сеяли панику в тылу, серьезно нарушали снабжение фронтовых частей. Даже неподтвержденный слух о появлении где-то рядом вражеской диверсионной группы мог деморализовать целые подразделения, как это не раз случалось летом 1941 года, когда в Красной Армии пришлось принимать драконовские меры против «диверсантобоязни». Но их продолжали бояться и ненавидеть по обе стороны фронта и практически никогда не брали в плен.

Эта книга подробно рассказывает о жизни и смерти диверсантов Второй мировой, об их подготовке, тактике и боевом применении. Некоторые операции, такие как «рельсовая война» диверсантов НКВД или «работа» в советском тылу полка «Бранденбург», широко известны; о других, например о действиях спецгрупп советской морской пехоты в Заполярье, даже специалисты узнали лишь в последние годы.

---

— При таких темпах и таких масштабах минирования, товарищ маршал…

— Вы отвечаете за полную безопасность мин для наших войск! — с нажимом повторил Шапошников.

И, помедлив, мягче добавил:

— Желаю успеха.

До своей опустевшей квартиры (жена с детьми эвакуировалась) я добрался в четвертом часу утра. Мы с водителем вскипятили чай, перекусили и вытянулись на голых кроватях. У нас было целых три часа для сна! Мы могли спать до семи! В семь надо было подняться, чтобы успеть во множество мест.

День 28 сентября 1941 года запомнился крепко. Восстановить последовательность событий того дня и воспроизвести разговоры не берусь. Но все-таки к ночи я каким-то чудом сумел освободиться от всех дел. Попрощался с Нагорным. Отобрал людей, получил несколько радиомин, взрывателей и замыкателей замедленного действия, тол. Правда, нам требовалось всего этого значительно больше, но что поделаешь — не было в наличии. Выделили для нас и транспорт.

Со мной выезжали в Харьков пятнадцать командиров инженерных войск, несколько инструкторов из ОУЦ и спецподразделение военинженера 2-го ранга Владимира Петровича Ястребова, имеющее на вооружении радиомины[43]. Правда, радиомин выдали только тридцать штук, взрывателей и замыкателей замедленного действия менее трех тысяч, замыкателей, реагирующих на сотрясение, — лишь пятьсот штук, но начинать с этим можно было.

Следовало, пожалуй, заехать в Нахабино, поговорить с молодыми командирами, выделенными в нашу группу, предупредить их об особой секретности задания. Но не смог. В полночь я успел добраться только до конструктора электрохимических взрывателей Михаила Максимовича Файнберга.

Электрохимические взрыватели были новинкой. Я не знал еще, насколько они надежны и какие у них бывают «капризы». А ведь я вез в Харьков большую партию таких взрывателей! Файнберг вместе с семьей жил в здании института, где находилась его лаборатория. Он еще не спал. Сидел и что-то записывал. Узнав о цели моего приезда, Файнберг и обрадовался, и заволновался. Шепотом, чтобы не разбудить прикорнувшую на кушетке жену и посапывающего в кроватке маленького сынишку, инженер стал рассказывать о взрывателях. Он предупреждал, что некоторые дают отклонения в сроках замедления.

— Видите! — он обвел рукой стены. — В лаборатории сутки не просидишь. Испытываю взрыватели здесь. Поочередно с женой бодрствуем, записываем данные…

Раздался треск, хлопок, на стене расплылось очередное пятно. Файнберг засек время, склонился над блокнотом.

Разговор с ним помог найти правильное решение, подсказал, как использовать в наших целях даже «капризы» техники.

Файнберг на цыпочках проводил меня к двери. В этой комнатке привыкли к взрывам, но другие шумы были нежелательны…

Утро двадцать девятого сентября сорок первого года начиналось в Москве уныло, нехотя. Ночью сыпал нудный, сиротский дождичек, рассвет никак не мог пробиться сквозь низкие, разбухшие облака, разогнать влажный сумрак. Зашторенные окна не пропускали свет, казались слепыми. Глухо стучали сапоги патрулей, в подъездах сутулились фигуры жильцов — дежурных по ПВО, с бульваров и набережных тянулись к угрюмому небу тросы аэростатов заграждения, по Садовому кольцу с лязгом двигалась танковая рота. Наша автоколонна выбралась, наконец, на Харьковское шоссе. Разговаривать не хотелось.

Во второй половине дня мы благополучно прибыли в Орел.

— Заколдованный круг! — прокомментировал это событие Шлегер. — К нашим, что ли, товарищ полковник?

Под «нашими» он подразумевал «школу пожарных». Действительно, удобнее всего было бы остановиться на отдых в школе. И мы заявились к партизанам.

Начальник школы Ларичев обрадовался:

— К нам? Вот хорошо!

Пришлось огорчить его: едем дальше, по новому адресу.

— Ну, что ж? Ничего не поделаешь… А мы, Илья Григорьевич, литье гранат без вас наладили! Ох, и гранаты!

— Поможете теперь мне? — спросил я.

— Чем?

