Анастасия Павлик - Зерно А

• Название: Зерно А
• Автор: Анастасия Павлик
• Жанр: Прочая старинная литература

---

- Закрой. Свой. Говенный. Рот.

Игнорируя слова Чак-Чака, Лев накрыл лицо руками и зарыдал. Глядя на рыдающего мужчину, который еще недавно виртуозно лил на мою голову клевету, мои нервы не выдерживали. Если я немедленно не возьму себя в руки, то быть истерике! Я отвернулась и уткнулась пульсирующим лбом в спинку дивана, глубоко вдохнула и шумно выдохнула. Повторила упражнение «глубокий вдох – медленный выдох» несколько раз, пока не закружилась голова. Слезы смешивались с кровью из кровоточащих ранок, но я не обращала на такие мелочи внимание.

- Я не знаю, Лев, - прошептала я, - не знаю.

И это было чистейшей правдой. Безумно хотелось забыть то, что я увидела. Но я знала, что буду помнить это до конца моих дней – когда бы конец моих дней не настал. Есть такие вещи, которые не стереть из памяти, не смягчить временем. Увиденное там, в спальне, было из разряда именно таких вещей. Выход есть: загнать воспоминание в самый темный угол памяти и навесить на него огромный замок. Я так и сделала. Сосредоточилась на дыхании и щекочущих глаза слезах. Слезы были непозволительной роскошью, когда зерно категории «А», ставшее частью меня, столь волнует босса Церкви механизированных, а мой брат находится черт знает где.

Мой желудок в который раз перевернулся и сжался, когда я подумала о брате. Мое слабое не натренированное тело рефлекторно напрягалось, готовое в ущерб себе защищать его. В то же время я понимала, что тот же Чак-Чак будет серьезным противником. Я видела, на что способна его стокилограммовая туша. Если Деревский ему на один зубок, то меня он и подавно, не прилагая абсолютно никаких усилий, размажет по асфальту. Превратит в горку окровавленных косточек. Я была также опасна, как и любая другая девушка, которая все свое свободное время проводит на работе, не посещает спортзал, злоупотребляет сигаретами, кофе и нездоровой пищей. Учитывая все вышеперечисленное, я никак не могла сообразить, почему до сих пор жива, когда вокруг меня столько грязи и негодяев.

Ладно, не так, чтобы жива в классическом понимании этого слова. Но и не мертва, правильно?

Чак-Чак захлопнул дверцу за Львом, обошел авто и сел за руль. Я щелкнула ремнем безопасности и откинулась на сиденье, зажмуриваясь и сглатывая застрявший в голе стон. Что дальше?

27

Я всегда отдавала себе отчет в том, что монстров хватает как в нашем мире, так и в мире духов. Именно поэтому я старалась играть по-честному, с уважением, выдерживать дистанцию. Спасибо Арине за то, что разнесла мою осторожность в пух и прах. Из-за нее под удар попала моя душа. Плюс я обзавелась новым знакомым, который однажды не прочь сделать со мной тоже, что и с Ариной. Насыщенный конец года, а?

От незнания, что случилось с Деревской, меня начинало кидать то в жар, то в холод. Вообще-то я заметила, что насилие как таковое перестает пугать, когда рядом оказываются потусторонние ребята. Я хочу сказать, ваше тело пропитано страхом, в то время как разум осознает, что бояться надо отнюдь не физической расправы. Конечно, радости мало схлопотать по физиономии, но куда хуже увидеть нечто, что перевернет ваш рациональный мирок с ног на голову. Физически вы будете в норме, но психологически – развалиной, таким же изношенным и разодранным, как пара дешевых кроссовок.

Чак-Чак сказал, что у меня волосы поседели. Я, впрочем, не спешила оценивать причиненный ущерб. В качестве бонуса, у меня до сих пор дрожали руки, и дергался указательный палец на левой кисти. В остальном физически я была в порядке. Психологически вроде тоже. Возможно, пока что. Время покажет. Если будет у меня это самое время. Вопреки пережитому, я не могла вздохнуть с облегчением. Проблемы, казалось, только множились.

Босс Церкви механизированных. Уна Бомбер. Стефан. И, естественно, Громов, которому я планировала нанести дообеденный визит.

Заведомо позаботившись о достижении наибольшего эффекта неожиданности, я не спешила вкладывать мобильный в руку Деревского для звонка его адвокату, господину Пальто-Панцирь-За-Пять-Штук. Не важно, что мне безумно хотелось покончить с этим раз и навсегда; я заставила себя сосредоточиться. Громов тщательно спланировал свой бенефис, что заняло у него не день и не два, а я, выходит, не могу подождать пару часов? Позвони Деревский адвокату сейчас, и новость о капитуляции мгновенно долетела бы до Громова, а уж он нашел бы способ все замять…

Нет, исключено. Я из кожи вон вылезу, а Бодя ответит за содеянное. За то, что после того, как однажды посягнул на мое сердце, решил посягнуть на мою душу. Какой же ты все-таки козел, Богдан! Зная меня все эти годы, ты должен был давно понять, что проломить мне голову намного проще, чем сердце. Или душу.

