Иван Слободчиков - Большие Поляны

• Название: Большие Поляны
• Автор: Иван Слободчиков
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1980

События в романе «Большие Поляны» развертываются накануне исторического мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС и подтверждают жизненную верность и необходимость принятых партией решений. Писатель показывает, как под влиянием исторических событий меняются люди, их отношение к труду, повышается чувство коллективизма.

Автор — бывший председатель райисполкома, хорошо знает людей, проблемы деревни и многие вопросы, которые волнуют сельского труженика, находят живое, образное отражение на страницах романа.

---

Говоря это, напирая на последствия, трагические для Егора в случае ее упорства, Акимов приглядывался к Ане. Что-то менялось в ее лице, на мгновение дрогнули губы, повлажнели глаза.

— Пусть, — сказала она тихо, одними губами. — Пусть... Что заслужил, то и получит. Не мне одной страдать...

Это тихое признание поразило Акимова. Он понимал, как тяжело было ей сказать так. Понимая это, он все же не терял надежды на ее благоразумие.

— Может, хоть фиктивно сойдетесь на какое-то время, пока все не уляжется? — попросил Акимов, хотя и не рассчитывал уже на благоприятный ответ.

— Никак, — отрезала Аня.

— Серьезная ты, однако, женщина, — вздохнув, сказал Акимов. — А я думал, чаем напоишь с малиновым вареньем. — Он попытался пошутить, чтобы смягчить свою неудачу. — Видно, не судьба.... Ну что ж, прощай! Извини за вторжение, за беспокойство.

Аня молчала.

6

Приезд Акимова задержал Уфимцева. Он решил дождаться его возвращения от Ани, узнать, чем кончился их разговор. Но, к моменту возвращения Акимова, в кабинете появились пришедшие не ко времени Попов и механик Юрка Сараскин, и Акимов, поговорив с Поповым о каких-то совсем незначительных, по мнению Уфимцева, делах, неожиданно простился и уехал, ничего не сообщив ему. Нашлись некстати еще дела, и в Теплогорск он смог выехать лишь утром следующего дня.

Город встретил его дымами труб, шумом улиц, пестротой магазинных витрин, афиш на заборах. Он быстро нашел горком партии, — городок был небольшой, возник не так давно на месте старого села Теплого вблизи открытого месторождения медных руд.

К первому секретарю горкома Васенину Уфимцев попал сразу же, как только о нем доложили.

— Проходи, проходи, товарищ Уфимцев. — Васенин встал из-за стола, пошел ему навстречу. — Не часто бывают у нас гости из ваших лесных краев... Ну, здравствуй!

Васенин еще молодой — одних лет с Уфимцевым, невысокий, быстрый, порывистый — ив речах, и в движениях. «Такому не в кабинете бы сидеть, а куда-нибудь на стройку или в цех, в гущу народа», — подумал Уфимцев.

— Садись, рассказывай, что за нужда загнала к нам?

Уфимцев, взволнованный предстоящим разговором, хотя всю дорогу до Теплогорска думал о том, что и как он будет говорить в горкоме, сидел, натужно улыбаясь, глядя на хозяина кабинета.

— Ну, так как? — торопил его Васенин. — Может, наши пенкосниматели на чем-нибудь надули? Колхозников в город сманили? Сено увезли?

— Да нет. — Уфимцев понял, под пенкоснимателями Васенин имел в виду городских проныр, появляющихся часто в деревнях, скупавших скот, лесоматериалы; не гнушались они и домами, покупали на слом, вывозили в город. — Дело не в них... Хотим с вами производственные связи наладить. Осуществить на деле смычку города с деревней.

— Как говорится, укрепить союз серпа и молота? Ну что ж, это хорошо. А если конкретнее?

Васенин перегнулся через стол, достал из ящика трубку и коробку с табаком, стал готовиться курить.

— А конкретнее — так. На первый случай, можем предложить вашему городу триста тонн картошки по государственной цене.

Васенин, видимо, ждал другого разговора. Он заинтересованно поглядел на Уфимцева, уселся напротив.

— Как, как? Картошку? Триста тонн, говоришь? Вот это действительно смычка — помощь колхозной деревни нашему рабочему классу! Как тебя благодарить?

Он потянулся было к телефону, но, увидев предупреждающий жест Уфимцева, снова сел. Уфимцев уже освоился и теперь решил выложить секретарю горкома основное, что было целью его приезда.

— Подождите меня благодарить, сначала выслушайте... Если разговор пошел о смычке, о производственных связях, то они должны быть обоюдными. Не только деревня — рабочему классу, но и рабочий класс — деревне.

— Вообще-то правильно, логично, — заметил Васенин и встал, обошел вокруг стола, спрятал коробку, достал спички, стал раскуривать трубку.

— Мы вам будем поставлять картошку — пока только картошку, а вы нам поможете в строительстве. Короче говоря, хочу, чтобы ваш трест «Промстрой» построил нам коровник.

— Это за триста тонн картошки? — удивился Васенин. — Дешево же ты ценишь труд рабочих! Это всего по десять килограммов на жителя.

