Владимир Лапенков - История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории.

• Название: История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории.
• Автор: Владимир Лапенков
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9764-0009-4

Параллельно с официальной историей всегда существовала другая — маргинальная, воинственно-полемическая, остервенело опровергающая самые устоявшиеся и общепризнанные факты.

«Серьезные» историки брезгливо обходят эти сенсационные гипотезы стороной. А зря. Химеры общественного сознания — интереснейший предмет для исследования.

Автору этой книги удалось собрать что-то вроде кунсткамеры самых диковинных, самых уродливых и причудливых исторических легенд и мифов «нетрадиционной ориентации».

«Арийская прародина» и «Велесова книга», легендарная Атлантида и таинственная Шамбала, поиски Святого Грааля и мифической Гипербореи, загадки начальной истории Руси и «шумеро-казацкие веды», новое русское язычество и последняя тайна Сиона — самые скандальные, самые спорные исторические гипотезы, самые неожиданные доводы и разоблачения в новой сенсационной книге В. Лапенкова. Не пропустите!

---

Противодействие постмодернизму вполне пост-модернистично: оный «ПМ» прекрасно сочетает виртуализм с прагматизмом, т. к. гонится не за абстрактной истиной, а за конкретным успехом, в котором может преуспеть любая идея, если соответствует условиям места и времени.

Сегодняшний взлет язычества / архаики / эзотерики по-своему понятен: это несколько специфичный ответ на экспансию глобализма. На все унифицирующую технологическую агрессию цивилизации. Следует только отметить весьма книжный характер этого ренессанса. Это исключительно умозрительный, спекулятивный универсализм, подкрепляемый теориями праязыка, первонации и первопринципов. Но он не может быть выдержан до конца при реальной несводимости личных, идейных и политических пристрастий его адептов. Все эти «пламенные реакционеры», преемники наследия Рене Генона и «Ahnenerbe», «евразийцы» и «новые правые» едины в своих вкусах и «идиосинкразиях» лишь до тех пор, пока они «книжники», пока далеки от какой-либо власти… О том, что было бы (будет), если власть перепадет кому-то из них, сегодня лучше не думать…

А ведь все начиналось с невинных игр в этимологию и словесной эквилибристики!..

Неоязычество трагично помимо своей воли. Современным язычникам, давно уже живущим в искусственном мире и не способным обойтись без искусственных его изобретений, естественнее было бы слиться в общепланетарном экстазе перед новейшим Мировым Древом (Горой) — Телебашней и возносить молитвы за ее бесперебойную работу, поклониться Священной Птице-спутнику, распространяющей телесигналы. Ну, а богов и ангелов давно уже заменяют энлонавты. (На фоне всяких там «зеленых человечков» даже атлантизм-шамбализм-велесоизм выглядит достаточно импозантно.)

Трудность в том, что подобное верование, хотя и предназначено для широких масс, все же не способно преодолеть гораздо более массовый прагматизм и скептицизм. Для победы такого вероисповедания не хватает специфических, реальных чудес, с одной стороны, и инквизиции — с другой. Древнее язычество было природным космизмом, а для космизма нового, искусственного пока еще недостает слишком многих деталей…

Однако, возвращаясь к загадкам истории, следует признать, что древняя история, в том числе начальная история Руси, действительно изобилует «темными местами» и «белыми пятнами», и из-за одного этого едва ли не каждый считает своим долгом «отметиться» в данной области. Если в самой науке не существует консенсуса по многим вопросам, то нет ничего удивительного, что участники диалога легко выходят за ее границы. Отсутствие согласия, тем не менее, не означает одновременного отсутствия научных критериев. Рассмотрим теперь несколько особо спорных проблем, стараясь не давать воли излишней фантазии.

Глава 11 РУССКИЙ ЛЕС

Трудности понимания большинства исторических проблем связаны не с тем, что невозможно найти логически удовлетворительных решений в каждом отдельном случае, а с тем, что таких — формально равноценных — решений слишком много. Парадокс заключается в том, что знание истинного положения дел весьма близко к нулю, тогда как количество мнений, трактовок, гипотез приближается к бесконечности. Но из того, что история во многом искусство и наука далеко не всегда знает, как было на самом деле, еще не вытекает, будто никакого «на самом деле» в принципе не существует и прав тот, чья гипотеза «красивее» других (красота тем более относительна и недолговечна). Мы вольны соглашаться или оспаривать любые теории, но если мы действительно стремимся что-то понять, а не только «пошуметь» и себя показать, то, наверное, лучший критерий, которым стоит воспользоваться в этом море вариантов и толкований, — отличать «возможно» от «хочется».

Рассмотрим кратко вопрос о происхождении славян.

