Роберт Пейн - Ленин. Жизнь и смерть

• Название: Ленин. Жизнь и смерть
• Автор: Роберт Пейн
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02456-7

Изданная в Великобритании в 1964 году, эта книга, переведенная на многие языки, до сих пор является одной из самых популярных биографий В. И. Ленина за рубежом. Свою главную задачу Р. Пейн видел в том, чтобы написать историю «сломленного, измученного, невероятно щедро одаренного природой человека, единственного в своем роде, которого без колебаний можно назвать политическим гением». Удалось ли автору достичь цели? Теперь, с выходом книги на русском языке, судить об этом может не только зарубежный, но и отечественный читатель.

В творческом наследии Р. Пейна немало и других интересных биографий. Эта книга — дебют Роберта Пейна в России. Книга иллюстрирована черно-белыми фотографиями.

---

Ленин спешил подписать мир, иначе ему пришлось бы бежать. Это были не пустые слова, когда он рассуждал о том, что неплохо было бы установить советскую власть на Урале. «Кузнецкий бассейн богат углем, — говорил он. — Мы образуем Уральско-Кузнецкую республику на основе промышленности Урала и угля Кузнецкого бассейна, уральского пролетариата и рабочих Москвы и Петрограда, которых мы возьмем с собой. Нужда будет — пойдем и дальше на восток, за Урал. До Камчатки дойдем, но удержимся!»

Ища ответного грозного оружия против немцев, Ленин надумал использовать Англию и Францию. В Питере еще оставались французские и английские агенты, которых можно было бы задействовать. Обратились к ним. Надо было выяснить, смогут ли правительства их стран помочь России с вооружением и припасами, чтобы предотвратить германскую оккупацию всей западной России. К Ленину в Смольный прибыл Брюс Локарт, английский агент. Локарт был почти уверен, что увидит перед собой настоящего супермена, но вместо этого его встретил человек, на первый взгляд, похожий больше на владельца бакалейной лавки из провинциального городка, с короткой, толстой шеей, широкими плечами, круглым, красным лицом. У него был лоб интеллектуала, немного вздернутый нос, рыжеватые усики и щетинистая бородка. Глаза смотрели проницательно, с чуть насмешливой и чуть презрительной улыбкой. Ленин был сдержан, спокоен, полон самообладания; в нем чувствовалась непреклонная воля. Локарт тут же представил себе, как трепетали перед ним комиссары, когда он требовал от них самостоятельных решений.

Ленин заговорил о наступлении германской армии, сказал, что большевики готовы отступить к Волге и Уралу, если им вовремя не будет оказана помощь. Он был склонен пойти на компромисс с капиталистами.

— Я готов рискнуть и пойти на сотрудничество с союзниками, — сказал он. — Это могло бы на какое-то время быть на руку и нам, и вам. Ввиду германской агрессии я бы даже охотно принял военную помощь. Вместе с тем я вполне убежден в том, что ваше правительство истолкует все иначе. Это реакционное правительство. Оно будет сотрудничать с русскими реакционерами.

В ответ Локарт заметил, что если большевики заключат мир с Германией, немцы смогут перебросить все свои силы на западный фронт. И тогда они, вероятно, сокрушат союзников, а затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, с удовольствием уничтожат большевиков. Разделавшись с большевиками, они накормят изголодавшийся народ своей страны зерном, отнятым у России. Ленин улыбнулся. Эти аргументы ему были знакомы; несколько дней назад он сделал в блокноте такую запись: «Ясно, чего хотят от нас немцы: им нужен только наш хлеб». Но были и другие неоспоримые факты, о которых Локарт промолчал.

— Вы не учитываете психологических факторов, — сказал Ленин. — Исход войны будет решаться в тылу, а не в окопах. Но даже если посмотреть с вашей точки зрения, вы все равно не правы. Германия уже давно вывела свои лучшие войска с восточного фронта. В результате грабительского мира она будет вынуждена оставить на востоке больше военной силы, а не меньше. А что касается обильных поступлений продовольствия из России — на этот счет можете не беспокоиться. Пассивное сопротивление — а это понятие происходит из вашей страны — гораздо более мощное оружие, чем недееспособная армия.

Нет, Ленин вовсе не собирался прибегнуть к тактике пассивного сопротивления. Он держал ее на крайний случай. Остановить наступление немцев — такова была первоочередная задача. В рабочих районах зрело недовольство большевиками. Кто-то пустил слушок, что Ленин сбежал в Финляндию, прихватив с собой тридцать миллионов рублей из Государственного банка, и что великий князь Николай Николаевич, оставив Крым, приближается с двухсоттысячной армией к Петрограду, чтобы спасти Россию от большевистских предателей. Рабочие снова взялись за оружие. Две длинные колонны вооруженных рабочих подошли к Смольному, Ленин в это время находился в своем кабинете на втором этаже; он принимал телефонограммы с фронта. К Ленину прибежали люди из охраны и попросили дать команду стрелять. Ленин вскочил в смятении. Он ничего не знал о приближавшейся к Смольному демонстрации вооруженного народа.

