Стивен Кинг - Противостояние. Том II

• Название: Противостояние. Том II
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01355-4, 5-03-003093-Х

Из секретной лаборатории министерства обороны США в результате трагической случайности вырвался на свободу опаснейший вирус. Последствия оказались катастрофическими — страна почти обезлюдела. Немногие уцелевшие разделились на два лагеря: одни остались верны идеалам прошлого, другие примкнули к загадочного Черному Человеку, который стремился к мировому господству. Так началось противостояние…

Читайте «Противостояние» — бестселлер короля триллеров Стивена Кинга!

---

Надин лежала в темноте, глядя на небо.

Боулдер был ее последней надеждой. Старуха была ее последней надеждой. Нормальность и разумность, которые она надеялась отыскать в Стовингтоне, она связывала теперь с Боулдером. Они хорошие, думала она, хорошие ребята, и если бы только все могло оказаться так просто для нее, пойманной в эту безумную сеть противоречивых желаний.

Снова и снова, как главная мелодия в оркестре, в ней говорила ее твердая вера в то, что убийство в этом почти умерщвленном мире — тяжелейший грех, а сердце ее твердило, что дело Рэндалла Флагга — смерть. Но, Боже, как же она жаждала его холодного поцелуя — больше, чем хотела поцелуев паренька из средней школы или того, из колледжа… даже больше, к великому ее ужасу, чем поцелуев и объятий Ларри Андервуда.

«Завтра мы будем в Боулдере, — подумала она. — Может быть, тогда я узнаю, закончилось путешествие или…»

Падающая звезда прочертила на небе свой огненный след, и она, как ребенок, загадала желание.

Глава 50

Рассвет начал окрашивать восточную часть небосклона в бледно-розовый цвет. Стю Редман и Глен Бейтман были на полдороге к вершине горы Флагстафф в западном Боулдере, где уступы Скалистых гор высились над гладкими равнинами как доисторические видения. На рассвете Стю подумал, что сосны, раскиданные среди голых и почти отвесных скал, похожи на напрягшиеся жилы высунувшейся из земли руки какого-то великана. Где-то к востоку Надин Кросс наконец погрузилась в беспокойный, чуткий сон.

— Боюсь, днем у меня разболится голова, — сказал Глен. — По-моему, я ни разу со студенческих лет не пьянствовал целую ночь напролет.

— Восход того стоит, — сказал Стю.

— Да. Это прекрасно. Вы когда-нибудь раньше были на Скалистых горах?

— Нет, — покачал головой Стю, — но рад, что я здесь. — Он поднял кувшин с вином и сделал глоток. — У меня тоже будет трещать башка. — Он несколько секунд помолчал, глядя на открывшуюся панораму, а потом повернулся к Глену с ехидной улыбкой. — Что же теперь произойдет?

— Произойдет? — приподнял брови Глен.

— Конечно. Я за этим и притащил вас сюда. Сказал Фрэнни: «Напою его как следует, а потом понаберусь у него ума». Она сказала: «Отлично».

Глен ухмыльнулся.

— Но ведь на дне этой бутылки нет чайных листьев — на чем гадать?

— Листьев нет, по она объяснила мне, чем вы занимались раньше. Социологией. Изучением поведения групп. Так сделайте же несколько научных догадок.

— Посеребри мне ручку, о желающий знать.

— Не беспокойся о серебре, старина. Завтра я отведу тебя в Первый национальный банк Боулдера и дам миллион долларов. Ну так как?

— Стю, серьезно, что ты хочешь знать?

— Наверное, то же самое, что и этот глухой парень, Андрос. Что будет дальше. Не знаю, как это выразить лучше.

— Будет общество, — медленно начал Глен. — Какого типа? Сейчас это сказать невозможно. Сейчас здесь почти четыреста человек. Судя по количеству прибывающих, которых становится с каждым днем все больше и больше, к 1 сентября нас будет около полутора тысяч. К 1 октября — тысячи четыре с половиной и, быть может, тысяч восемь — к тому времени, как выпадет ноябрьский снег и перекроет дороги. Запиши это как предсказание номер один.

К удовольствию Глена, Стю и в самом деле достал из кармана джинсов блокнот и записал все сказанное.

— Мне что-то с трудом верится, — сказал Стю. — Мы протащились через полстраны и не повстречали даже сотни людей.

— Да, но они прибывают, не так ли?

— Да… в час по чайной ложке.

— В час по… чему? — переспросил Глен, ухмыльнувшись.

— По чайной ложке. Так говорила моя мать. Ты будешь издеваться над манерой речи моей старухи?

— Никогда не настанет тот день, когда я утрачу к себе уважение настолько, чтобы издеваться над матерью техасца, Стюарт.

— Что ж, они и впрямь прибывают. Ральф сейчас держит связь с пятью или шестью группами, а значит, к концу недели нас станет около пяти сотен.

Глен снова улыбнулся.

— Да, а Матушка Абагейл сидит прямо там, на его «радиостанции», но не говорит по рации. Боится, что ее ударит током.

— Фрэнни любит эту старуху, — сказал Стю. — Отчасти потому, что та хорошо разбирается в родах, но еще и… Ну просто любит, и все. Понимаешь?

— Да. Почти все испытывают то же самое.

— Восемь тысяч — к зиме, — задумчиво произнес Стю, возвращаясь к первоначальной теме. — Чуть больше или чуть меньше…

— Это простая арифметика. Предположим, грипп унес с собой девяносто девять процентов населения. Может, и меньше, но давай возьмем эту цифру, просто чтобы было, от чего оттолкнуться. Коль скоро грипп оказался смертелен для девяноста девяти, значит, он подмел около двухсот восемнадцати миллионов только в этой стране. — Он глянул на вытянувшееся лицо Стю и мрачно кивнул. — Может, все и не так скверно, но у нас есть все основания предполагать, что эта цифра близка к реальности. По сравнению с этим нацисты просто мелкие хулиганы, а?