Можно сколько угодно изощряться в поисках «славянского следа» в гуще древнеевропейских народностей (и/или археологических культур) — такую идею нельзя доказать с фактами в руках, а следовательно, нельзя и опровергнуть. Правда, в отличие от фанатиков-дилетантов, хорошо образованный человек способен придать подобному занятию вид научной теории. Академик Б.А. Рыбаков в своих трудах последовательно возводил пра- и протославян к пшеворской и зарубинецкой культурам (II в. до н. э. — II в. н. э.), к лужицкой, белогрудовской и чернолесской культурам (XIII–V вв. до н. э.) и к «скифам-пахарям» Геродота, далее, вглубь веков, следовали тшинецко-комаровская археологическая культура (XV–XII вв. до н. э.) и древнеевропейские культуры шаровых амфор и шнуровой керамики. Почему бы и нет, ведь все мы, в конце концов, дети праматери Евы?..

Однако, если излишне не увлекаться «искусством для искусства» в духе перечисления Ноздревым своих владений, то достоверной родоначальницей славянства была и остается культура Прага-Корчак (V в., с последующими дочерними культурами, ассимилировавшими часть иранцев, балтов, финнов и тюрков). Кажется бесспорным, что язык, как и народ, не возникает в один день «из ничего», но не менее очевидно и то, что в историческом масштабе (в пределах жизни двух-трех поколений) именно так и происходит. Система рождается из хаоса. В данном случае на фоне гуннской экспансии и крушения германских племенных союзов, в условиях региональной изоляции, через культурное противопоставление и саморефлексию формируется новое духовное, хозяйственное и языковое пространство[72]. Родственные (и не очень) племена и диалекты, этно- и лингвопотенции превращаются в исторический этнос со своим языком и культурой.

По-прежнему не стихают споры (имеющие не только научный, но и политический характер) вокруг этимонов рос- и рус-. Литература, посвященная этому вопросу, необозрима, но здесь нетрудно выделить и вполне удовлетворительные решения. Если очень кратко, то термин «рос» — это одно из стандартных (наряду со «скифами») обозначений северных варваров в византийской книжной традиции, вероятно восходящее к библейскому «рош»[73]. «Рус» — изначально, скорее всего, соционим, термин, обозначавший гребцов-воинов в среде варягов-викингов. Северогерманское rod/rud — в среде финноязычного населения Приладожья приобрело форму Ruotsi, а у последнего было заимствовано славянами в — лингвистически корректной — форме «русь» (ср. этнонимы чудь, сумь, корсь и др.)[74]. По моему мнению, и пресловутый «остров русов», Арса/Артания арабских авторов, лингвистически (с типичным восточным префиксом) соответствует финскому Ruotsi, при том, что семантика географического объекта близка руническому Holmgardr («островной город»).

«Что же касается русов, то есть остров, расположенный в море, и остров этот протяженностью три дня пути в длину и в ширину и весь покрыт лесом. Почва его такая влажная, что если поставить ногу, то она погрузится в землю по причине ее влажности. И есть у них царь, называемый хакан — ерус. Число жителей на этом острове 100 000. И эти люди постоянно нападают на кораблях на славян, захватывают славян, обращают в рабов, отвозят в Хазаран и Балкар и там продают… Торгуют они соболем и белкой и другими мехами… На острове много городов…» (аль-Гардизи).

«Русы. Их три группы. Одна группа их ближайшая к Булгару, и царь их сидит в городе, называемом Куй-аба, и он больше Булгара. И самая отдаленная из них группа, называемая ас-Славийа, и группа их, называемая ал-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе… И вывозятся из Арсы черные соболя и олово…» (Ибн Хаукаль).

В двух словах не перечислишь все возможные ошибки, контаминации и аллюзии древних (да и современных!) авторов: скандинавское Holmgardr и славянское Холмгород, появление имени «Новгород» как минимум на столетие раньше самого Новгорода, болота Карелии и/или Финляндии, «плавни» Меоти-ды и Дона («Ойум» Иордана) и книжные известия об «острове Скан(д)за», он же — «Скантинавия», он же — «Роси» Бенуа де Сент-Мора.

Существовала еще местность «Росия», упомянутая в договоре 1169 г. греков с генуэзцами, чьей «архон-тессой» была супруга Олега «Гориславича» (деда героя «Слова о полку…»), Феофания Музалон. По мнению И.Г. Ковалевой, «Росия» — это др. — рус. город Кърчев (совр. Керчь), у арабских географов Таманский полуостров и г. Русийа разделялись рекой Русийа, за устье которой они принимали Керченский пролив. Ср. у аль-Идриси: «От города Матраха до города Русийа двадцать семь миль. Между жителями Матрахи и жителями Русийа идет постоянная война». (Об этнокультурных связях Крыма и Руси могут говорить и названия городов на территории последней — гг. Кърчев и Корческ на Волыни и более поздние гг. Коршев и Ка-рачев.) Полностью не исключена возможность связать с Кърчевым название Самкерц.

С «Арсанией», помимо терминов «ар-рахданийа» и «ас-тархан», можно сопоставить еще немало имен, допустив некоторую неточность при их передаче, в частности причерноморские топонимы у ал-Хорезми — Саурсана, Арсаса, Арусинийа, Растийанис. И это не все: известны р. Артан и г. Артанудж на северо-востоке Анатолии, куда с разрешения имп. Константина в 762 г. переселились 200 ООО балканских славян. Но, как видим, средневековые историки явно не ограничились географией хорошо известного им Причерноморья.