Отто Леттов-Форбек - Мои воспоминания о Восточной Африке

• Название: Мои воспоминания о Восточной Африке
• Автор: Отто Леттов-Форбек
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Утром 24 августа мы переправились через реку Ликунго и подвигались дальше по направлению на Нумарроэ. Уже с расстояния нескольких миль мы увидели гору и постройки бомы Нумарроэ. Во время одного привала на походе мы позавтракали в веселом обществе с лейтенантом резерва Отт, вице-фельдфебелем резерва Норденгольцем и другими командирами из авангарда. Мы давно уже привыкли во время привалов доставать без всякой церемонии несколько ломтиков хлеба и банку с жиром или салом гиппопотама. Обер-лейтенант флота Фрейнд имел даже масло, прибереженное со времен Намакурры. Также и аскари и носильщики, ожидавшие прежде своего обеда по приходе на бивуак, все больше и больше перенимали "дестюри" (обычай) европейцев. Как только наступало время привала, каждый из черных доставал свой завтрак. Было чрезвычайно приятно, когда войска лежали в лесу в наилучшем настроении и набиралась необходимых сил для новых усилий.

Мы были еще в двух часах пути восточнее Нумарроэ, когда в авангарде послышались первые выстрелы. Одна неприятельская рота впереди на нашем пути следования искусно и медленно отходила теперь перед нами на Нумарроэ от одного рубежа к другому. Состояние лейтенанта Отт, раненого пулей в грудь, было, по-видимому, серьезным. Я уклонился с главными силами, во главе которых двигался отряд Геринга, и прошел мимо противника прямо на бому. Еще до наступления темноты наше орудие было поставлено на позицию и открыло огонь по боме и ее стрелковым окопам, которые: были заняты противником. Отряд Геринга, не теряя времени, обошел еще южнее, чтобы, воспользовавшись оврагами, подойти к боме вплотную с тыла. Авангард (отряд Мюллера), насколько можно было судить по шуму боя, также значительно продвинулся вперед.

Неприятельские стрелки стреляли неплохо, и, несмотря на расстояние около тысячи метров, как только показывался кто-нибудь из нас, ружейные пули ложились совсем близко к нему.

Скоро стемнело; перестрелка то внезапно разгоралась, то утихала, пока, наконец, неожиданно мы не услышали шума боя со стороны отряда Геринга. Затем наступила тишина. Отряд Геринга внезапно ворвался в расположение неприятеля и взял с боя некоторые стрелковые окопы, в которых упорно держался противник. Но отступавший неприятель был принят другим немецким отрядом за своих, и ему удалось уйти. Ночь была очень холодная, к тому же дождь лил, как из ведра, а наш багаж еще не прибыл. На следующий день нами были похоронены три неприятельских европейца и сорок один аскари, кроме того нами было захвачено в плен: 1 европеец и 6 аскари ранеными, и 1 европеец, 7 аскари и 28 других цветных. Среди пленных находился также и неприятельский командир майор Гаррад, который командовал здесь половиной второго батальона 4 полка Королевских африканских стрелков. У нас были убиты вице-фельдфебель Норденгольц пулей в голову, 6 аскари и один носильщик пулеметов, и ранено 3 европейца, 18 аскари и 4 носильщика пулеметов. Мы захватили 40.000 патронов, 2 легких пулемета и, кроме того, ручные гранаты, санитарное имущество и большие запасы продовольствия. Между нашими ранеными, оставленными в солидных, чисто выстроенных домах, находился также лейтенант резерва Отт, который, как всегда, был в отличном настроении духа. К счастью, его ранение не было так тяжело, как этого опасались сначала, но взять его с собой было невозможно.

25 августа я хотел достигнуть лагеря Регоне. Из захваченных документов я узнал, что туда были доставлены ценные запасы, между которыми имелись снаряды для минометов. Гарнизон Регоне был, вероятно, в данный момент еще слаб, но, ввиду близкого нахождения неприятельских колонн, надо было ожидать, что к 26 августа обстановка изменится и время для атаки будет упущено. Дорога шла по ущелью крутой, скалистой цепи гор. Скоро наш авангард наткнулся на неприятеля и задержал его, пока я с главными силами не прошел мимо этого противника прямо на Регону. При карабканье по скалистой и пересеченной горной местности дело едва не дошло до столкновения между двумя немецкими отрядами, которые приняли друг друга за противника. Пулеметы были уже поставлены на позицию, но, к счастью, ошибка была выяснена.

