Кирилл Гусев - Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

• Название: Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции
• Автор: Кирилл Гусев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1975

Автор, видный советский историк, показывает сложный, извилистый путь некогда самой многочисленной и влиятельной мелкобуржуазной партии России — социалистов-революционеров. В книге вскрывается глубокий внутренний кризис партии эсеров, несостоятельность теории и практики мелкобуржуазного социализма, превращение эсеровских террористов в союзников Колчака и Деникина, организаторов кронштадтского мятежа и «антоновщины».

Проблемы, рассматриваемые в книге, имеют не только историческое значение. Они весьма актуальны, их изучение может быть полезным при оценке позиций современных мелкобуржуазных партий, выработке стратегии и тактики коммунистических партий в борьбе за создание единого фронта трудящихся в странах капитала.

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. — DS.

---

В ночь на 10 апреля 1907 г. была арестована группа боевиков, подготовлявшая покушение на Николая II. ЦК эсеров заявил, что их партия не имеет к заговору никакого отношения. Признавая, что «партия вела, ведет и будет вести до фактического свержения самодержавия террористическую борьбу», Центральный комитет партии социалистов-революционеров подчеркивал вместе с тем, что «данной группе лиц, искусственно составленной следственной властью, никакого поручения на совершение террористического акта против царя дано не было…»146.

В течение 1907 г. эсерами было совершено 57 террористических актов147. В Петербурге были убиты начальник тюрьмы «Кресты» и начальник главного тюремного управления. Местные боевые дружины успешно провели террористические акты против пензенского губернатора, начальника каторги в Чите, председателя красноярского военно-окружного суда, начальника жандармского управления железных дорог.

II Дума просуществовала недолго. Столыпин, организовав с помощью охранки провокацию, предъявил социал-демократической думской фракции обвинение в подготовке противогосударственного заговора. Он потребовал устранения из Думы всей фракции и согласия на арест 16 социал-демократических депутатов. Кадеты дали согласие на арест руководителей фракции, а вопрос о ее остальных членах предложили передать в думскую комиссию. Это решение послужило поводом для разгона Думы. 3 июня социал-демократическая фракция была арестована, а Дума распущена царским указом. Одновременно был издан новый избирательный закон, обеспечивающий большинство в будущей Думе помещикам и крупной буржуазии. Этот акт вошел в историю страны как третьеиюньский государственный переворот. Первая русская революция кончилась поражением.

Революция 1905—1907 гг. показала, что социалисты-революционеры не были просто группой народничествующих интеллигентов, а выступали как левое крыло мелкобуржуазной демократии, выражавшее точку зрения крестьянства в буржуазной революции. Социалисты только по названию, эсеры и в общедемократической борьбе проявили непоследовательность, свойственную мелкой буржуазии, колеблясь между подчинением гегемонии либеральной буржуазии и революционно-демократической борьбой против помещичьего землевладения и крепостнического государства. Крестьяне при всей решимости и боевом демократизме, подчеркивал В. И. Ленин, «не случайно, а неизбежно всегда будут проявлять известные колебания между буржуазией и пролетариатом, между либерализмом и марксизмом»148. Колебания партии эсеров, выраженные в ее программе и тактике, и были отражением этой неустойчивости, поскольку буржуазно-демократическое сознание крестьянства нашло свое партийно-политическое выражение в левонародничестве.

В Программе РСДРП указывалось, что, «стремясь к достижению своих ближайших целей», она «поддерживает всякое оппозиционное и революционное движение, направленное против существующего в России общественного и политического порядка…»149. Исходя из этого, II и III съезды РСДРП, отметив в своих резолюциях вред деятельности эсеров для политического развития пролетариата и для общедемократической борьбы против абсолютизма, вместе с тем допускали «временные боевые соглашения социал-демократов с организациями социалистов-революционеров»150. Первая русская революция подтвердила данную большевиками оценку эсеров. Но если до 1905 г. речь шла главным образом об отношении к их доктрине и тактике, то после 1906 г. вопрос встал шире: каково поведение тех слоев, которые солидаризируются с эсеровскими идеями?

Мелкобуржуазную демократию следовало привлечь на сторону пролетариата в интересах победы революции. Для этого необходимо было помочь ей преодолеть колебания, освободиться от влияния буржуазии и связанных с ним иллюзий. Не заблуждаясь насчет значения «социалистических» фраз эсеров, марксистская партия, как указывал В. И. Ленин, стремилась «помочь слабым мелкобуржуазным демократам, вырвать их из-под влияния либералов, сплотить лагерь демократии против контрреволюционных кадетов…»151.

