Елена Муравьева - Азбука мести

• Название: Азбука мести
• Автор: Елена Муравьева
• Жанр: Криминальный детектив

Рецидивист Валерий Круглов, после освобождения из колонии, находит странную работу — по заданию некого Дмитрия вредит, что там, разрушает жизнь успешного бизнесмена Виктора Осина. Через год Осин теряет все: жену, бизнес, любовницу, друга и, главное, наследство, на которое надеялся долгие годы.

Виктор затевает расследование, и теперь уже Круглов может потерять все: квартиру, любовь, свободу. Чтобы это не случилось, бывшему вору остается либо узнать, кто мстит Осину либо оказаться за решеткой в четвертый раз. Круглов решает головоломку. Вернее ту ее часть, которую ему позволили решить …

---

Вера Васильевна надменно кивнула.

— Да, я сумела поставить всех на место.

— Расскажи…

…Через полгода после оформления патента Виктору Викторовичу позвонил чиновник из швейцарского посольства — ему вменялось в обязанность исполнять венское соглашение и поставлять Осиным все необходимое.

— Возможно, у меня скоро появятся деньги, — не вдаваясь в подробности, объявил профессор семейству, — подумайте, что кому нужно. И не скромничайте. Мы теперь многое можем себе позволить.

«Гарем» возбудился. Бывшие жены привыкли, вкусно есть, сладко пить, одеваться во все лучшее, окружать себя шикарными вещами. Заказы так и посыпались. Одной требовалась новая шуба, другой перстень, третьей наряды. Каждая норовила ухватить кусок по-жирнее. Каждая требовала себе, своим детям и внукам несусветного.

Когда перечень необходимых приобретений был завершен, Виктор Викторович преподнес семейству новый сюрприз:

— Отныне все денежные и организационные вопросы будет решать Вера. Я отныне, присно и во веки веков умываю руки. Аминь! По всем вопросам к ней!

Что тут началось!..

— Эти мегеры интриговали, строили козни, — вспомнив давнюю историю Вера Васильевна ожила. Глаза заблестели. Губы сжались в нитку. Даже румянец появился на дряблых щеках. — Но мне их истерики были до лампочки. А Виктор Викторович, оберегая свой покой, до конца жизни делал вид, что ни слышит ни одного лишнего слова. Что бы ему не говорили, он твердил одно: «К Вере!». Когда страсти накалились до предела, я собрала семейство и объявила новые правила жизни. Во-первых, все имущество в Отрадном переписано. Во-вторых, если пропадет хоть что-то, а из дому потихоньку исчезали бронза, фарфор, серебро — в преддверии скорой кончины профессора родня тащила, что под руку попадется — будет вызвана милиция и проведено расследование. В-третьих, вне зависисомости от результатов следствия, Отрадное покинут все, кроме меня и профессора. В-четвертых, каждый не согласный с правилами будет лишен наследство.

Чем дольше я говорила, тем напряженней меня слушали. Закончив с общими вопросами, я перешла к частным: посоветовала в своих пожеланиях руководствоваться разумными мотивами. В стране разруха, дети голодают, наше благополучие может вызвать раздражение в некоторых кругах. Кроме того Виктор Викторович — не вечен, после его кончины многим придется самостоятельно решать свои материальные проблемы. Подумайте, мои хорошие, сказала я, о будущем. Странно мне, самой молодой из вас, напоминать о благоразумии.

Я не успела закрыть рот, как посыпались упреки.

…- Она только и ждет смерти Виктора, — зашипела жена № 3, - чтобы захапать все.

— Кстати, поговорим о завещании, — Вера Васильевна не снизошла к обсуждению своей персоны. — . Профессор ознакомил меня с проектом документа. Хочу отметить дельный и внимательный подход к интересам каждого наследника. Как главный распорядитель воли Виктора Викторовича, согласна с каждым пунктом.

В гостиной зависло трагическое молчание. Новость ошеломила семейство. Особенно жену № 6. Она более других рассчитывала занять выгодное место.

— Относительно предметов большой стоимости распоряжения профессора огласит нотариус. В нужное время. Я бы хотела изложить принцип распределения сумм, которые сейчас по разным причинам учесть трудно. Он таков: половина суммы будет разделена на семь частей. По числу жен. Вторая половина — на девятнадцать, по количеству детей.

— Значит, — вмешалась жена № 4, - твой Петя получит больше, чем дети моего погибшего на войне Алеши?

— Каждый из детей Виктора Викторовича, вне зависимости жив он или мертв, имеет равные права. Далее права переходят к детям детей или любому другому члену семьи, по согласованию сторон.

Чтобы не переливать из пустого в порожнее Вера (к этому времени Ирина уже привыкла считать себя Верой) предупредила:

— Решение окончательное. В вашей власти согласиться с ним или отказаться от наследства.

— Но… — жена № 2 попробовала затеять дебаты.

