Роберт Джордан - Возрожденный Дракон

• Название: Возрожденный Дракон
• Автор: Роберт Джордан
• Издательство: Издательство: Око Мира: Азбука, Terra Fantastica, АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-267-00463-4

Темные силы поднимают голову. И снова скачут по дорогам Черные Всадники, и выходят из теней Бездушные — и ужас простирает свои крылья над Тар Валоном, оплотом разума и магии… Ранд может спасти мир, но для этого он должен объявить себя Возрожденным Драконом и тем самым вызвать на себя всю ненависть к этому имени, которая накопилась в душах людей.

---

В минуту сию, в присутствии вновь прибывшего, двое спорщиков на мосту подступили один к другому, вступая, вероятно, в союз, ни для кого из них не желательный. Третий выкрикивал поучения и потрясал кулаками, а двое смущенно отворачивались, чтобы не встретиться с ним взглядами. Каждый из двоих союзников ненавидел второго, но страх перед свидетелем их союза был сильнее всех чувств.

Глаза, подумал Перрин. Что же такого странного в его глазах?…

Высокорослый господин, весь темный, вновь повел спор с двумя своими знакомыми. Вначале он вещал неспешно, достойно, но вскоре начал спешить и яриться. Вдруг к доводам его присоединил свой голос беловолосый, явно разрушая только что заключенный союз с другом-врагом. Все трое принялись орать друг на друга что было мочи. Однако наконец господин в черном бархате руками своими как будто развел свару и выбросил злобу прочь. И всех троих в мгновение ока объял и спрятал в себе разрастающийся шар полыхающего огня. Обхватив свою недоумевающую голову руками, Перрин схоронился за гранитной стеной парапета, свернулся там, подвластный лишь ветру, что толкал его, рвал одежду и был столь же горяч, как живое пламя. Зажмурившись, воин все же видел его, пламя, пожирающее весь мир, пронзающее бытие. Взбесившийся ураган проникал сквозь все тело Перрина, воин-кузнец чуял в себе его пламенеющий гул, неземную тягу, звериную пустоту его голода и безумное устремленье сеять повсюду лишь пепел. Перрин закричал, в крике пытаясь обрести опору и зная, что ничего не добьется. Но вот, будто бы улучив мгновение меж редкими ударами сердца, буря сникла. На самом деле! Вздох назад самум рвался пожрать строптивца, но воин вдохнул воздух — и жар охладел, настал покой. Слышалось лишь эхо водопада…

Собираясь с силами, Перрин поднялся и оправил куртку. Одежда его не хранила следов боя со шквалом, на коже не было ни ран, ни ожогов. В памяти воина еще завывало и гремело пламя, и забыть о случившемся Перрин был не в силах. Но помнила минувшие минуты только память, а не тело бойца.

Он снова выглянул из-за перил. От моста, на котором встретились два кичливых скандалиста, осталось лишь несколько оплавленных плит справа да столько же камней слева. Больше ничего не напоминало о присутствии союзников-врагов.

Тут Перрину тронули затылок какие-то иголочки, как бы заставляя его взглянуть повыше. Прямо над воином-кузнецом, только чуть правее, на мосту, глядя на Перрина, внюхивался в воздух матерый волк.

— Нет! — И Перрин бросился вдоль перил моста. — Прочь, сон! Ты ночной кошмар! Я желаю проснуться!

Он бежал, не чуя ног, взор затуманился. Замельтешили размытые цветные пятна. В ушах у него что-то зажужжало, потом стихло, умолкло совсем, и пляска пятен прекратилась, перед глазами все стало устойчивым.

Перрин знал, что находится во сне, несомненном и бесспорном, с самого первого мига. Ему казалось, что сны иные, посещавшие его ранее, также хранятся в затененных углах его памяти, но уж нынешний сон ему известен. В какие-то предыдущие ночи он уже ступал по этим камням и хоть ничего и не понимал, но знал одно — все это сон. На сей раз осознание того, что это видение — сон, не изменило ровным счетом ничего.

Над головой его, на высоте шагов в пятьдесят, куполом сходился потолок, а вокруг богатыря возвышались гигантские колонны, вытесанные из красного камня. Обхватить кроваво-красную колонну руками Перрин не сумел бы даже вместе с не менее рослым товарищем. Пол зала был вымощен широкими плитами бледно-серого камня, столь же нерушимо-твердого, как и неохватные колонны, но вытертого до блеска бесчисленными стопами, поколения за поколениями проходившими по серым плитам.

Под куполом зала холодно-жарко блистала необоримая сила-причина, причина, приводившая сюда тех, чьи стопы и отполировали плиты зала. В воздухе, будто невесомый, парил меч, обращенный вниз рукоятью, ожидая, казалось, того, кто легко дотянется до рукояти и возьмет его. Сияющий меч чуть заметно поворачивался вокруг своей оси, словно повинуясь какому-то дуновению воздуха. Однако меч сей был не совсем мечом, сработанный из стекла или хрусталя, ибо клинок его, рукоять и крестовина гарды впивали в свои точеные грани весь свет мира и тут же рассекали сияние на тысячи хладных огней.

