Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»

• Название: «Мой бедный, бедный мастер…»
• Автор: Михаил Булгаков
• Жанр: Советская классическая проза

Известный знаток творчества Михаила Булгакова В.И.Лосев реконструировал исто рию создания одного из самых известных романов XX века. В томе представлены все сохранившиеся важнейшие редакции романа. Каждый из текстов заметно отличается от последующих, каждый по-новому интерпретирует описываемые события и героев «за катного» романа, добавляя к ним новые яркие штрихи…

Представлен в томе и канонический текст «Мастера и Маргариты».

Для любящих творчество М.А.Булгакова чтение этого подробно и со знанием дела откомментированного тома – увлекательнейшее занятие. Читатель проследит эволю цию замысла, увидит, как крепла рука мастера, как преображалось произведение, связанное тончайшими нитями с современной писателю действительностью.

---

С. 305…и Мирцев оказался лежащим на рельсах. – Булгаков несколько раз переписывал сцену гибели Берлиоза, во всех вариантах она показана на туралистически и без тени сочувствия к гибнущему редактору-атеисту.

С. 308. – Не путай ты меня, – зарычал на него поэт… – В черновике: «- Застрелю! – завыл Иванушка. – С дороги, арамей!»

С. 309…Иван оказался на громадном гранитном амфитеатре, спуска ющемся к воде. – В черновике: «…Иванушка скаканул и выскочил на набе режной храма Христа Спасителя…» В 1929 г., когда был закончен черновой вариант романа, храм Христа Спасителя еще не был уничтожен.

С. 313…по поводу сплетни, пущенной Храмкиной и Избердеем… – В черновике далее: «…впал в правый уклон. Прямо и точно сообщаю, что все это вранье… Насчет правого уклона категорически заявляю – неправда. Если уж и впал бы Антон Антонович (имеется в виду Берлиоз. – В.Л.)У то ни в коем случае не в правый уклон, а скорее в левый загиб. Но он никуда не впал».

С. 323…решила поправить свои нервы и для этого съездить на два меся ца в Париж к сестре. – В этом эпизоде просматриваются реальные события из жизни Булгакова, происшедшие в мае-июне 1934 г., когда писателем было пода но «прошение о двухмесячной заграничной поездке» вместе с Е.С.Булгаковой. Но в данном тексте есть, на наш взгляд, одно немаловажное место, которое рас крывает главную причину стремления Булгакова побывать в Париже: «Ежеднев но много звонила по телефону, много ездила по Москве, в естественном и радо стном волнении, что вскоре увидит и обнимет сестру, с которой не виделась 14 лет» (выделено нами. – В.Л.). В 1934 г. исполнилось 14 лет, как Булгаков по следний раз видел своих младших братьев – Николая и Ивана, совсем еще юн цами попавших в Добровольческую армию и вместе с ее частями прошедших весь путь отступления и эвакуации. После труднейших испытаний они обосно вались в Париже, не имея ни малейшей возможности для встречи с родными. Мысли об их судьбе, пока не были получены известия от них, наверное, были тревожны и мучительны для Булгакова, а желание увидеть их – огромно. Мно гократные же попытки его «прорвать блокаду» и добиться разрешения на по ездку за границу кончались отказами, все более утверждавшими чувство «узни ка» в душе писателя. И не случайно в дневнике Е.С.Булгаковой появилась такая запись 12 февраля 1937 г.: «Больное место М.А.: "Я узник… меня никогда не вы пустят отсюда… Я никогда не увижу света"». Так же горько звучат слова мастера, сказанные им во время ночного полета с Воландом над землей: «Я никогда ниче го не видел. Я провел всю жизнь заключенным. Я слеп и нищ».

С. 362. Явление героя. – Ранее глава называлась более скромно: «Пол ночное явление».

…человек, лет 38-ми примерно, худой и бритый, с висящим темным клоком волос и длинным острым носом. – Булгаков нарочито наделяет ге роя внешними гоголевскими чертами. Ранее в «Полночном явлении» ге рой – «человек лет 35 примерно, худой и бритый блондин…».

…всматриваясь в живые карие глаза… – В «Полночном явлении»: «…всматриваясь в живые зеленые глаза…» Так менялись портретные черты героя: сначала – блондин с зелеными глазами, затем – темноволосый с кари ми глазами. Сохранилась лишь живость взгляда.

…не люблю драк, шума и всяких таких вещей. – В окончательной редак ции Булгаков эту мысль развивает: «…не выношу шума, возни, насилий и вся ких вещей в этом роде… Ненавистен мне людской крик…» И хотя некоторые исследователи увязывают это высказывание героя со словами профессора Вагнера из «Фауста»: «Но от забав простонародья // Держусь я, доктор, в сто роне…» – думается, подобные сравнения в данном случае неуместны. Для Булгакова, страдавшего после контузии мучительными головными боля ми, всякого рода суета, резкие, раздражающие звуки были настоящим бедст вием. Еще в автобиографической «Красной короне» (1922) он писал: «Боль ше всего я ненавижу… громкие человеческие голоса… и стук». И в «Самогон ном озере» (1923): «В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое мечтанье и бабка Павловна, торгующая папиро сами, умерла. Решил я это потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязуемого ее сына Шурки… О, миг блаженный, светлый час!..» Из повести «Был май» (1934): «…машины отчаянно кричали разными голосами, и каждый раз, как они кричали, сердце падало и подгибались ноги.

