Андрей Сахаров - Полководцы Древней Руси

• Название: Полководцы Древней Руси
• Автор: Андрей Сахаров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В ЖЗЛ уже вышли книги о выдающихся полководцах прошлого — Дмитрии Донском, Александре Невском, Александре Суворове, Михаиле Кутузове. Сборник «Полководцы Древней Руси» продолжает биографическую летопись ратной славы нашей Родины, обращаясь к эпохе становления и расцвета Киевской Руси в X — начале XII века к победам Святослава и Владимира Мономаха.

---

Уехал Изяслав, и словно опустел княжеский дворец, хотя детей в нем было еще достаточно. Но в те дни Мономах и Гита вдруг поняли, что с уходом каждого сына уходит частица жизни; и человек чувствует себя молодым до тех пор, пока есть в доме маленькие дети, и вот уже они вырастают, и ты видишь, как сам подвигаешься к роковой черте, и она уже где-то неотвратимо проглядывается — еще далеко, но с каждым бегущим годом будет подвигаться все ближе и ближе, пока не захватит весь горизонт…

С каждым месяцем укреплялись связи Переяславля с Константинополем. Греки, зная о давнишней приверженности Всеволодова дома к Византии, постепенно обживали город, ставили здесь дома и лавки, внедрялись в церковный причт, старались ввести свои порядки в богослужении.

Вскоре тесные дружеские связи с Византией пригодились. Из Константинополя прискакали гонцы с известием, что огромные полчища половцев во главе с Тугорканом, тестем великого киевского князя Святополка, оставили приднепровские степи и ушли на Византию. Потом пришли гонцы из Киева от Святополка и подтвердили вести византийцев: Тугоркан продвинулся к Константинополю и остановился близ Адрианополя, в одном переходе от византийской столицы.

И в это время в середине февраля 1095 года новая половецкая орда — чадь ханов Итларя и Китана — вышла к Переяславлю.

Половцы хорошо знали, что Мономах еще не имел сильного войска, что он еще только начал создавать дружину, готовить оружие для полка смердов и ремесленников. Знали они и то, что ни Чернигов, ни Смоленск, ни Тмутаракань Переяславлю не помощники. Не верили Итларь и Китан, что Святополк киевский после последнего сокрушительного поражения под Киевом сможет собрать войско в помощь Мономаху.

Половцы шли на Переяславль в полной уверенности, что Мономах будет вынужден либо откупиться от них богатыми дарами, либо не выдержит осады и сдаст город на поток и грабеж. Кое-кто из половецких ханов, бывших год назад с Олегом под Черниговом, хорошо помнил понурого, окруженного врагами Мономаха, лишь чудом спасшегося тогда от половецких сабель. И теперь казалось, что с надломленным врагом управиться будет легко.

Этим выходом половцы нарушили недавний мир с Русской землей, который заключил с ними Святополк, отдавший им много золота, серебра, сосудов, тканей.

Половцы подошли к самому городу и стали между валами — городским и окольным, разбили шатры и зажгли костры.

Оттуда они послали послов к Мономаху с требованием уплатить за мир и покой великие дары. В противном случае ханы грозили выжечь переяславскую землю, взять город на щит, пленить его жителей, грозила они смертью и самому Мономаху, и его семье. Послы говорили нагло и весело. Вот он — перед ними, старинный враг — Переяславль, одинокий и почти беззащитный, с малой дружиной, и Мономах в нем как ослабевший, больной гепард, который уже пе может совершить свой сокрушительный ужасный прыжок.

Мономах слушал послов и думал о том, что сил в городе мало и противостоять такой большой чади будет трудно. Откупиться — это значило отдать последнее, задержать создание нового войска, подновление крепостных стен, закупку и изготовление оружия. Сражаться же с ханами значило бы обречь на гибель только-только поднявшиеся к жизни переяславские села и городки. И снова пожарища, голод, страдания… и удастся ли удержать город — этого никто не знал. И что тогда делать — идти на аркане в половецкую неволю вместе с женой и детьми и ждать, что кто» то из князей выкупит тебя. А кто захочет вновь вернуть Всеволодова сына в Русь? Сегодня каждый князь его противник.

Мономах мягко улыбался, старался успокоить послов, говорил, что необходимо время, надо сослаться со Святополком, учинить мир совместный с киевским князем, да к тому же в Переяславле нет столько золота, сколько просят за мир Итларь и Китан.

Мономах видел, что половцы тоже не прочь были разойтись с миром, лишь получив большой откуп. Основная часть их сил ушла из степей на Балканы, и под Переяславлем стояли остатки огромной половецкой рати; помощи Итларю и Китану ждать было неоткуда. Но ханы полагали, что руссы не знали об этом разделении половецкого войска и вели себя так, будто за их спинами стояла вся половецкая степь, готовая в любой час прийти на выручку своим соплеменникам.