Приблизившись к манящему оружию, Перрин протянул к нему руку, словно тысячу раз его ладонь уже обнимала великолепную сию рукоять. Она горела у него перед глазами, руку лишь протянуть. Но в футе от сверкающего меча пальцы наткнулись в пустом воздухе будто на камень. Перрин как будто этого ожидал. Юноша сделал вторую попытку — с тем же успехом он мог бы проталкиваться сквозь стену. В футе от Перрина меч совершал свой медлительный, свой блистательный вальс замороженного огня, но парил он все равно что по ту сторону океана.

Калландор. Прошептал ли сам Перрин — или слово вонзилось ему в затылок? Настойчиво доносилось будто отовсюду. Калландор. Кто владеет мною, тот повелевает судьбой! Возьми меня, и свершим последний путь!

Перрин, ошарашенный, отступил на шаг. Этот шепот никогда не звучал прежде. В точности такое же видение являлось ему подряд уже четыре раза до нынешней ночи — он помнил это даже сейчас, во сне! Но впервые сегодня ночью в нем прорезалась перемена.

Испорченные идут!

Донесся иной шепот. Перрин понял, откуда пришла весть, и вздрогнул, будто Мурддраал схватил его за плечо. Из-за колонн выступил горный волк, лохматый, серый с сединой, в холке его рост достигал человеческого сердца.

Волк не отрываясь смотрел на человека глазами такими же золотистыми, как у Перрина.

Искаженные идут!

— Нет! — проскрипел Перрин. — Прочь! Не впущу вас! Ни за что!

Из последних сил человек пробил себе тропу из видений сна в явь жизни и вскочил с кровати, один в своей хижине, и все еще били его волны страха, и дрожь от холода, и вспышки гнева.

— Не впущу! — продолжали шептать его губы.

Испорченные идут! Мысль сия ясно полыхала у него в голове, но мысль эта была не Перрина.

Они уже близко, брат!

Глава 5 ОЖИВШИЕ КОШМАРЫ

Схватив боевой топор, Перрин выбежал из дома босой, в одном белье, ибо холод уже не был ему врагом. Луна окунала тучи в молочно-белое сиянье. Взор Перрина ясно, как днем, различал скользящие меж деревьев тени, обступающие лагерь, ростом иные из них казались не менее чем Лойал, но уродливые их лица давно обратились в звериные морды, украшенные клювами, а у иных оставались полулюдские физиономии, рогатые, увенчанные пушистыми гребнями, и рядом с ними прокрадывались к человеческому жилью зверолюди с копытами или когтями вместо сапог. Перрин хотел поднять тревогу, но вдруг широко распахнулась дверь бревенчатого дворца леди Морейн и в ночь вылетел, сжимая меч, Лан, крича во все горло:

— Троллоки! Проснитесь! К оружию! Рубите троллоков!

Выпрыгивая из своих избушек, на его призыв откликались неодетые, но не забывшие прихватить мечи бойцы. Яро ринувшись в драку, троллоки напоролись на сталь и оглохли от возгласов «Шайнар!» и «Дракон Возрожденный!».

Перрин готов был побиться об заклад: Страж дежурил всю ночь, а не спал, ибо облачен был сейчас по всей форме и уже размахивал мечом в жарком сердце боя столь бесстрашно, точно куртка на его груди была прочней, чем кираса. Чудилось, будто Лан не сражается, а пляшет, и там, где кружила его пляска, визжащие троллоки падали замертво, ибо меч просвистывал их насквозь, как ветер или дождь.

Сменила свой сон на боевой танец и грозная Морейн. Оружием владычица лагеря-поселка избрала хлыст, но когда она стегала троллока, то по телу его шла полоса пламени. Вдобавок свободной рукой Морейн не уставала изымать из глубины воздуха поражающие огнем ядра: их пламя приносило воющим троллокам неотвратимую гибель. Вспыхнула вдруг целиком — от корней до верхушки — мощная липа, за ней другая, и еще вяз. Опрокинутые раскрытым светом, троллоки выли, но продолжали размахивать изостренными шипастыми секирами и изогнутыми наподобие кос мечами.

Внезапно Перрин заметил: из обители Морейн нетвердым шагом выходит Лея. Все остальное, кроме лица женщины, перед его взором как бы померкло. Посланница народа Туата'ан, прижав руку к груди, прислонилась к бревенчатой стене. В отблеске света Перрин видел на лице Леи боль, ужас и отвращение к резне.

— Спрячьтесь! — выкрикнул Перрин в сторону Леи. — Запритесь в доме!

Рев битвы и стон боли волнами поглощали его слова. Воин побежал к несчастной.

— Спрячьтесь в доме, Лея! Спасайтесь! Спасайтесь же. Света ради!

В двух шагах от Перрина уже ходил ходуном троллок с круто загнутым клювом вместо рта и носа. Тело его от плеч до самых колен покрывала украшенная шипами черная кольчуга, троллок подскакивал, взрывая землю ястребиными когтистыми ногами, и поводил кровожадно изогнутой саблей. Пахло от него грязью, потом и кровью. Перрин пригнулся под свист вражьей сабли, коротко, бессловесно выкрикнув, достал троллока топором. Вроде бы ему нужно бояться, но сейчас страх не брал юношу: у него была цель. Главное сейчас — дойти до Леи, увести ее в убежище, а троллок, стало быть, — просто помеха делу.