Я сделала над собой усилие, чтобы унять убыстрившееся сердцебиение, когда увидела Его «мерседес». В это самое мгновение я поверила в случай. Прощу прощение, в Его Величество Случай.

«Мерседес» остановился на светофоре, между нами урчал двигателем чернильный «вольво».

- Чак-Чак, - мой голос был хриплым от волнения, - видишь вон тот серебристый «мерс»? Езжай за ним, но так, чтобы водитель не заметил хвост.

Качок гнусно осклабился.

«Вольво» свернул на следующем светофоре. Серебристый «мерседес», в свою очередь, продолжал уверенно катить по Кварталам, к реке, пока не затормозил и не припарковался на врезанной в тротуар стоянке.

- Нет-нет-нет, поезжай, поезжай! – затараторила я, вжимая голову в плечи и сползая по сиденью. – Свернешь на следующем повороте и припаркуешься там.

- Палисси, в тебе пропадает заправский бандит!

Завороженная увиденным, я пропустила его слова мимо ушей. Тем временем, дверца «мерседеса» открылась и на расчищенный от снега асфальт ступили дорогие замшевые ботинки на шнуровке. Темно-серые джинсы. Коричневая кожаная куртка. Рыжие волосы аккуратно уложены. Выспавшийся, элегантный, опрятный. Не подозревающий о том, что я смотрю на него. В эту самую секунду я почувствовала себя аллигатором, выжидающего верной секунды для атаки на подошедшего к воде оленя.

- Олень, значит, - пробормотала я. – Гребаный олень, черт бы тебя долго драл.

- Может, расскажешь, что происходит?

Следуя моим указаниям, Чак-Чак свернул и припарковался возле закрывшегося на дневное время суток тату-салона. Я не сразу сообразила, почему у меня жжет в груди. Оказывается, я задерживала дыхание. Шумно вдохнув, я нетерпеливо проговорила:

- Жди в машине, я скоро вернусь.

- Не-а. Не катит.

Я замерла и посмотрела на Чак-Чака.

- Отлично. Идем. Только вначале скажи мне вот что: как быть с Деревским. Может, сделать ему новогоднюю скидку и оставить в машине? Тогда уж я точно лишусь второй половинки «хлебного шарика».

- Что ты имеешь в виду под… - здоровяк нахмурился. Встряхнув головой, он непонимающе глянул на меня: - Что еще за шарик?

- Не важно. Я хочу сказать, Деревского нельзя оставлять одного. Из этого следует, что он должен быть под твоим присмотром. Никаких «но», - предупредила я.

И, отстегнув ремень безопасности, вышла из авто.

- То был что, дружок твой? – беззлобно полюбопытствовал Чак-Чак.

- Да, то был мой дружок.

- То был Громов, - Лев с отвращением уставился на меня с заднего сиденья. – Он оценит твое исполосованное лицо.

Мой голос не дрогнул:

- А как же, Арина ведь старалась.

Я не стала говорить ему, что раны от арининых ногтей болели уже не так сильно, как полчаса назад… Позволив вспышке надежды затуманить доводы здравого смысла, я медленно сжала правую руку в кулак. От пронзившей руку боли на глаза навернулись слезы. Нет, с этим придется помучиться. Лев, судя ликующему выражению физиономии, по-своему истолковал мои слезы. Мне, впрочем, было лень доказывать ему что-либо.

- Будешь вспоминать о ней всякий раз, глядя в зеркало, - прошипел он.

«Зато ты забудешь о ней уже завтра». Много оскорблений крутилось на языке, но я проглотила все до последнего. Я не стала спорить с ним. Если ему хочется, пусть думает, что я оплакиваю свой загубленный товарный вид. Деревский не знал ни о том, что я коматозник, ни о зерне категории «А». Ах, блаженное незнание.

- Ага, - улыбнулась я, захлопывая дверцу.

Стекло опустилось, и Чак-Чак перегнулся через пассажирское сиденье.

- Уверена, что не нуждаешься в сопровождении? Я могу оглушить Деревского и засунуть в багажник, - это было произнесено совершенно будничным тоном. – Багажник-то вместительный… Не бузи, конь, я не шучу, - Чак-Чак свирепо зыркнул на блондина.

- Да, уверена. Скоро вернусь.

Теплее не становилось. Я тенью скользила по заметенному тротуару; под подошвами хрустел снег. Из-за колючего мороза правая кисть налилась пульсирующей тяжестью. Я на полном ходу толкнула дверь и вошла в ресторанчик, запустив за собой снежинки, которые тут же осели капельками на паркет. При взгляде на холодильную витрину я с удивлением резюмировала, что не отказалась бы от плотного завтрака. Неужели после всего, что я пережила этим утром, я могу думать о еде? Выходит, что да.