Эстель Монбрен - Убийство в доме тетушки Леонии

• Название: Убийство в доме тетушки Леонии
• Автор: Эстель Монбрен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034521-6, 5-9713-1339-8, 5-9578-3318-5, 985-13-5903-3

Таинственные «черные тетради» Марселя Пруста.

По воспоминаниям домоправительницы, великий писатель уничтожил их незадолго до смерти.

Истина?

Ложь?

Легенда?

Для обсуждения загадки «черных тетрадей» в маленьком музее — «доме тетушки Леонии» собираются члены Прустовской ассоциации. Потрясающее открытие, о котором собирается сообщить председательница ассоциации, должно стать ключом к тайне исчезнувших рукописей — однако, к несчастью, именно оно становится мотивом для жестокого УБИЙСТВА…

---

— Я настаиваю на присутствии мэтра Локурне, — резко сказал Патрик Рейнсфорд.

Жан-Пьер Фушру и Лейла Джемани понимающе переглянулись, но были вынуждены согласиться с этим требованием.

Мэтр Сирил Локурне прибыл часом позже — с важным видом компетентного молодого адвоката, чему способствовали очки в роговой оправе и портфель-дипломат. Он тотчас же попросил дать ему возможность переговорить со своим клиентом наедине. Они беседовали как раз столько времени, сколько потребовалось лаборатории, чтобы позвонить в жандармерию и сообщить результаты обследования предметов, присланных после обеда. Жан-Пьер Фушру с интересом узнал, что статуя, вероятнее всего, была орудием преступления — после этого ее тщательно вымыли с мылом, но, несмотря на это, экспертиза обнаружила следы крови первой отрицательной группы и несколько волосков, несомненно, принадлежавших жертве. Уцелевшие отпечатки пальцев принадлежали Патрику Рейнсфорду и Жизель Дамбер. Остальные выводы экспертов будут сообщены в ближайшее время.

Вооруженные этими знаниями, Жан-Пьер Фушру и Лейла Джемани уверенно вошли в комнату, где Патрик Рейнсфорд все еще беседовал со своим адвокатом.

— Должен предупредить вас, — заявил Жан-Пьер Фушру, — что в деле появились новые данные. Не только студентка филологического факультета мадемуазель Ферран готова подтвердить, что слышала сегодня утром на ферме Эньо, как вы, господин Рейнсфорд, звонили своему брату с просьбой прислать телеграмму, требующую вашего возвращения, но и лаборатория только что сообщила о наличии ваших отпечатков пальцев на орудии преступления. Как вы это объясните?

Мэтр Локурне склонился к своему клиенту и прошептал ему, видимо, что-то ободряющее, так как Патрик Рейнсфорд выпрямился на стуле и сдержанно заявил:

— Я не виновен.

— В чем? — мягко осведомился Жан-Пьер Фушру.

— В убийстве Аделины Бертран-Вердон. Не я ее убил.

— Почему тогда вы так хотели уехать? — спросил комиссар.

— Именно затем, чтобы избежать создавшегося положения, — слегка раздраженно ответил профессор. — В чужой стране, где судебная система все еще в допотопном состоянии…

Адвокат легким покашливанием дал ему понять, что не стоит развивать эту тему.

— Я хотел избежать осложнений, — жалко закончил он.

— Скрывая факты?

Патрик Рейнсфорд бросил неуверенный взгляд на адвоката и, не отвечая, заерзал на стуле, как школьник, которого бранят за прогулы.

— Вводя нас в заблуждение? — неумолимо продолжал комиссар Фушру.

Патрик Рейнсфорд открыл и тут же закрыл рот, так что ни единый звук не вырвался из его глотки. В этот миг он был удивительно похож на дорогую экзотическую рыбу, вытащенную из подогретой воды своего шикарного аквариума.

— Допустим, теперь вы нам расскажете, что же произошло на самом деле, чтобы избежать, раз уж вам так нравится этот глагол, обвинения в препятствовании следствию? — вкрадчиво предложил комиссар.

Под ободряющим взглядом мэтра Локурне Патрик Рейнсфорд прочистил горло и неуверенно начал:

— По поводу того, когда я последний раз видел мадам Бертран-Вердон… Хм… У меня была назначена с ней встреча позавчера вечером после ужина, чтобы согласовать текст объявления о ее приезде в Америку… — И очертя голову, как акробат, совершающий прыжок в бездну: — Но в последнюю минуту она сообщила мне, что неотложные дела призывают ее в дом тетушки Леонии. Так как она все не возвращалась, я решил поехать ей навстречу…

— В котором часу это было? — бесстрастно спросил комиссар Фушру, воспользовавшись краткой паузой.

— Думаю, около половины двенадцатого, — ответил Патрик Рейнсфорд, откидывая непослушную прядь, без конца падавшую ему на лоб. — Я направился прямо к дому. Когда я приехал, света нигде не было, но входная дверь оказалась не заперта. Я вошел и несколько раз позвал мадам Бертран-Вердон. Не получив ответа, я поднялся на второй этаж, и там…

Вспомнив, что произошло потом, профессор Рейнсфорд непроизвольно вздрогнул. Жан-Пьер Фушру и Лейла Джемани молчали. Только мэтр Локурне одним взмахом ресниц подбодрил своего клиента, заставив его продолжить рассказ.

