Тим Северин - Путешествие на "Брендане"

• Название: Путешествие на "Брендане"
• Автор: Тим Северин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1983

Следуя за мифом, знаменитый путешественник Тим Северин повторил на точных копиях старинных кораблей маршруты мифических и полумифических первопроходцев — святого Брендана, Ясона, Одиссея, Синдбада и других, поименованных и безымянных. Сам Северин называет свой метод подтверждением мифов «детективом» (расследование легенд и сказаний) или «экспериментальной филологией».

---

Опыт показал, что четверым на "Брендане" живется куда удобнее, чем пятерым. Освободившееся место пришлось очень кстати. Можно было спокойно хранить там запасную одежду и снаряжение, оставив снаружи только самое необходимое личное имущество, надежно упакованное в непромокаемые сумки. Дневные рационы были рассчитаны на пять человек — опять таки выигрыш. Если прибавить добываемых Трондуром глупышей и наши запасы копченого и сушеного мяса, то мы питались намного лучше, чем в прошлом году, и настроение само собой тоже было лучше, даже когда приходилось выковыривать из банки застывший мед. Вахтенные могли в любую минуту согреться горячими напитками — кофе, мясной бульон, чай. Свежие продукты не портились с температурами, редко превышавшими плюс пять градусов, сама природа снабдила нас холодильником — факт, который, несомненно, был вдвойне важным для средневековых мореходов, плывших тем же путем, что и мы, но более зависимых от свежей провизии.

Двенадцатого мая на "Брендан" приземлилась усталая пичуга, напомнив нам, что перелетные птицы тоже пользуются межконтинентальным маршрутом. Пичуга была чуть больше воробья когда она, совсем обессиленная, опустилась на голову штурмана, мы опознали трясогузку. От хлебных крошек и воды она отказалась, зато немного погодя допрыгала по планширю до носового укрытия и устроилась отдыхать в изголовье койки Трондура. На другой день ее на лодке уже не было — улетела. Шутя, мы обвинили Трондура в том, что он ночью закусил птичкой. Перелеты трясогузок по древнему миграционному пути могли для мореплавателей средневековья служить еще одним указанием, что к западу от Исландии есть земля. Однако к таким приметам следовало подходить осторожно. Весной и осенью стаи перелетных птиц и впрямь указывали на присутствие земли за горизонтом, но не всякий мог верно толковать эти указания, надо было знать повадки данной птицы — как далеко она мигрирует и летит ли по прямой к конечной цели. Мы на "Брендане" сами столкнулись с этим. Годом раньше в июле появление тупиков говорило нам, что близко находится земля. Теперь же мы в мае встречали этих птиц за сто с лишним миль от ближайших берегов. Ибо в мае они далеко летают в поисках пищи, тогда как в июне — июле, когда откладывают яйца, район их охоты приближен к гнездам. От знания таких вещей мог зависеть успех при поисках новых земель.

Заботясь о безопасности экипажа, я старался ежедневно сообщать место "Брендана" береговым радиостанциям, которые передавали эти сведения исландской береговой охране. А потому, когда позволяла погода, я брал секстантом высоту солнца и делал положенные вычисления. В прокладке нашего курса мы руководствовались единственным золотым правилом: идти на запад, все время на запад. При перемене ветра курс менялся, но так, чтобы оставаться возможно ближе к весту. Если дул встречный ветер, мы шли под углом девяносто градусов к нему на север или на юг, пока он снова не менялся. Величину ветрового сноса и действие океанских течений можно было определить лишь очень приблизительно. О сносе мы судили по углу между лодкой и страховочным леером, доходившему до тридцати градусов. О скорости и пройденном расстоянии во многом приходилось гадать. При слабых ветрах "Брендан", особенно с тяжелым грузом, шел слишком медленно, чтобы лаг работал как следует, и ошибка в показаниях подчас достигала сорока процентов. Простой эксперимент показал, что с таким же успехом можно бросить щепочку в воду около носа лодки, засечь, сколько времени ей нужно, чтобы миновать рулевое весло, и рассчитывать скорость, исходя из этого.

В пятницу 13 мая мы прошли самый большой отрезок с начала этапа. Трех-четырехбалльный ветер продвинул "Брендан" па шесть — десять миль, и поскольку дул норд-ост, мы сразу ощутили потепление. На обед съели огромную порцию бобов с копчеными колбасками, с которых Башмак предварительно соскреб зеленый пушок плесени.

— Давай проверим краситель, — предложил я Джорджу, когда мы, отдыхая с набитым желудком, соображали, чем занять вторую половину дня.

На случай аварии нам были выданы склянки с красителем, предполагалось, что он, окрасив море, послужит ориентиром для самолета спасательной службы.

— "Порошок окрасит воду в флюоресцирующий оранжевый цвет", — прочитал Джорж надпись на ярлыке.

Отвинтив колпачок, он высыпал содержимое склянки за борт. Порошок тотчас окрасился в зеленый цвет, не больно то приметный среди зеленого океана.

— Может быть, изготовитель — дальтоник? — предположил Артур.