— Нет, не стреляйте! — сказал он. — Мы поговорим с ними. Пропустите сюда их вожаков!

К нему в кабинет вошли люди с ружьями и пистолетами за поясами. Они были злы, глядели сурово. Это был тот самый вооруженный пролетариат, костяк будущей Красной Армии, но на этот раз они шли против Ленина. Свидетелем описываемого эпизода был полковник Рэймонд Робинс, американский агент. Он рассказывал потом, что Ленин, спокойно обратившись к рабочим, заверил их в том, что он не только не сбежал в Финляндию, а напротив, остается на месте и трудится на благо революции; что он трудился на благо революции задолго до того, как некоторые из них родились, и продолжит трудиться на благо революции после того, как некоторых из них уже не будет в живых. «Моя жизнь всегда в опасности, — сказал он. — Но ваша жизнь в еще большей опасности… Вы хотите воевать с немцами?» — спросил он. В принципе он ничего против этого не имеет, но гораздо важнее воевать за революцию. Какой толк погибать от немецких пуль? Ну, убьют их немцы, революция будет задушена, вернется царь, и все пойдет по-старому. Что касается мирного договора…

— Вам говорят, что я готов пойти на подписание позорного мира, — продолжал он. — Да, я заключу позорный мир. Вам говорят, что я сдам Петроград, столицу империи. Да. Я сдам Петроград, столицу империи. Вам говорят, что я сдам Москву, святой град. Я его сдам. Я отступлю к Волге и за Волгу, к Екатеринбургу; но я спасу солдат революции и я спасу революцию. Товарищи, какие будут пожелания?

Как всегда в такие моменты, Ленин превзошел самого себя. Он был убедителен, отважен, полон решимости. Он прекрасно владел ситуацией. Вооруженные рабочие представляли собой силу, и в их власти было поднять восстание против большевиков и положить конец большевизму. Но они, завороженные его речью, усмиренные, покинули Смольный.

В начале марта Ленин перевел свое правительство в Москву. Брест-Литовский мир был подписан 3 марта, но ратификация его была отложена до 4-го Всероссийского съезда Советов, который открывался 14 марта в зале бывшего дворянского Благородного собрания в Москве. Там был Робинс. Он подошел к Ленину, и тот сразу же его спросил, что слышно от его правительства.

— Ответа пока нет, — сказал Робинс.

— А Локарт получил известия из Лондона?

— Пока ничего, — сказал Робинс. — Не могли бы вы затянуть дебаты? — предложил он, надеясь, что получит ответ от своего правительства до ратификации договора.

— Нет, — сказал Ленин. — Дебаты займут ровно столько времени, сколько полагается.

Споры были жестокие, — дебаты длились два дня. Левые эсеры выдвигали требование революционной войны, войны до последнего. Бухарин и Мартов умоляли собравшихся делегатов не совершать роковой ошибки, не голосовать за ратификацию мирного договора с Германией. Ленин дал им отпор, сказав, что их выступления являют собой смесь отчаяния с пустословием; они не способны хладнокровно оценить всю серьезность сложившегося положения. Да, им предлагали заключить неслыханно тяжкий, унизительный мир, но разве не был унизителен Тильзитский мир, навязанный Наполеоном Александру I? Но тот мирный договор, как и многие другие в истории, действовал недолго. «…Мы начинаем тактику отступления… — заявил он, — и мы сумеем не только героически наступать, а и героически отступать и подождем, когда международный социалистический пролетариат придет на помощь, и начнем вторую социалистическую революцию уже в мировом масштабе».

15 марта поздно вечером Ленин произносил свое заключительное слово на съезде. Он заранее ее заготовил, но все-таки у него еще оставалась некоторая надежда на то, что в последний момент союзники скажут свое слово. Рэймонд Робинс сидел на ступеньках, ведущих на сцену. Ленин обратился к нему:

— Есть что-нибудь от вашего правительства?

— Ничего. А какие новости у Локарта?

— Никаких, — ответил Ленин и затем, после паузы, произнес: — Я буду выступать за мирный договор. Он будет ратифицирован.

Ленин говорил долго. Он обрушился на своих противников, немилосердно понося их; он сравнивал их со школьниками, которые плохо усвоили основные законы истории. Особенно досталось Мартову, который, по словам Ленина, хотел повернуть назад колесо истории, стереть из памяти уроки Октябрьской революции. Но самой яростной критике он подверг левых эсеров; на них он излил весь яд своего сарказма за то, что они видели в нем предателя, позорящего флаг революционной войны. «Таких революционеров фразы, — заявил он, — много видели все истории революции, и ничего, кроме смрада и дыма, от них не осталось».

И он одолел съезд. Резолюция о ратификации договора была принята 724 голосами против 276. Теперь ему оставалось укрепить свою диктатуру в стране, лишившейся по договору с Германией четвертой части принадлежавших ей земель и почти половины российского населения.