— Дверь кабинета распахнута. Тьма была кромешная. Я вошел, и… и я потерял равновесие, поскользнулся на… на чем-то мокром. Пытаясь смягчить падение, я ухватился рукой за… за статую, она была на полу, рядом с телом Аделины Бертран-Вердон. Я угодил рукой в кровь, вся нижняя часть статуи была в крови. — И при этом воспоминании он снова вздрогнул. — Меня охватила паника, — признался он, судорожно сглотнув. — Я подумал, что все решат… я боялся, что мои отпечатки пальцев на статуе… И я помыл статую под сильной струей воды в кабинете напротив и поставил ее на место, в саду, — с раскаянием закончил он.

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваши действия могут быть расценены как сознательная попытка запутать следствие?

Наконец-то вмешался мэтр Локурне. Он поправил на носу очки и, используя юридический жаргон, красноречиво, как если бы защищал дело в суде, потребовал, чтобы его клиента немедленно отпустили, ссылаясь на его умственное переутомление.

— Вы в самом деле думаете, что он сказал правду? — скептически спросила Лейла, оставшись один на один со своим начальником.

— Естественно, не всю, — ответил тот. — Но я склонен верить его истории со статуей. И я не думаю, что в данном случае мы сильно рискуем, оставив его под «защитой» мэтра Локурне. Лучше обратимся к Гийому Вердайану. Он наверняка уже дымится — во всех смыслах этого слова — от долгого ожидания. Но только если вы уверены, что Филипп Дефорж и Жизель Дамбер ждут нас в гостинице.

— Я передала им ваш приказ, — сказала Лейла, слегка удивленная скрытым беспокойством, прозвучавшим в последней фразе. — Если хотите, я могу снова им позвонить.

— Неплохая идея, если вас не затруднит…

Оставшись один, Жан-Пьер Фушру постарался объективно проанализировать причины своего беспокойства. Что-то вертелось у него в голове, что-то шевелилось в подсознании. Какая-то мысль, которую он не мог ухватить, какой-то образ, который он никак не мог восстановить. Он долго тер колено. И не почувствовал никакого облегчения, когда улыбающаяся Лейла Джемани сообщила ему, что двое «свидетелей» спокойно заперлись каждый в своей комнате, один — читая, другая — отдыхая, и что профессор Вердайан дымится, протестует и буянит, как и предполагалось, в зале ожидания в жандармерии, к ужасу аджюдана Турнадра.

Было десять минут седьмого.

Начинало смеркаться.

Глава 22

Когда комиссар Фушру и инспектор Джемани покинули дом тетушки Леонии, атмосфера значительно разрядилась. На память о «трагических событиях» позавчерашнего вечера остался только безусый жандарм, стоявший на страже в коридоре, чтобы не позволить любопытным подняться на второй этаж. Впрочем, в основном участники, удовлетворенные недолгим пребыванием в стране Пруста, не очень-то туда и рвались. Некая дама, кажется англичанка, все время жаловалась на мозоли на ногах, а другая, прибывшая из Голландии, — на то, что так и не увидела комнаты, где Марсель Пруст жил в детстве, — но в конце концов конференция состоялась и дом тетушки Леонии был частично осмотрен.

Закончив официальную часть, Андре Ларивьер начал рассказывать разные байки из истории города — не забывая, однако, беззастенчиво нахваливать выставленные на продажу сувениры и сетуя на то, что Общество по охране исторических памятников не торопится с ремонтом, вспоминая ныне исчезнувшие улицы и толпы паломников на Млечном пути.[37] Он позволил себя сфотографировать и, когда за последним туристом закрылась дверь, с большим удовлетворением пересчитал дневную выручку.

То, чего он больше всего опасался — несвоевременного прибытия команды Рея Тейлора или нашествия местных либо парижских журналистов, — не произошло. Но он не мог предвидеть будущее и боялся, как бы естественное желание осмотреть дом тетушки Леонии, священное для французской литературы место, не сменилось на время нездоровым любопытством к месту преступления, где была убита председательница Прустовской ассоциации. С другой стороны, увеличение числа посетителей означало оздоровление финансов, подорванных безумно любившей размах мадам Бертран-Вердон.

Когда старый гид собирался вежливо попросить болтавших в углу Жизель Дамбер, Гийома Вердайана и Филиппа Дефоржа дать ему возможность завершить экскурсию, он заметил подошедшую к ним высокую незнакомку, появившуюся как из-под земли. Она представилась инспектором полиции. Далее он услышал, как она пригласила французского профессора в жандармерию, а остальных просила оставаться в распоряжении полиции и никуда не отлучаться из «Старой мельницы». Он облегченно вздохнул при мысли о том, что дом наконец-то вновь обретет спокойствие, достоинство и святость, которые и не должны были бы его покидать, вполуха слушая, как Жизель Дамбер принимает предложение Филиппа Дефоржа подвезти ее до гостиницы. Эти двое никогда не вызывали у него доверия, к тому же он не имел ни малейшего желания задерживаться в одном доме с опасным(и) преступником(ами)!