— Или же его продукция не рассчитана на ледяную воду, — добавил я.

Впрочем, через пять минут сам Джордж покрылся эффектными желтыми пятнами. Часть порошка ветром отнесло ему на кожу, и до конца этого дня Джорджа можно было принять за некую диковинную разновидность леопарда. На следующее утро произошел первый на пашем втором этапе серьезный казус: взбунтовался керогаз. Не горит, да и только. Вот так сюрприз. Весь прошлый сезон он действовал безотказно. Я достал коробку с запасными частями, разобрал керогаз и убедился, что большая часть запчастей не подходит. Кто-то допустил промашку при комплектации. На первый взгляд не так уж и страшно, однако я знал, что со временем это может обернуться большими неприятностями. Керогаз был нашим единственным источником тепла. Без него мы будем лишены горячей пищи или горячего напитка в такой момент, когда от этого будет зависеть работоспособность команды. Конечно, можно плыть дальше на одной только сухомятке, но радости это нам не сулило. Даже эскимосы в дальних переходах готовят горячее, а ведь нам еще предстояло идти в открытой лодке не меньше тысячи пятисот миль. Четыре часа возился я с керогазом и кое-как заставил работать одну горелку. Но со второй ничего не смог поделать и до самого конца плавания остро ощущал, как сильно мы зависим от голубого пламени единственной действующей горелки.

После живописного спектакля, исполненного северным сиянием, погода посуровела и напомнила нам, что мы как никак находимся на дальнем севере. Ветер сместился к зюйд-весту и нагромоздил впереди по нашему курсу зловещие черные грозовые тучи. Под пасмурным небом и моросящим дождем "Брендан" затормозил и стал отклоняться в сторону, к северу. Море избороздила хмурая зыбь, которая время от времени забрасывала к нам на борт пенистые гребни. Трондур выразил недовольство трюмной водой, булькавшей под его спальным мешком на носу.

— Слышу воду, — сказал он. — Но у меня не мокро… пока.

Он развлекался ловом малых чаек. Нас сопровождала целая туча, и птицы пикировали на его удочку, клевали наживку, даже поднимали ее в воздух, однако поймать их было непросто — очень уж клювы маленькие. Всего несколько раз удалось Трондуру, подтянув лесу, добавить очередной трофей к веренице морских птиц, развешанных над кормой "Брендана".

— Найдется хоть какая-нибудь морская птица, которую ты не стал бы есть? — спросил я его.

Он подумал.

— Эскимосы ловят две-три сотни гагарок. Засовывают в брюхо убитого моржа, закапывают на много недель, потом достают и едят. Я сам не пробовал, но вряд ли хорошо.

Тем не менее по лицу его было видно, что он не прочь отведать и такое блюдо.

День святого Брендана, 16 мая, стал последним днем "нормальной" погоды: густая облачность, временами дождь, грозивший смениться мокрым снегом. Да, совсем не то, что день Брендана в прошлом году, когда мы при куда более теплой погоде в Брандон Крике готовились к отплытию из Керри… Теперь, в 1977 году, мы находились в центре Гренландского моря, однако, вооруженные опытом, чувствовали себя куда увереннее и дважды почтили память святого ирландским виски — сначала перед обедом, затем перед ужином, когда ветер на короткое время сместился к северо-востоку и подтолкнул нас в нужную сторону.

— Уф — произнес Башмак, наклонясь через планширь, чтобы вымыть свою миску. — Этак мы скоро и лед увидим.

— Что, холодная? — спросил я.

— Чертовски ледяная, — ответил он. — Не хотел бы я в нее упасть. Дождя здесь не меньше, чем в Ирландии, но разница все же есть: при таком холоде за металл берешься — руки ломит.

Весь день лил дождь, и, хотя мы уплотнили перекрытие жилых отсеков, вода просачивались внутрь. На банке возле койки Башмака образовалась отменная лужица, и при каждом наклоне лодки ему на голову проливалась струйка.

Перед самой полуночью из мглы за кормой "Брендана" выросло сторожевое судно "Тур". Петур Сигурдссон поручил своим людям догнать нас и проверить УКВ станцию, которая почему-то не прослушивалась на самолетных частотах. Для меня до сих пор остается загадкой, как "Тур" ухитрялся отыскать нас ночью при таком волнении. Напрашивается слово "чудо". Сторожевик приблизился к "Брендану" на шесть миль, прежде чем нащупал нас радаром — это было все равно, что искать пресловутую иголку в стоге сена. Около часа мы проверяли рацию на связь между нашими двумя судами, после чего "Тур" снова скрылся во мраке. Он сильно отклонился от обычного патрульного маршрута, и я понимал, что отныне "Брендан" уже не защищен "зонтом" Исландской береговой охраны, разве что случится какое-нибудь чрезвычайное происшествие. Впереди простирался нелюдимый участок гренландского побережья, где постоянно обитает только горстка метеорологов, обслуживающих крохотную метеостанцию Тингмиармиут. В последние годы в море заметно прибавилось льда, и даже эскимосы, прежде охотившиеся вдоль побережья Восточной Гренландии, покинули негостеприимный край.