Роберт Стивенсон - Отлив

• Название: Отлив
• Автор: Роберт Стивенсон
• Жанр: Морские приключения

---

- Нет, не Хэй! - прервал тот сдавленным голосом.- Не называйте меня так! Я хочу сказать... Ради бога, не видите вы разве, что я на дыбе?

- Я вижу, знаю, я сам вас на ней держу и не отпускаю, я сам вас подтягиваю своими руками! Если господь пожелает, сегодня вечером я приведу перед его престол раскаявшегося грешника. Приди, приди перед его милосердный престол! Он жаждет явить свою милость, друг мой, жаждет!

Он раскинул руки, как распятый, лицо его светилось, как ангельский лик, он возвысил на последних словах голос, и в голосе послышались слезы.

Геррик сделал величайшее усилие и взял себя в руки.

- Этуотер,- сказал он,- вы хотите от меня невозможного. Что я должен делать? Я не верю в бога. Для вас он - непреложная истина, для меня, скажу по совести, всего только легенда. Я не верю, что есть такие слова, с помощью которых я мог бы снять со своих плеч бремя. Мне суждено до конца моих дней влачить ношу ответственности. Мне не избавиться от нее. Думаете, я не сделал бы этого, если бы мог? Но я не могу, не могу, и хватит об этом.

Экстаз сошел с лица Этуотера, грозный апостол исчез, и на его месте снова появился иронический господин с непринужденными манерами, который снял шляпу и поклонился. Проделано это было дерзко, и лицо Геррика загорелось.

- Что вы хотите этим сказать? - вскричал он.

- Не вернуться ли нам назад? - проговорил Этуотер.- Скоро соберутся гости.

Геррик с минуту продолжал стоять не двигаясь, сжав кулаки и зубы. И пока он стоял, ему медленно, словно луна между облаками, приоткрылся смысл задания, с которым он сюда явился. Он явился, чтобы заманить этого человека на шхуну. Однако дело не ладилось, если и считать, что он пытался это сделать; его ждала верная неудача, он это знал и знал, что так к лучшему. Но что же впереди?

Он со стоном повернулся, чтобы следовать за хозяином, который стоял и ждал с вежливой улыбкой, и в ту же секунду с какой-то преувеличенной любезностью повел Геррика под колоннаду пальм, где уже сгущался мрак. Они шли молча. От земли исходил пряный аромат, в ноздри ударял теплый благоухающий воздух; еще издалека яркие огни зажженных ламп и пламя костра указали дом Этуотера.

Пока они шли, Геррик испытал и поборол сильнейшее искушение подойти к Этуотеру, тронуть за руку и шепнуть: "Берегитесь, они хотят вас убить". Одна жизнь была бы спасена, но как быть с двумя другими? Три жизни поднимались и опускались перед ним, как на весах или словно бадьи в колодце. Наступило время сделать выбор, и сделать его быстро. Несколько драгоценных минут колеса жизни катились впереди него, и в его власти было повернуть их в ту или иную сторону простым прикосновением,- в его власти решить, кому жить, а кому умереть. Он сравнивал троих. Этуотер интересовал его, озадачивал, ослеплял, приводил в восторг и возмущал; живой, он казался сомнительным благом, но представлять его мертвым было невероятно тягостно, и видение это преследовало Геррика во всех цветовых и звуковых подробностях. Его мысленному взору непрерывно мерещилось это крупное тело поверженным, в разных позах и с разными ранами; Этуотер лежал ничком, лежал навзничь, лежал на боку или же в предсмертной агонии, с искаженным лицом цеплялся пальцами за дверной косяк. Он слышал щелканье курка, глухой удар пули, крик жертвы. Он видел льющуюся кровь. Нагромождение воображаемых деталей как бы делало этого человека обреченным, и для Геррика он шел уже в жертвенных гирляндах.