– Вот когда-нибудь крикнет так машина, а я возьму и умру…»

И одна из многих записей Е.С.Булгаковой на эту тему (1938): «М.А. нена видит всякую суету в квартире».

Более Булгакова ненавидел суету, крики и резкие звуки, видимо, только Иван Васильевич, вычеркнувший из текста пьесы так необходимый там выстрел. Но это – в «Театральном романе»…

С. 363. – О, как я угадал! – Нечто подобное писал Булгаков Елене Серге евне 6-7 августа 1938 г.: «Я случайно напал на статью о фантастике Гофмана. Я берегу ее для тебя, зная, что она поразит тебя так же, как и меня. Я прав в «Мастере и Маргарите»! Ты понимаешь, чего стоит это сознание – я прав!»

Речь шла о статье И.В.Миримского «Социальная фантастика Гофмана» (Литературная учеба. 1938. №5). Приведем лишь два небольших отрывка из статьи, подчеркнутых Булгаковым (таких подчеркиваний было много):

«…цитируются с научной серьезностью подлинные сочинения знамени тых магов и демонолатров, которых сам Гофман знал только понаслышке. В результате к имени Гофмана прикрепляются и получают широкое хожде ние прозвания вроде спирит, теософ, экстатик… Сам Гофман, обладавший, как известно, необыкновенно трезвым и практическим умом, предвидел кри вотолки своих будущих критиков…»

«Он превращает искусство в боевую вышку, с которой как художник тво рит сатирическую расправу над действительностью».

– Эх, жаль, что на месте Мирцева не было критика Латунского! – Кри тиков, громивших Булгакова в прессе, было много. Но среди них было не сколько, кто сыграл особую роль в травле писателя. К ним, несомненно, относится О.С.Литовский (1892-1971), председатель Главреперткома, теат ральный критик и драматург. Приведем несколько отрывков из его «критиче ских» статей и выступлений разных лет против Булгакова.

Из выступления на диспуте в Доме печати под названием «Суд над "Белой гвардией"» 19 октября 1926 г.: «Пьеса лжива и тенденциозна в сторону сим патий к белым. Это попытка задним числом оправдать белое движение» (НИОР РГБ. Ф. 562. К. 27. Ед. хр. 2. Л. 76).

Из статьи «Тридцать лет Художественного театра» (Комсомольская прав да. 1928. 27 октября):

«Булгаковщина всех видов или полнокровная советская тематика – так станет вопрос перед МХТ сегодня, в день его тридцатилетней годовщины.

От того, как театр решит этот вопрос, зависит – сумеет ли он стать равно правным участником в общей семье строителей новой культуры».

Этот фрагмент текста Булгаков подчеркнул жирно красным карандашом, а фамилию О.Литовского – синим.

Из статьи «На переломе» (Известия. 1929. 20 июня):

«Общее обострение классовой борьбы нашло свое отражение и в театре… Разве борьба за постановку «Бега» не есть отражение мелкобуржуазного на тиска на театр? И не есть ли попытка протащить на сцену «Карамазовых» яв ление реакционного порядка?

Наконец, в этом году мы имели одну постановку, представляющую собою злостный пасквиль на Октябрьскую революцию, целиком сыгравшую на руку враждебным нам силам: речь идет о "Багровом острове"».

Из статьи «Советская драматургия к Всесоюзному съезду писателей» (Театр и драматургия. 1934. № 6):

«За три с лишним года, прошедших со времени XVI съезда нашей партии, советская драматургия прошла путь, измеряемый десятилетиями. Для того чтобы понять значительность этого пути, достаточно вспомнить состояние нашего репертуара к концу 1929 года… Советская драматургия имела в своем пассиве такие пьесы, как троцкистский «Партбилет» Завалишина, как кле ветнически изображающий Октябрьскую революцию «Багровый остров» Булгакова… До этого с воинственной декларацией выступило сменовеховст во в «Днях Турбиных» и в «Беге» Булгакова».

И наконец, О.Литовский один из первых выступил с требованием запре тить «Мольера». После генеральных репетиций пьесы 5 и 9 февраля 1936 г. О.Литовский тут же опубликовал в «Советском искусстве» (11 февраля) рез ко отрицательную рецензию, в которой, в частности, говорилось: «Самый материал пьесы настолько недостоверный, что все усилия мхатовцев создать спектакль социально страстный не могли увенчаться успехом… «Кровосмеси тельная» версия никем в пьесе не опровергается, придает ей сугубо мещан ский характер… Булгакову нельзя отказать в драматургическом таланте и сце нической опытности. Эта опытность не спасает автора от примитива…»

Вскоре пьеса «Мольер» была снята со сцены.

Если Булгаков был постоянно на «прицеле» у Литовского, то и писатель пристально следил за деятельностью этой личности. Все «критические» зал пы Литовского фиксировались и собирались в специальном альбоме, ему по священы многие страницы в романе (и какие страницы!); нельзя не привести хотя бы несколько записей из дневника Е.С.Булгаковой (цитируем по неопуб ликованной редакции ее дневника). 7 февраля 1934 г.: «Театральные сплетни: