Нил Шустерман - Междумир

• Название: Междумир
• Автор: Нил Шустерман
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Погибшие в автокатастрофе девочка Алли и мальчик Ник не умирают, а просыпаются в некоем промежуточном мире, где существуют такие же "недоумершие" дети, как они. Кроме того, в этом мире, как в музее, сохраняется всё, что достойно быть сохранённым. Алли всей душой стремится вернуться в мир живых. У Ника такого стремления нет, но для него находится другое, очень важное дело.

Головоломные приключения, захватывающий мир, яркие характеры, глубокие чувства — всё это есть в книге Нила Шустермана, первой части трилогии о скинджекерах Междумира. Это книга о детях, но… вряд ли для детей. То есть, они, конечно, тоже читают её с удовольствием, но подростки от 13 и до 100 почерпнут здесь много глубоких мыслей, чудесной лирики и мягкого, совсем не американского юмора.

Как всегда, огромная благодарность Linnea за безмерную поддержку и редакторское мастерство.

А вот с обложкой — беда. Я их делать не умею. Может, кто из читателей поможет?

sonate10

---

Вари подошёл к бюро и вынул оттуда три книжки.

— Вот. Введение в Междумир, интенсивный курс. — Он протянул каждому по книжке. — Вам придётся забыть о живом мире и начать привыкать к этому.

— А что если я не желаю забывать живой мир? — спросила Алли.

Мэри любезно улыбнулась.

— Я тебя понимаю, — сказала она. — От живого мира трудно отречься.

— «Советы Послесветам», — прочёл Ник на обложке. — Автор — Мэри Хайтауэр. Это ты?

Мэри опять улыбнулась.

— Нам всем в послежизни необходимо чем-то заниматься. Я пишу.

Алли взглянула на свою книжку. Девочка вынуждена была признать — Мэри таки удалось произвести на неё впечатление. Она пролистала книгу. Ничего себе, добрых триста страниц, да ещё рукописных! А почерк какой — чёткий, аккуратный…

«Ну что ж, — подумала Алли. — Мы пришли сюда в поисках ответов. А теперь мы в компании Высшего Авторитета Междумира. Чего уж лучше?» И всё же, непонятно почему, Алли было немного не по себе.

*** *** ***

В своей книге «Мёртвый — не значит квёлый» Мэри Хайтауэр пишет:

«Послесветы-Зелёныши драгоценны. Они хрупки. Здесь, в Междумире, их подстерегает столько опасностей! Ведь они как младенцы — не имеют понятия о том, как функционирует этот мир, и, как младенцы, нуждаются в опеке. Их необходимо направлять любящей, но твёрдой рукой. Их вечное будущее зависит от того, насколько хорошо они приспособятся к существованию в Междумире. Из плохо приспособленного Послесвета может получиться нечто искажённо-чудовищное. Поэтому к Зелёнышам надо относиться с терпением, добротой и милосердием. Это единственный способ воспитать их подобающим образом».

Глава 8 Доминирующая реальность

Мэри Хайтауэр не выносила, когда её называли Королевой Сопляков, хотя в этом прозвище и содержалась доля правды. Большинство Послесветов, находящихся на её попечении, были куда младше её самой. Мэри исполнилось пятнадцать, так что она входила в число старших обитателей Междумира. Поэтому когда в башню прибывали дети примерно её возраста, она уделяла им сверх-особое внимание.

Однако она сразу почувствовала, что с Алли у неё возникнут проблемы. Нельзя сказать, что Мэри невзлюбила Алли. Мэри любила всех. Такова была её работа — всех любить, и она относилась к ней очень серьёзно. Алли же была упряма и своенравна, что грозило вылиться в катастрофу. Мэри надеялась, что ошибается, хотя опыт убеждал её в том, что ошибается она очень редко и даже самые её ужасные предчувствия имеют тенденцию сбываться. Не потому, что она могла предсказывать будущее, а потому, что долгие годы, проведённые в Междумире, наделили её умением разбираться в людских характерах.

— Ну вот, с Зелёнышами всё в порядке, — сообщил Вари, вернувшись. — Мальчики выбрали совместную комнату, выходящую на юг, девочка — одна в комнате окнами на север. Все — на девяносто третьем этаже.

— Благодарю тебя, Вари. — Мэри, как всегда, поцеловала его в кудрявую макушку. — Дадим им пару часов на обустройство, а потом я их навещу.

— Хочешь, я тебе поиграю? — спросил Вари. — Моцарта, например?

Хотя как раз сейчас Мэри было не до музыки, она согласилась. Вари нравилось доставлять ей удовольствие, и ей не хотелось отказывать ему в этом. Он стал её правой рукой так давно, что она и не помнила, когда это случилось, и частенько забывала, что Вари только девять лет — он навечно застрял в том возрасте, когда хочется всем доставлять радость. Это было прекрасно. Это было печально. Мэри предпочитала прекрасное. Она закрыла глаза. Вари взял свою скрипку и заиграл пьесу, которую она слышала тысячу раз и, скорее всего, услышит ещё столько же.

Когда солнце опустилось к горизонту, она направилась к Зелёнышам. Сначала к мальчикам.