Профессор, молчавший до сих пор, властным движением руки остановил ее:

— Мы не станем обсуждать слова Веры. Как она сказала, так и будет. Пока я жив, я поддержу любое ее начинание. После моей смерти, затеяв распрю, вы потеряете все. Таково мое решение. Миритесь как хотите, но трепать фамилию Осиных не смейте.

— Почему же она — глава семьи? — возмутился первенец Осина, самый старший сын. — Почему не я?

— Потому что у тебя две жены, трое детей и пять внуков. Ты будешь действовать в их интересах. Маленький Петя останется ни с чем. Ты получил свое. Каждый из вас получал все необходимое, пока рос и взрослел. Петя, единственный, кого я не в состоянии обеспечить достойным воспитанием, образованием и уходом. Это недопустимо. Мой сын не должен нуждаться. Я должен позаботиться о нем. Что я и делаю. — Виктор Викторович с облегчением выдохнул. Он желал ясности и не хотел обижать своих близких.

— Но что будет, когда мы умрем? Ты отдаешь во власть Веры наших детей, внуков и правнуков. Ты настолько уверен в ней? Уверен в ее честности и порядочности? — угрюмо полюбопытствовала жена № 5.

— Нет. Но я побеспокоился об этом.

— Каким образом? — выразила общее любопытство старшая дочка от второй жены…

— Что же изобрел милый дедушка? — Виктор забыл про недоеденный ужин, на столько интересен оказался рассказ бабки.

— А что бы ты на его месте придумал? — усмехнулась Вера Васильевна.

— Запретил бы тебе выходить еще раз замуж.

— Профессор так и поступил.

— Но… — начал Виктор и смешался. Говорить с бабушкой о сексе он не мог.

Старуха сама расставила точки над «i».

— Он сказал: делай что хочешь, но если хоть одна собака узнает с кем ты …. — Вера Васильевна пропустила нескромный глагол, она уже овладела собой и была прежней, сдержанной и аристократичной, — можешь проститься с деньгами. Твоя доля пойдет в общий котел и будет разделена между всеми. Виктору Викторовичу удалось создать почти безупречную схему: я властвовала над семьей, семья держала меня за горло. Один неверный шаг и прощай сытое благополучие. Да здравствуют нищета и труд до седьмого пота.

— Ты согласилась… — Виктор знал ответ. Вера Васильевна прожила безгрешную жизнь.

— Для девочки из нищей провинциальной семьи я сделала прекрасную карьеру. Получила диплом врача. Вернулась с войны живой и здоровой. Стала женой профессора. Да, я конечно, согласилась. Блага, предоставленные мне Виктором Викторовичем, стоили некоторых неудобств. К тому же его условие было мне выгодно.

— Из-за сестры? — догадался Виктор.

— Совершенно верно. Она пожалела об отказе. Особенно став старше. Но Верочка не умела обходиться без мужчин. Поэтому профессорской вдовой была я. А она моталась по стройкам и гуляла на пропалую.

— Ты ее не любила?

— Напротив. Мы прекрасно ладили. Я давала сестре деньги, делала подарки, помогала.

— А папа… — как не старался Осин сдержать обиду, голос его дрогнул. Горько было сознавать, что и он сам, и отец оказались не нужны своим матерям. — Неужели она бросила ребенка и забыла про него?

Вера Васильевна помрачнела. Эта часть воспоминаний не доставляла ей удовольствий.

— Лучше нам не касаться больных тем. — Старуха помолчала в надежде услышать согласие Виктора. Не дождалась, вздохнула тяжело и продолжила.

— На Петечке семейство Осиных отыгралось. Как же бедный ребенок. Мать сбежала, отец не сегодня-завтра умрет. Сирота при живых родителях. Брошенный несчастный младенец. Когда я вернулась с войны, то застала в конец избалованного, нервного мальчика с массой дурных наклонностей. Самое плохое было то, что он презирал меня и ненавидел.

— Он презирал и ненавидел свою мать, — исправил Виктор, поражаясь тому как перепутались события в сознании старухи. Она словно забыла, что мальчик о котором идет речь, не сын ей, а племінник. — И вполне заслуженно презирал и ненавидел. Мать бросила его.

Вера Васильевна спорить не стала, кивнула печально:

— Я не оправдываю Верочку. Я осуждаю взрослых умных людей, затравивших молодую неопытную женщину. Человек не рождается подлым, злым и эгоистичным. Он становится таким под гнетом обстоятельств. Веру затравили и она предпочла угрызения совести мукам унижения. Кто осудит ее за это? Только не я. Я зубами вырвала у клятой семейки право на уважение. Я победила всех. Но я сильная и понимала, на что иду. А Вера слабая, к тому ж испытания застали ее врасплох. Не суди ее. Кто знает, как бы ты подержал подобный экзамен.

Виктор только поморщился. Если бы вопрос касался только отца, он бы мог проявить великодушие и попробовать простить настоящую Веру Татарцеву. Но и его мать предпочла муки совести родному сыну. Прощать ее Виктор не собирался. Много чести.