Мы продвигались дальше через горы, а под нами немного уже сзади был слышен пулеметный огонь в авангарде. Движение было так затруднительно, и наша колонна так растянулась вследствие того, что мы могли двигаться через горы только гуськом, что поставленная мной в этот день задача - Регоне - не была достигнута. Мы даже вообще не знали точно, где, в сущности, должна была находиться Регоне. Только потому, что мы скоро увидели в отдалении место скрещения нескольких дорог, мы считали, что там расположен искомый пункт. На полпути к Регоне мы заметили большой палаточный лагерь, и я решил, что это другая половина батальона, который был двинут отсюда на поддержку к Нумарроэ.

Под проливным дождем мы должны были стать лагерем в кустарнике. На следующий день замеченный палаточный лагерь был снят, а бома Регоне оказалась занятой довольно крупными силами. Штурм этой бомы через открытый холм не давал никаких шансов на успех, и мы ограничились поисками патрулей и отдельных отрядов. Как это было видно из захваченных нами бумаг, неприятель решил дать нам возможность беспрепятственно завязать бой у Регоне с тем, чтобы затем сильным резервом, расположенным вне бомы, атаковать нас во фланг и в тыл. Поэтому была предписана особая осторожность, и инициатива, с которой рота лейтенанта Боля, несмотря ни на что, двинулась против бомы, могла иметь опасные последствия. Показавшиеся вне укреплений некоторые неприятельские лагеря и колонны неожиданно для них оказались обстреляны, и были захвачены продовольственные запасы. Найденные бумаги подтверждали приближение к Регоне более сильных неприятельских колонн с юга и юго-востока. На севере также были расположены войска.

Так как немедленная атака Регоне не имела надежды на успех, а также нельзя было рассчитывать и на удачное выполнение более длительной операции ввиду возможного вмешательства извне, я решил двигаться дальше. Из-за препятствия, которое представляли собой реки и болота южнее озера Ниассы, я считал невыгодным намеченное мною раньше направление движения на запад, особенно потому, что неприятель мог легко сосредоточить туда войска с помощью парохода и железной дороги, а также снабжать их продовольствием. Более целесообразным казалось мне дальнейшее движение на север, восточнее озера; весьма вероятно, неприятель был бы очень удивлен нашим возвращением в немецкую Восточную Африку и предполагал бы целью нашего похода исконную столицу этой области, т.е. Табору. Под этим впечатлением он, чтобы избавить свои главные силы от обходного движения к Таборе и избежать затруднений при организации подвоза, естественно, оттянул бы свои войска к побережью португальской Восточной Африки и оттуда перебросил бы их морем в Дар-эс-Салам и затем дальше, в самую Табору.

В общем, мои расчеты оправдались. Я склонялся к решению, прибыв не к Таборе, а на северный берег озера Ниасса, двинуться дальше в другом направлении, вероятнее всего, на запад. Во всяком случае, нужно было сначала достигнуть северного края озера Ниасса. До тех пор должно было пройти больше месяца, и многое могло измениться.

У Регоне замечено было движение и сбор здесь большого количества войск, которые, обыскивали места наших бивуаков и тогда после этого медленно двигались за нами. Местность со своими многочисленными ущельями и водяными потоками была особенно благоприятна для занятия арьергардных позиций. По дороге на Лиому был захвачен крупный неприятельский магазин с большим количеством табака. Отряд Миллера, высланный вперед к Лиоме, скоро донес, что этот пункт занят неприятелем, силу которого нельзя было установить даже приблизительно. 30 августа я с главными силами подошел к авангарду. В густом кустарнике установить точное расположение неприятельских укреплений было невозможно. По-видимому, противник только перед нами прибыл сюда и еще не закончил своих работ по укреплению позиций. Поэтому я немедленно повел наступление.

Сначала отряды Мюллера и Геринга обошли неприятеля, чтобы атаковать его с севера, в то время как главные силы продвигались многочисленными ущельями по лесу.

При недостатке сведений сам я не мог составить себе точной картины. Вдруг внезапно послышалась оживленная стрельба в тылу, где двигались наши колонны носильщиков. Сильный неприятельский патруль обстрелял их и большая часть нашего багажа была потеряна. Капитан Поппе, находившийся в моем распоряжении, был направлен с двумя ротами против этого патруля. По прибытии он уже не нашел там противника, но, двигаясь в направлении его отхода, наткнулся на укрепленный лагерь, который немедленно захватил с боя. При этом был тяжело ранен вице-фельдфебель Шафрат. Об этом происшествии мне лично доложил капитан Поппе, когда его, тяжело раненого пулей в грудь, несли в тыл. Он передал мне, что неприятель окончательно разбит и захвачена богатая добыча оружием и боевыми припасами. Роты отряда Поппе последовали за отходившим противником и наткнулись на новый большой лагерь. На этот же лагерь вышел с севера отряд Геринга, и, таким образом, неприятель был взят под действительный перекрестный огонь. Новый противник, приближавшийся с северо-востока, сдерживался в это время отрядом Мюллера.