Сергей Гомонов - Душехранитель

• Название: Душехранитель
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Прочие приключения

Представьте, что вы — телохранитель у крупного дельца, бывшего военного. Хозяин дает вам выходной, и именно в этот день на него устраивают покушение. Вы успеваете к умирающему, и он просит вас присмотреть за его дочерью, незадачливой предпринимательницей, поскольку не без оснований считает, что те люди не ограничатся покушением лишь на него. А девушка оказывается той еще штучкой. Но все это еще цветочки. Главное таится в том, что все они — не те, кем привыкли себя воспринимать…

---

— Саша… а когда все это закончится… мы будем видеться? Хотя бы иногда? Или ты уедешь?

Саша осторожно вытащил желтый березовый листик, запутавшийся в ее разлохмаченных ветром волосах:

— Не знаю…

А хмельное эхо отозвалось в душе Ренаты: «Знаю, знаю, знаю!..»

ЗА ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ДНЕЙ…

Вернувшись из командировки, Николай обнаружил в почтовом ящике повестку. Его приглашали явиться в РОВД Центрального района. Завтра, восьмого октября. Время, проставленное в повестке, было не слишком удобно ему, но все же молодой человек перенес две встречи и выкроил «окно». Надо узнать, в чем дело.

Однако его просветили об этом уже вечером накануне. Очередная заботливая пассия Ника приехала, чтобы помочь ему с подготовкой ко дню рождения (Гроссману завтра исполнялось двадцать девять) и с порога поделилась дурной новостью:

— Ник! Ты слышал, что произошло у твоей Сокольниковой и ее папаши?!

Будучи вместе, Рената и Николай почти всегда называли друг друга по фамилиям. Ласковые обращения «ладонька» или «куколка» супругу бесили, и он употреблял их лишь в том случае, когда хотел ее позлить. Поэтому окружение «сумасшедшей парочки» быстро переняло привычку звать их Гроссманом и Сокольниковой.

Ольга поведала о страшных событиях, случившихся в семье Колиного тестя. Сам Полковник (такое прозвище было у Александра Сокольникова в среде компаньонов и врагов) был убит в собственной машине, дочка исчезла.

— Ходят слухи, что ее похитили! — добавила подружка. — У нас уже многие побывали в прокуратуре или где там еще допрашивают? В общем, давали показания…

Николай встревожился. Криминальные «разборки»? Скорее всего. Тесть был птицей высокого полета. А при чем здесь Ренка? Вряд ли она в курсе отцовских дел, для чего ее похищать? С целью шантажа? Но шантажировать кого, если Александр Павлович убит? Может быть, убита и она, просто еще не нашли труп?

Гроссману стало не до дня рождения. Он извинился перед Ольгой, попросив ее уехать, затем обзвонил потенциальных гостей и отменил завтрашнюю встречу. У его приятелей было принято вламываться друг к другу без приглашения, потому что почти все были знакомы с младых ногтей и презирали церемонии. Ребята, узнав, что отмечания не будет, выразили соболезнования, добавляя, что и сами хотели ему позвонить и отказаться от приезда. «Угу… — подумалось Николаю. — То-то никто не позвонил, не сказал, кроме «тимуровки»-Ольги. Молодцы… Но понять их, в принципе, могу…» Ему тоже не захотелось бы выступить в роли гонца, несущего дурные вести.

Утро тоже началось со звонков. А когда Гроссман собирался выезжать, из Одессы позвонила еще и мать.

— Шо у тебя постоянно занята линия? — приступила к допросу Роза Давидовна. — Ты не знаешь — тебя будет поздравлять мама?! Как ты себя имеешь, Коля?

— Твоими, Роза, молитвами.

— Мои молитвы таки иссякают, когда я думаю, как ви там живете! Шобы я еще раз говорила с твоим автоответчиком?! Дай мне твою жену, я имею, шо ей сказать!

Мадам Гроссман не знала об их разладе.

— Роза, дело в том… ее как раз сейчас нету дома!

— Скажи, шобы набрала меня, когда будет! Вы ждете, когда Роза сдохнет, и приедете только на ее могилу?

— Спасибо за приглашение, мама, но сейчас нету возможности приехать.

— У вас, Колюня, никогда не будет возможности приехать, потому шо ты неблагодарный поц! Шоб ты знал, твой отец умывается слезами в своем гробу!

Николай торжественно поклялся матери приехать при первом удобном случае и сбежал. Роза Давидовна умела давить на людей даже по телефону и частенько приводила душевное состояние покойного мужа в качестве веского аргумента. Причем — с полной серьезностью. Несмотря на то, что Алексей Гроссман был старше нее на двадцать четыре года, Роза до сих пор не только почитала супруга, но и любила. По-своему, разумеется.