— Нынче — триста, на будущий год пятьсот... По тысяче тонн будем давать, как только обеспечат нас картофельными сажалками и комбайнами.

— Когда еще вас обеспечат, — усмехнулся Васенин, — а тебе сегодня коровник надо.

— Не могут не обеспечить. Это теперь понятно не только нам, колхозникам. На дедовской технике сельского хозяйства не подымешь.

Васенин прошел по кабинету к окну, остановился там.

— Заманчивую идею ты мне подкинул. Действительно, нуждаемся мы в овощах и картошке, ой как нуждаемся! Плохо работают наши торгаши и заготовители. Но... тут много этих «но». Во-первых, «Промстрой» — организация государственная, у него свои планы, причем планы напряженные. Во-вторых, вывозка картошки: из такой дали возить — сколько машин потребуется? И в-третьих...

— Простите, я вас перебью, — нетерпеливо проговорил Уфимцев и тоже встал, — отвечу вначале на ваши «во-первых» и «во-вторых». А потом уже скажете свое «третье»... О вывозке надо ли вам беспокоиться? Все равно по осени к нам идут косяком «дикие» машины закупать картошку по рыночной цене. Машины из тех же организаций, откуда и теперь они будут ходить, но уже планово, по графику. И картошка будет не по рыночной цене, а по государственной... Что касается планов «Промстроя», не думаю, чтобы у треста, ради такого дела, не нашлось резерва на какой-то там коровник голов на четыреста — пятьсот. Поставить стены из готовых плит не так уж трудно для такой мощной организации. А лесом, пиломатериалами мы стройку обеспечим.

— Предположим, коровнику нужны не только стены, но рассуждаешь ты логично и аргументированно. Кажется, начинаешь меня убеждать, — сказал Васенин, вновь садясь в кресло. Следом за ним сел и Уфимцев.

— В самом деле, хорошо бы снять эту заботу, дать людям в достатке плодов огородных... Но вот тебе и третье «но»: не покроешь ты картошкой стоимости строительных работ, не равноценная сделка.

— Нынче не покроем, будущим урожаем покроем. А что не хватит — деньгами доплатим, не такие уж мы бедные, как из города кажется. Так что все ваши «но» несостоятельны.

— Ишь ты, как разошелся! — улыбнулся Васенин, удивляясь напористости председателя колхоза. Уфимцев ему определенно нравился, по душе было и его предложение, стоило о нем подумать. — Должен сознаться, тут от одного меня мало что зависит, надо посовещаться с товарищами. Да и не знаю еще, как руководство треста воспримет твое предложение... Давай так договоримся, — сказал Васенин, подходя к поднявшемуся Уфимцеву. — Зайди ко мне часика так в четыре. Тогда все и решим, получишь окончательный ответ.

На том они и расстались...

На второй день Уфимцев подписал договор с плодоовощторгом на поставку трехсот тонн картошки, обменялся письмами с трестом «Промстрой» о строительстве в колхозе «Большие Поляны» типового коровника из материалов и силами треста.

7

Дни стояли теплые, сухие — наступило бабье лето. В чистом воздухе виделось далеко и резко, лесные колочки казались нарисованными среди черной пахоты. Уже начали багроветь осинники, желтизна прихватила траву, позолотила березы на опушках. Утренники выпадали холодные, но без инея. По ночам над селом летели дикие гуси, их негромкий гогот вызывал в людях неясную грусть о прошедшем лете.

Колхоз выполнил обязательства по сверхплановой продаже зерна, но работы в полях еще продолжались. Приступили к уборке овса — несмотря на прошедшее ненастье, он хорошо дозрел.

Попов и Уфимцев были довольны, получив первые бункеры овса: будет чем встретить зиму! Они стояли у кромки поля, наблюдая за работой комбайнов. Попов обвел взглядом поле — овес был высок, по грудь, стоял такой плотной стеной, что, казалось, сквозь него не пробраться.

— Какая красотища! — не удержавшись, воскликнул он.

— Тут не одна красота, Алексей, тут молоко и мясо. Разве ты их не видишь? — спросил, посмеиваясь, Уфимцев. — Вот только маловато посеяли. Надо было гектаров сто. Тогда бы все наши дыры в кормах были заделаны.

— Все-таки неплохую я специальность приобрел, — сказал Попов, не обращая внимания на слова Уфимцева. — Что может быть лучше, чем растить хлеб? Ведь хлеб дает жизнь людям!.. И когда видишь поля ржи, пшеницы или вот этот овес, понимаешь, что делаешь самое главное дело на земле.

Он, волнуясь, вытащил из кармана расческу и, сняв берет, стал причесывать свои непокорные волосы.

— Ты стихи, случаем, не пишешь? — спросил Уфимцев.

— Пишу... А что?

— Оно и видно... И про овес пишешь?

— И про овес пишу.

— Разве в техникуме тебя не отучили от овса? Не читали лекций, что овес — культура архаичная, его надо исключать из севооборота?