Их «апартаменты» были скудно обставлены разнокалиберной мебелью, перешедшей в Междумир: стул, письменный стол, матрас да диван, могущий служить в качестве второго спального места — вот и вся обстановка.

Любисток устроился на полу и пытался постигнуть «Гейм Бой[17]». Устройство устарело по стандартам живого мира, но для мальчика оно, безусловно, было новинкой; он даже головы не поднял, когда Мэри вступила в комнату. А вот Ник проявил себя настоящим кавалером: встал и поцеловал ей руку. Она невольно рассмеялась, и он густо покраснел.

— Я как-то видел — в кино так делали. А ты такая… ну, как королева… Вот я и подумал, что так будет правильно… Извини.

— Нет-нет, всё в порядке. Я просто не ожидала. Это было так… галантно.

— Во всяком случае, я не запачкал тебе руку шоколадом, — сказал он.

Она взглянула на него долгим, пристальным взором. У Ника было хорошее лицо, глубокие карие глаза. В его чертах было нечто азиатское, что придавало ему некоторую… экзотичность. Чем дольше она смотрела на него, тем больше он краснел. Насколько Мэри помнилось, румянец вызывался приливом крови к щекам. У Послесветов крови не было, но Зелёныши ещё не до конца простились с миром живых и продолжали имитировать некоторые физиологические реакции. Ник, конечно, был в смущении, но для Мэри видеть этот малиновый цвет на его щеках было подлинным наслаждением.

— Ты знаешь, — отвечала она, мягко прикоснувшись к шоколадному пятну на его губе, — некоторые вполне способны изменить свою внешность. Если тебе не хочется ходить с шоколадом на лице, ты можешь поднапрячься и убрать его.

— Неплохо бы.

Мэри заметила, что у него проявилась и другая физиологическая реакция на её прикосновение и поспешила убрать руку. Кажется, она сама покраснела — если ещё была на это способна.

— Конечно, так быстро это не удастся, потребуется долгое время. Такое же, какое нужно дзен-мастеру, чтобы научиться ходить по горячим угольям или левитировать. Годы медитации и сосредоточения.

— А может, я могу попросту забыть о нём? — предположил Ник. — В книге «Советы Послесветам» ты писала, что иногда люди забывают, как они выглядят, и тогда их внешность меняется. Так что я попробую просто забыть про шоколад, и всё.

— Ах, если бы было так просто! К сожалению, мы не выбираем то, что забываем. Чем больше мы стараемся что-то забыть, тем больше шанс, что мы только будем помнить это ещё лучше. Будь осторожен, иначе, не ровён час, шоколад расползётся у тебя по всему лицу.

Ник нервно захихикал, приняв её слова за шутку, но сразу же остановился, как только понял, что она вовсе не шутит.

— Не волнуйся, — успокоила она. — Пока ты с нами — ты среди друзей, и мы всегда сможем напомнить тебе, как ты выглядел, когда появился здесь.

Из уголка послышалось досадливое ворчанье Любистка:

— Эта штука не для моих пальцев! Не успеваю!

Он с досадой грохнул «Гейм Боем» о стенку, но играть не бросил.

— Мэри… Можно задать вопрос? — сказал Ник.

— Конечно.

Они уселись на диван.

— М-м… Что теперь будет?

Мэри молчала, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Извини… Я не уверена, что поняла твой вопрос.

— Мы мертвы, так?

— Увы, фактически, да.

— И как написано в твоей книге, мы застряли здесь, в Междумире, так?

— На веки вечные.

— Так вот… Чем мы теперь будем заниматься?

Мэри встала. Вопрос привёл её в некоторое смятение.

— А чем бы ты хотел? Ты будешь заниматься тем, что тебе нравится, вот и всё.

— А когда мне это надоест?

— Уверена — ты найдёшь что-то, что будет приносить тебе удовлетворение.

— Я… мне будет трудновато это найти, — сказал Ник. — Может, ты поможешь мне?

Она обернулась к Нику, посмотрела на него и — не смогла отвести глаз. На этот раз он не покраснел.

— Я был бы тебе очень признателен.

Мэри не отрывала от него взгляда дольше, чем намеревалась. Она даже начала ощущать неясный трепет. Ничего подобного она никогда не чувствовала. В списке её эмоций «трепет» не значился.

— Дурацкая игра, — буркнул Любисток. — И кто такая эта Зельда, чтоб её черти взяли?

Мэри удалось вырваться из плена глаз Ника. Она рассердилась на себя за то, что позволила чувствам взять над собой верх. Она — наставница. Она — хранительница. Ей необходимо эмоционально отстраниться от тех, кто находится под её попечением. Она должна заботиться о них, любить их, но — как мать, любящая своих детей. До тех пор, пока она будет придерживаться этой линии, всё будет идти как надо. Она постаралась взять себя в руки.

— Ник, у меня идея.

Она подошла к комоду, открыла верхний ящик и вынула оттуда лист бумаги и ручку. Мэри всегда заботилась о том, чтобы у всех вновь прибывших Зелёнышей имелись бумага и ручки, а у малышей — карандаши.

— Почему бы тебе не написать список всего того, чем тебе нравится заниматься? А потом мы его обсудим.

И она быстро покинула комнату — с чуть меньшей элегантностью, чем ступила в неё.