Тактическая линия большевиков, учитывавшая уроки революции 1905—1907 гг., нашла свое выражение в резолюции V (Лондонского) съезда РСДРП. В ней отмечалось, что эсеры «более или менее близко выражают интересы и точку зрения широких масс деревенской и городской мелкой буржуазии, колеблясь между подчинением гегемонии либералов и решительной борьбой против помещичьего землепользования и крепостнического государства…»152. Свои буржуазно-демократические задачи они облекают туманной социалистической фразеологией, стремясь затушевать разницу между пролетарием и мелким хозяйчиком. Большевистская партия, борясь с этим стремлением и разоблачая псевдосоциалистический характер эсеров, стремилась всеми силами вырвать их из-под влияния либералов, заставить встать на сторону революционного пролетариата в борьбе против черносотенцев и кадетов.

После поражения первой русской революции наступил период черной реакции. В этих условиях от политических партий требовалась новая тактика. Однако эсеры оказались неспособны достаточно четко определить обстановку и выработать правильное отношение к третье-июньской монархии. Их тактический авантюризм выразился прежде всего в отношении к III Государственной думе. В ней было два реакционных большинства: черносотенно-октябристское (147 крайне правых депутатов и 154 октябриста, т.е. 301 депутат из 442) и октябристско-кадетское (154 октябриста и 54 кадета). Первое обеспечивало поддержку столыпинской реакции, второе создавало видимость парламентаризма. Социал-демократы имели в Думе 19 депутатов, трудовики — 14153.

Эсеры не участвовали в выборах и призывали бойкотировать Думу, чтобы не поддерживать «фикцию конституционного строя». Подходя к оценке Думы с субъективистской точки зрения, они считали, что раз она реакционна, то, стало быть, является «картонной» и «опереточной». Социалисты-революционеры никак не хотели понять, что реальность или фиктивность того или иного представительного учреждения определяется вовсе не его прогрессивностью или реакционностью, а тем, обладают или не обладают государственной властью представленные в нем классы. III Дума была вовсе не картонным, а настоящим мечом в руках самодержавия, так как ее решения соответствовали действительному распределению сил в условиях временной победы контрреволюции. Поэтому, как писал В. И. Ленин, тактика эсеров и ее обоснование являли собой «образец того крайнего недомыслия, того разгула пустой революционной фразы, которые давно уже стали отличительной чертой и основным свойством партии с.-р.»154.

Социалисты-революционеры встали на путь «отзовизма», признав возможными лишь «внепарламентские» средства борьбы. В то же время они заявляли о «скованности массовой народной энергии», об отсутствии революционного подъема. «…Сколько исторической правды, — писал по этому поводу В. И. Ленин, — было в наименовании эсеров революционными авантюристами! Разве это не авантюризм, когда ради хлесткого словечка говорят о сосредоточении на таких средствах борьбы, к которым сами же признают сейчас неспособною массу?»155. Словесный революционаризм эсеров, их стремление стать «левее всех», в том числе и большевиков, признававших необходимость использования легальных форм борьбы, выражали лишь неустойчивость мелкой буржуазии, ее неспособность к упорной, выдержанной, систематической массовой борьбе.

Критикуя «отзовизм» эсеров, большевики вместе с тем считали возможным вступать в избирательные соглашения в первую очередь с ними. III конференция РСДРП записала в своей резолюции: «При соглашениях с.-д. должна руководиться распределением несоциалистических партий по степени их демократизма в следующем порядке: 1) с.-р. 2) н.-с. 3) трудовики, 4) к.-д.»156. Учитывая политическую неустойчивость мелкой буржуазии, ее колебания «между кадетским лояльным убожеством и смелой, беспощадной революционной борьбой», большевики внимательно анализировали этот процесс с тем, чтобы «посильно влиять на него в пролетарском духе»157.

Что же предлагали эсеры в новых условиях? Тот же индивидуальный террор. На состоявшейся в 1908 г. в Лондоне конференции социалистов-революционеров говорилось об исторической необходимости политического террора. В резолюции конференции и постановлении IV Совета партии указывалось, что в сложившейся обстановке необходимо «относиться отрицательно, из тактических соображений, к проектам частичных массовых выступлений, в которых, по условиям настоящего момента, может происходить бесплодная растрата народной энергии». Эсеровские руководители призывали «настойчиво выступать за все те методы борьбы, которые, предполагая сговор, сами толкают массы к дальнейшей более широкой и прочной организации». К таким методам они отнесли и террористическую деятельность и предложили сосредоточить все силы на усилении политического террора. Предлагалось также не упускать из виду теоретическую и практическую боевую подготовку партийных масс и работу в войсках158.