В назначенный час Николай прыгнул в свой «фордик» и помчался на Мичурина. Как всегда в это время дня, Красный проспект изобиловал автомобильными «пробками». Теперь вдобавок — вереница обесточенных троллейбусов…

Молодой человек чертыхался и поминал недобрым словом весь белый свет, в том числе — страдальцев, утверждающих, что люди России живут за чертой бедности. Судя по транспорту, забившему Красный, половина Н-ска разъезжала на иномарках, другая половина — на отечественных колымагах. Кто катался в троллейбусах — непонятно, однако их было гораздо меньше, чем водителей личного транспорта…

Поставить машину возле отделения тоже оказалось затруднительно. Перед самим зданием висел знак «Кроме служебного транспорта», въезды в соседствующие дворы перекрывали бетонные блоки, у бордюров тротуара теснились автомобили тех, кому посчастливилось вовремя занять место. Гроссману пришлось ехать чуть ли не до Писарева и оттуда, под холодным дождем, по слякоти и лужам, возвращаться пешком в офисных туфлях.

Николай уже нисколько не сомневался, что разговор пойдет о Полковнике и его дочери. И не ошибся.

Делом Сокольниковых занимался следователь в звании капитана. Это была женщина лет тридцати семи-сорока, крашенная блондинка с незапоминающейся внешностью.

— Присаживайтесь. Вы — Гроссман Николай Алексеевич?

— Так.

— Вы доводитесь мужем гражданке Гроссман Ренате Александровне?

— Официально. Мы не живем вместе.

— С какого времени?

— Уже где-то год… кажется… — Николай подумал под вопрошающим взглядом капитана. — Примерно год…

Та что-то пометила в своих бумагах. Гроссман впервые ощутил, насколько неприятно, когда посторонние лезут в твою личную жизнь. Пусть даже по служебной надобности.

— Вам известно о покушении на вашего тестя, Александра Павловича Сокольникова?

— Да, уже известно.

— Где вы были третьего октября?

Николай почувствовал себя так, словно его уже в чем-то обвиняют. Умеют же наши следователи воздействовать на сознание граждан! Так и хочется завопить, как Юрий Деточкин: «Какого черта? Я был в командировке!» Но — спокойствие, только спокойствие!

— В Москве, в командировке…

Далее последовало множество соответствующих ситуации вопросов, которые ничего не определяли, не проясняли суть и ни на что не наводили — по крайней мере, растерянного Николая. Он выяснил только одно: тестя убили возле его дома на Депутатской, застрелили в машине, в джипе «Чероки». Сам «Чероки» пропал (был угнан?). Рената к себе домой из офиса не возвращалась. В то же время и ее, и Александра Павловича квартиры были взломаны. До момента прибытия органов там успели перевернуть все. В этом Николай смог убедиться и сам, когда его привезли на место происшествия. Первое время после свадьбы Гроссман с женой жили на Советской, и оттого молодому человеку тут было знакомо все, до мелочей.

— Осмотритесь внимательно, — следовательница потянула носом, будто принюхиваясь. — Если что-то пропало, сообщите.

Эх, не думал Николай, что когда-нибудь побывает здесь еще раз! И уж тем более не ожидал появиться у Ренаты по такому поводу…

Да-а-а… Прежде им жилось тесновато в этой двухкомнатной «полногабаритке». Был такой грешок. Гроссман хотел завести пса, Рената сообщила, что она против и что в таком «курятнике» нет места третьему. Теперь же здесь черт ногу сломит, и можно хоть неделю «осматриваться» — вряд ли найдешь что-то важное, все равно как в многокомнатных апартаментах…

Пахло здесь по-прежнему — теплой, уютной, капризной Ренатой. Николай подавил ностальгический вздох. Чужаки, учинившие вандализм, не смогли изгнать отсюда ее душу…

Молодой человек прошелся по комнатам. Следовательница не отходила ни на шаг. И вообще она дама неприятная, назойливая. Чужая в этом доме. Отмахнуться от нее, не видеть, не думать… Зачем все это? За что?..

Больше всего пострадали книги бывшей жены. Их зачем-то вывалили из шкафа, разворошили, разбросали. «История Древнего Рима», «История Древней Греции», Платон, Карамзин, Фрэйзер, Руссо — все перемешано в сюрреалистическом беспорядке. Гардероб перерыт меньше: многочисленную одежду жены просто выхватывали вместе с «плечиками» и скидывали на диван. Ящики — бельевого шкафа, компьютерного стола, тумбочек — также вывернуты. Николай то и дело наступал на какие-нибудь флаконы, тюбики, коробочки от косметики, рассыпанные по полу. В недалеком прошлом Гроссман был программистом, и потому сразу же обратил внимание: монитор (даже не опрокинутый!) стоял на столе, но системного блока не было. Рената, конечно, «юзер» еще тот, компьютер ломался у нее с частотой раз в месяц. Она вполне могла отдать блок в починку. Но…

— Мне кажется, пропал системный блок. Я не уверен, что это похищение, и все ж…

— Разберемся… — капитан поморщилась, но быстро записала его показание в своих документах. — Что еще?