— Бог ты мой, — хрипло выдавил Стю.

— Но все равно и при таком раскладе в живых осталось больше двух миллионов — одна пятая населения Токио до эпидемии, одна четвертая населения Нью-Йорка. Причем только в этой стране. Идем дальше: я полагаю, десять процентов из этих двух миллионов могли не пережить последствий гриппа. Это жертвы того, что я называю послешоковым синдромом. Люди вроде бедняги Марка Браддока с его разорвавшимся аппендиксом, но еще и самоубийцы, да-да, а также погибшие от рук убийц и от несчастных случаев. Это сводит нашу цифру к одному миллиону восьмистам тысячам. Но мы подозреваем, что у нас есть Противник, так? Тот темный человек, который нам снился. Где-то к западу от нас. И там семь штатов, которые можно условно назвать его территорией… если он на самом деле существует.

— Думаю, существует. И еще как, — сказал Стю.

— Мне тоже так кажется. Но владычествует ли он над всеми людьми там? Я лично не думаю, точно так же, как Матушка Абагейл не владычествует над всеми оставшимися в сорока одном континентальном штате Америки. Я полагаю, все находится в состоянии медленного перемещения, но такое положение вещей начинает подходить к концу. Люди группируются. Когда мы с тобой впервые обсуждали это в Нью-Хэмпшире, я рисовал картину дюжин крошечных сообществ. Чего я не учел, поскольку просто не знал, так это того, что всех, кроме совсем уж невосприимчивых, притягивали эти два противоположных сна. Это стало новым фактором, которого никто не мог предвидеть.

— Ты хочешь сказать, что в конечном счете у нас будет девятьсот тысяч и у него — девятьсот?

— Нет. Прежде всего грядущая зима внесет свою лепту. Она внесет ее здесь, и маленьким группам, не сумевшим добраться сюда до первого снега, станет еще тяжелее. Ты осознаешь, что у нас в Свободной Зоне еще нет ни одного врача? Наш медицинский персонал состоит из ветеринара и самой Матушки Абагейл, которая позабыла больше премудростей народной медицины, чем ты или я когда-либо могли выучить. И они будут очень забавно выглядеть, когда попытаются вставить стальную пластинку тебе в череп, если ты ненароком брякнешься затылком о камень, как по-твоему?

Стю тихо хохотнул.

— Тогда тот парнишка, Ролф Даннемонт, вытащит, наверное, свой «ремингтон» и отправит меня на тот свет.

— Я думаю, все население Америки сведется к одному миллиону шестистам тысячам человек к будущей весне — и это еще очень оптимистичный прогноз. Я сильно надеюсь, что из них миллион сосредоточится у нас.

— Миллион, — со страхом в голосе повторил Стю. Он взглянул на раскинувшийся внизу почти пустынный город Боулдер, начинавший светлеть под медленно выползавшим на плоский восточный горизонт солнцем. — Не могу это себе представить. Этот городок треснет по швам.

— Боулдер их не выдержит. Я знаю, это не укладывается в голове, когда бродишь по пустым улицам центра, а потом идешь к Тейбл-Меса, но… Город просто не выдержит. Придется располагать поселения вокруг него. Ситуация возникнет такая: одно громадное поселение образуется здесь, а остальная часть страны к востоку отсюда абсолютно обезлюдеет.

— Почему ты считаешь, что мы соберем большинство людей?

— По очень ненаучной причине, — ответил Глен, взъерошив ладонью волосы вокруг лысины на макушке. — Мне хочется верить, что хороших людей больше. И я верю в то, что, кто бы ни правил бал там, на западе, он по-настоящему плохой. Но у меня есть предчувствие… — Он запнулся.

— Давай выкладывай.

— Выложу, потому что я пьян. Но только это между нами, Стю.

— Ладно.

— Даешь слово?

— Даю слово, — сказал Стю.

— Я думаю… он заполучит большую часть технарей, — в конце концов вымолвил Глен. — Не спрашивай меня почему, это просто предчувствие. Разве что технари в большинстве своем любят работать в атмосфере строгой дисциплины и четких целей. Они любят, когда поезда ходят вовремя. У нас в Боулдере сейчас полная неразбериха, каждый болтается без дела и предоставлен самому себе… и нам нужно предпринять то, что мои студенты определили бы как «свалить все дерьмо в одну кучу». Но тот парень… Ручаюсь, у него поезда ходят по расписанию и все систематизировано. А технари — такие же люди, как и все остальные, они поищут туда, где они больше нужны. У меня есть подозрение, что наш Противник хочет набрать их как можно больше. Хрен с ними, с фермерами, ему важнее заманить к себе тех, кто сможет разобраться с ракетными установками в Айдахо и заставить их снова работать. А еще обзавестись танками и вертолетами и, быть может, бомбардировщиком Б-52, а то и парочкой, для смеха. Я сомневаюсь, что он уже добился этого, по правде говоря, я уверен, что пока нет. Иначе мы бы знали. Сейчас он, по всей видимости; сосредоточен на том, чтобы восстановить энергоснабжение, связь… Может, ему даже приходится заниматься чисткой своих рядов от малодушных. Рим не в один день строился, и ему это известно. У него есть время. Но, когда я вижу заход солнца — это не бред, Стюарт, — мне страшно. Мне больше не нужны сны, чтобы бояться, — стоит лишь подумать о тех, кто сейчас там, по другую сторону Скалистых гор, трудолюбивых и исполнительных, как маленькие пчелки.