Мономах сразу уловил этот просчет ханов, но сделал вид, что его весьма заботит мощь половцев, как здешних, так и тех, кто остался в степи. Переговоры шли неторопливо, половцы настаивали, грозили, Мономах уговаривал их, спокойно улыбался, хотя и понимал, что послы могут прервать разговор в любую минуту.

Потом договорились, что руссы пойдут с ханами на мир, как только получат ответ из Киева, а пока же, чтобы у половцев не было никаких сомнений, решили обменяться заложниками. В половецкий стан поедет четвертый сын Мономаха Святослав, а в Переяславль войдет с небольшой дружиной, со своими лучшими людьми и встанет па постой сам хан Итларь; Китан же останется со всей ратью между валами и будет ждать окончания дела.

Послы и Мономах дали роту[53] и разошлись.

Наутро Святослав Владимирович собрался в половецкий стан.

Никогда еще Мономах и Гита не провожали сыновей в такую недалекую, но страшную дорогу. Святославу едва исполнилось десять лет; он еще никогда не расставался с родительским домом и теперь впервые садился на боевого княжеского коня. Конь был изукрашен дорогой сбруей, покрыт красивым, шитым золотом чепраком. Сам Святослав в червленом плаще, в отделанном золотом шишаке, хоть и был мал, но выглядел строго и внушительно: заложником к врагам ехал не кто-нибудь, а сын славного Мономаха, и выглядеть он должен был соответственно своему рождению и сану.

Отрок крепился, держался прямо и старался смотреть перед собой, но не мог скрыть страха и волнения. Глаза его время от времени поворачивались к матери, а та лишь глядела на него и крестила мелкими быстрыми движениями руки. Мономах подошел к сыну, грубовато похлопал его по плечу, сказал, чтобы Святослав не боялся половцев, что княжеские заложники — дело обычное, что не пройдет и нескольких дней и Итларь со своими людьми вернется в половецкий стан, а Святослав будет дома. «Видишь, — шутливо бросил он сыну, — меняем тебя на хана со всей его славной чадью».

Со Святославом к половцам уехали несколько вооруженных Мономаховых дружинников помогать княжичу в чужом стане, беречь его.

В тот же день в Переяславль въехал Итларь с дружиной. Половцы прошествовали через городские ворота, миновали соборную площадь и остановились на приготовленном им дворе у воеводы Ратибора неподалеку от княжеского дворца.

Вечером из Киева от Святополка прискакал гонец, княжеский дружинник Славята, и передал речи Святополка, чтобы Мономах держался из последних сил, что войска у половцев мало и долго в февральскую стужу они под Переяславлем не выдержат. Те же, кто ушел под Константинополь, разбиты греческими войсками и частью пленены и ослеплены, частью разбежались кто куда. Но помощи Святополк не обещал, отговариваясь нехваткой людей и своей скудостью.

Славята был устал и возбужден. Он узнал, что в городе находятся половцы во главе с Итларем, и вскинулся: «Что ждать, перебить Итлареву чадь немедля!» Мономах молчал, улыбался: только после дороги и сытного обеда с вином можно было говорить такие пустые слова. Ратибор увещевал Славяту, говорил, что в половецком стане заложником находится княжич Святослав, но Славята слушать не хотел Ратибора, подступал к Мономаху.

Поздно вечером, когда люди Итларя и сам хан расположились но хоромам на покой, в княжеском дворце собрались на совет бояре и воеводы, Славята снова обратился к князю и уже всерьез настаивал на истреблении половцев. На этот раз его поддержал и Ратибор, с которым Славята успел перемолвиться до совета. «Половцев мало, нападем на них вдруг, перебьем сразу всех. Из степи им поддержки не ждать, все тугорканово войско полегло за Дунаем. Княжича мы выкрадем и Китанову дружину перебьем».

Поначалу Мономах не хотел об этом и говорить: где это слыхано, чтобы русский князь нарушал посольскую роту? Итларь и его люди доверили ему по этой роте свои жизни, и было бы невероятным вероломством нарушить посольский договор. К тому же в половецком стане сидел юный Святослав, сын, родная кровь, и, случись что, половцы первому перережут ему горло.

Но воеводы приступали к нему все с новыми и новыми уговорами.

Давно уже разошлись участники этого позднего совещания, а Мономах все ходил по палате, думал. Такой случай может впредь не повториться: нынче в руках у него сам Итларь с лучшими людьми. Половцы пришли сюда войной, силой заставили его пойти на переговоры, и сына он отправил им не на мир, а на тяжкое испытание, может быть, на смерть, — так чего же совеститься, перед кем хранить верность клятве? Сколько раз половцы нарушали миры, скрепленные ротой; вот и сейчас они вышли к Переяславлю, грубо разорвав договор с киевским князем о мире со всеми русскими землями.