Антон Чехов - Том 27. Письма 1900-1901

• Название: Том 27. Письма 1900-1901
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1980

Двенадцать томов серии — это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Вместе с тем, познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX — первых лет XX века.

Девятый том включает письма с января 1900 года по конец марта 1901 года.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

В архиве Чехова сохранился «Отчет Общества взаимопомощи учащим и учившим в начальных школах Серпуховского уезда за 1899 год», где сказано: «Правление считает долгом довести до сведения и обсуждения собрания предложение А. П. Чехова, принимавшего такое деятельное участие при возникновении Общества и выразившего вновь свою готовность прийти на помощь Обществу, предложив одному из действительных его членов, нуждающемуся в отдыхе, помещение и стол на южном берегу Крыма. Это благое начинание вызвало сочувствие в лице С. Д. Свербеевой, которая, желая доставить возможность поездки для поправления здоровья большему числу учащих, обязалась письмом на имя правления с своей стороны вносить ежегодно 100 р. для этой цели».

Посылая экземпляр отчета, секретарь Общества учительница Е. Д. Ильинская писала: «В последнем заседании правления мы старались выработать правила пользования 100 р., ежегодным взносом Свербеевой для поездок учащих, да так ни к чему и не пришли. Посоветуйте, пожалуйста, как бы это сделать?» (ГБЛ).

…подал в Серпуховскую управу заявление… — Заявление, посланное Чеховым в 1899 г., неизвестно.

…постоянные дрязги в Талежском училище, поп, мужики, бьющие стекла ~ г-жа Анисимова со своим характером, жалостные письма ее помощницы… — Чехов был назначен попечителем Талежского училища еще в 1894 г. В 1895 г. в связи с постройкой в Талеже нового здания училища Чехов получил письмо от группы крестьян: «Многоуважаемый попечитель г-н Чехов, имя и отчества вашего не знаем. Нет нашего желания строить училище в Талиже, покуда вы не уволите учителя Антипа Алексеева. Он нам ужасно не ндравится, дитей учит наших — от церкви отучил» (ГБЛ). В 1898 г. Чехов, находившийся в то время в Ницце, получил письмо от учителя Талежской школы А. А. Михайлова (от 2 марта) с жалобами на «клевету попа» (преподававшего закон божий), поддержанную некоторыми крестьянами.

О том, что Михайлов будет переведен в другую школу, Чехову сообщил 12 июня 1898 г. инспектор И. В. Рубцов (См. «Несохранившиеся и ненайденные письма», в т. 8 Писем). В 1899 г. учительницей Талежской школы была назначена А. И. Анисимова. Но через некоторое время, как это видно из ее писем к Чехову, там снова начались дрязги. По просьбе Анисимовой в Талежскую школу, в которой в то время было уже более 80 учеников, была назначена в помощь вторая учительница. 14 января 1900 г. Анисимова писала Чехову: «Назначение 2-й учительницы создало для меня ад. Проживши 2 месяца, она обращается с жалобой на меня к инсп<ектору> Рубцову, а он, не разобравши дела, кто у нас прав, кто виноват, присылает мне бумагу от 5 января, в которой заключается, что я будто бы притесняю 2-ю уч<ительни>цу, в заключение обещает перевести меня в другое училище, если якобы я буду притеснять ее. Каково?..» (ГБЛ).

Вторую учительницу вскоре перевели в другое место, но Анисимова 5 февраля 1900 г. снова писала Чехову, что ей предстоит «дознание» — в связи с жалобой талежской крестьянки К. Н. Гороховой на «жестокое обращение с учащимися».

Назначенная в октябре 1899 г. второй учительницей в Талежскую школу Анфиса Смирнова в свою очередь писала Чехову 7 декабря 1899 г., жалуясь на то, что Анисимова не разрешает ей занимать комнату в школьной квартире, а класс «младшего отделения», в котором она занимается, «почти никогда не отапливается» (ГБЛ).

Ответ Чехова Анисимовой и Смирновой неизвестен. Из письма же Анисимовой видно, что Чехов выслал — дополнительно к прежним — деньги на дрова для школы.

Сегодня я послал заявление… — См. письмо 3041*.

Поддержите меня в училищном Совете. — Ответа Хмелева или серпуховской управы в архиве Чехова нет. Из письма Т. Е. и А. Е. Бочковых, назначенных в Талежскую школу учительницами в августе 1900 г., видно, что новый попечитель все еще не был назначен.

Надежда Наумовна — жена Н. Н. Хмелева.

3043. А. С. СУВОРИНУ

12 февраля 1900 г.

Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 44–47.

Год устанавливается по упоминанию о «Маленьких письмах» А. С. Суворина, напечатанных в «Новом времени» в январе и феврале 1900 г.