— Нужны кое-какие образцы мин.

— Да ради бога!

— А горючим снабдите?

— И это есть! Но неужели вы вот так — на часок?

— К сожалению, на часок. Надо…

Никто не спрашивал, почему и куда я спешу. Понимали, если бы мог сказать — сам сказал бы. Догадывались: что-то важное, срочное.

Ларичев и инструктор Мария Белова долго стояли у ворот и махали вслед нашим машинам…

Ястребов с небольшим спецподразделением и радиоминами должен был выехать из Москвы лишь утром 30 сентября, и за него я не беспокоился. Гораздо больше волновала меня судьба инструкторов и минеров спецподразделений, отправленных в Харьков поездом. Доберутся ли вовремя и без потерь?

На полпути к Курску нас застала ночь. Непроглядная, тоже дождливая. Включать фары нельзя, ехать с затемненными — опасно. Стали искать место для ночлега. Выбрали укромную лощинку, решили устраиваться, но поблизости не оказалось воды, и пришлось двинуться дальше. Так и ползли на малой скорости до самого Курска. Но какое же счастье, что возле лощинки не нашлось воды: той же самой ночью фашистские войска перерезали шоссе в том районе, где мы чуть не заночевали!

В Курске автоколонна не задержалась: враг яростно бомбил, его артиллерия била совсем близко, подвергать риску людей и технику мы не имели права. И вот первое октября, около полудня, в степной дали появились тучи дыма над темным силуэтом города. Харьков. Наконец!

Начальник инженерного управления фронта генерал-майор Георгий Георгиевич Невский, автор объемистых трудов по фортификации, пользовался среди военных инженеров широкой известностью. Однако я до сих пор знал его только понаслышке. Генерал-майор оказался высоким, сухощавым человеком, тщательно выбритым и еще более тщательно одетым: новая гимнастерка безупречно отутюжена, воротничок белее снега, пряжка поясного ремня блестит, сапоги излучают черное сияние.

Невский выслушал мой доклад стоя и лишь затем, усадив меня, опустился в кресло сам:

— Признаться, мы волновались за вас. На орловском направлении обстановка весьма тяжелая… Впрочем, проехали, и отлично. Вас теперь другое интересует, конечно? Хотите знать, какие силы и средства может выделить фронт вашей оперативной группе?

— Конечно.

Невский помедлил:

— Думаю, что не очень-то вас обрадую. Мы дадим только пять батальонов для устройства минно-взрывных заграждений и одну роту для устройства электрозаграждений.

— Но…

Невский поднял ладонь:

— При условии, что ваша группа будет не только производить заграждения на дорогах, аэродромах и других военных объектах, но и минировать оборонительные рубежи.

Я смотрел на сухую ладонь генерала и лихорадочно придумывал, как убедительнее возразить.

— Я буду просить маршала Тимошенко, — продолжал Невский, — сосредоточить в ваших руках руководство всеми минно-взрывными работами.

Тут я буквально «возопил».

— Помилуйте, товарищ генерал! У меня же только одно подразделение военинженера Ястребова. К тому же оно имеет опыт по минированию только крупных объектов! Только одно подразделение! Да и нет его еще, и неизвестно, когда это подразделение прибудет.

Невский лукаво улыбался:

— Но, но, но! Ведь я же сказал, кажется, с самого начала: счастлив ваш бог!.. Успокойтесь. Подразделение Ястребова прибыло. Его лейтенанты уже приехали и размещены в школе полковника Кочегарова.

Я обрадовался:

— Проскочили! И Ястребов здесь?!

— Самого Ястребова нет, но его лейтенанты приехали… Значит, договорились, полковник. Я прошу маршала Тимошенко сосредоточить руководство взрывными работами в ваших руках.

Из моей реплики по поводу прибытия минеров вовсе не следовало, что мы о чем-то договорились, но Георгий Георгиевич умел, когда ему хотелось, слушать только самого себя.

— Договорились, договорились! — повторил он. — Параллелизм в подобной работе недопустим: на минах станут подрываться собственные войска. — Он поднялся. — Идите отдыхать, товарищ полковник, а вечером прошу быть у меня. Поедем в Военный совет фронта.

У меня было достаточно времени, чтобы обдумать доводы и убедить командующего фронтом маршала Тимошенко в необходимости выделить больше частей для оперативной группы. Когда я в назначенный час прибыл к Невскому, то во взгляде генерал-майора, скользнувшем по моему обмундированию, мелькнуло что-то вроде удовлетворения. «Посмотрим, будете ли вы довольны, Георгий Георгиевич, после приема у маршала!» — не без ехидства подумал я.

Маршал Тимошенко на этот раз выглядел именно таким, каким был в довоенные годы. Не успел я представиться, как услышал прежний, с уверенными интонациями голос:

— Чему вы учите своих командиров?! Я спрашиваю, чему вы учите своих командиров?!

Подобные вопросы задают вовсе не для того, чтобы получить на них ответ, а, так сказать, «для разгона».