Я ломал голову над IV актом… — Речь идет о пьесе Суворина «Героиня» («Вопрос»). См. письмо 3012* и примечания к нему*.

Письма Ваши насчет «Русалки» и Корша очень хороши. — «Маленькие письма» Суворина («Новое время», 1900, №№ 8580, 8581, 8582, 8584 и 8602, 8606, 8607; 16, 17, 18 и 20 января и 7, 11 и 12 февраля).

В 1897 г. журнал «Русский архив» (кн. 1, № 3) опубликовал окончание пушкинской «Русалки», якобы записанное по памяти инженером-путейцем Д. П. Зуевым, слышавшим его в свое время в чтении самого Пушкина. Публикации предшествовало вступление, написанное П. Бартеневым. Публикация вызвала в литературных кругах споры и сомнения в подлинности текста «Русалки». Через год академик Ф. Е. Корш напечатал в «Известиях Отделения русского языка и словесности» Академии наук (1898 г., т. III, кн. 3 и 1899 г., т. IV, кн. 1 и 2) свой разбор зуевской публикации, доказывая подлинность пушкинского текста. В ответ на это и появились «Маленькие письма» Суворина, изобличающие совершенную Зуевым подделку. Отдавая должное тому, что касается исследования Коршем стиха Пушкина и что, по мнению Суворина, заслуживает «и внимания, и благодарности», так как до него «никто так обстоятельно не говорил об этом предмете и никто не вносил в подобное изучение столько тщательности и вполне научного труда», Суворин выступил против «механически-филологического приема», с помощью которого Корш стремился выдать явную и на редкость бездарную подделку за текст Пушкина.

После того, как в «Новом времени» появились первые три письма Суворина, Корш напечатал в газете «Петербургские ведомости» (1900, № 33, 3 февраля) ответную статью «Г-н Суворин в качестве научно-эстетического критика», в которой пытался защитить свой метод исследования и доказательств как наиболее объективный, исключающий предвзятость в оценке, когда «при проверке подлинности стихов <…> не знают иного способа, кроме применения мерила совершенства, определяемого к тому же собственным вкусом, т. е. такой-то стих не принадлежит Пушкину, потому что он не совершенен (читай, мне критику, не нравится)».

Это выступление Корша, а также два письма, полученные редакцией «Нового времени», косвенно подтверждавшие фальсификацию, заставили Суворина снова вернуться к вопросу о подлинности окончания «Русалки» и методе анализа литературного произведения. «Я веду спор с г. Коршем не филологический и технический, а эстетический и литературный <…> Я могу признать, что г. Корш знает все тайны филологии, но я посылаю ему упреки не за филологию, а за то, что он свою науку употребляет на дрянное дело, за то, что он своими софизмами играет, как фокусник, и поддерживает глупое дело, пошлую подделку, не стоящую выеденного яйца. Я доказываю ему, что безрассудное применение им технического метода есть ложь и обман, а в лучшем случае — самообман, не рекомендующий ни его эстетического вкуса, ни понимания им обязанностей ученого, который не имеет права заниматься пустяками и свой самообман навязывать обществу и Академии наук».

…насчет Коноваловой и присяжных ~ Вам не следовало бы писать ~ Пусть А-т пишет ~ Чтобы трактовать подобные вопросы ~ надо быть прямолинейным ~ а Вы на половине письма собьетесь, как и сбились… — 26 января 1900 г. в «Новом времени» была напечатана заметка за подписью А-т «За человека страшно», в которой с возмущением говорилось о некоей Татариновой (Чехов ошибочно назвал ее Коноваловой), убившей своего ребенка и несмотря на это оправданной судом присяжных.

3 февраля в ответ на эту заметку появились «Маленькие письма» Суворина, где он писал о роли суда присяжных как «совести общества» и о возможных и неизбежных его ошибках в приговорах и решениях: «Известный процент приговоров всегда будет возбуждать в обществе и критику и неудовольствие, а из этого вовсе не следует, что самое учреждение никуда не годно. Оно лучшее из того, что придумано в настоящее время, но не абсолютно лучшее». Говоря о приговорах, Суворин писал, что надо учитывать многие мотивы преступления, в том числе и то внутреннее состояние, которое человек нередко старается скрыть не только от окружающих, но даже самого себя, — так каждый, по мнению Суворина, хотя однажды «желал чужой смерти», и потому все люди более или менее «убийцы в душе». Не давая однозначной, окончательной оценки приговору по делу Татариновой, Суворин тем не менее заканчивал свою заметку так: «Пусть будут смягчающие обстоятельства — тут большой простор для человечности, — но кто убил, тот непременно виноват».