Потом Геррик задумался о Дэвисе с его грубой немудреной душой, неукротимым мужеством и веселостью в дни их прежней нищенской жизни, столь симпатичным для Геррика сочетанием недостатков и достоинств, внезапными проблесками нежности, таившейся где-то глубже слез; задумался о его детях, Эйде, ее болезни, ее кукле. Нет, даже в мыслях нельзя было и близко подпускать смерть к этому человеку. Чувствуя жар во всем теле, боль в сведенных мускулах, Геррик понял, что до конца отец Эйды найдет в нем сына. И даже Хьюиш оказался осененным святостью этого решения. Живя столько времени бок о бок, они стали братьями; их совместное существование на корабле и прошлые невзгоды подразумевали лояльность, которой Геррик должен был оставаться хоть немного верен, если не хотел окончательно потерять честь.

Ужас внезапной смерти был неизбежен в любом случае, но колебаний быть не могло: жертвой выпадало быть Этуотеру. Однако едва только созрела эта мысль (она же приговор), как тут же, в панике, он всей душой устремился в другую крайность, и когда он заглянул в себя, то нашел там сплошное смятение и немой вопль.

Во всем этом не было и мысли о Роберте Геррике. Он покорился отливу в своей судьбе, и отлив нес его прочь; он слышал уже рев водоворота, который должен был увлечь его на дно. Но в его терзающейся обесчещенной душе не было и мысли о себе самом.

Геррик не знал, как долго он шел подле своего спутника молча.

Неожиданно тучи умчались; душевные конвульсии кончились. Теперь Геррик был спокоен спокойствием отчаяния; к нему вернулась способность говорить банальные слова, и он с удивлением услышал собственный голос:

- Какой прелестный вечер!

- Не правда ли? - отозвался Этуотер.- Да, вечера здесь были бы хороши, если бы всегда было чем заняться. Днем, разумеется, можно стрелять.

- А вы стреляете? - спросил Геррик.

- Да, я-то, что называется, первоклассный стрелок. Все дело в вере. Я верю, что мои пули попадут в цель. Если бы я хоть раз промахнулся, я не смог бы стрелять добрых девять месяцев.

- Стало быть, вы еще ни разу не промахнулись?

- Нечаянно - нет,- ответил Этуотер.- Но промахнуться нарочно - это настоящее искусство. Я знавал одного царька с Западных островов, который умел обстрелять человека всего кругом из винчестера, не задев ни волоска, не вырвав ни клочка из его одежды, и только последнюю пулю он всаживал точно между глаз. Красивая была работа.

- А вы тоже могли бы так? - спросил, холодея, Геррик.

- О, я могу что угодно! - ответил Этуотер.- Вам это не понятно: чему быть, того не миновать.

Они приблизились к задней стороне дома. Один из туземцев хлопотал у костра, который горел ясным, сильным летучим пламенем, как горит обычно кокосовая скорлупа. В воздухе носился аромат незнакомых кушаний. По всей веранде были зажжены лампы, ярко освещавшие лесной сумрак дома и рождавшие причудливые сплетения теней.

- Заходите, помойте руки,- предложил Этуотер и провел Геррика в чистую комнату, устланную циновками, где стояли походная кровать, сейф, несколько застекленных полок с книгами и железный умывальник.

Этуотер крикнул что-то по-туземному, и в дверях на момент показалась полненькая хорошенькая молодая женщина с чистым полотенцем в руках.

- Это что? - воскликнул Геррик, увидев наконец четвертого, кого пощадила эпидемия, и внезапно вспомнив о приказе капитана.

- Да,- сказал Этуотер,- вся колония помещается в этом доме, вернее, то, что от нее осталось. Мы, если хотите, все боимся дьявола? Поэтому Таниера и она спят в первой гостиной, а еще один - на веранде.

- Хорошенькая девушка,- заметил Геррик.

- Даже слишком,- ответил Этуотер.- Поэтому-то я выдал ее замуж. Ведь никогда не знаешь, не вздумает ли мужчина свалять дурака из-за женщины. Так что, когда нас осталось четверо, я отвел ее и Таниеру в церковь и совершил церемонию. Женщина из этого пустяка устроила много шуму. Но я начисто не разделяю романтического взгляда на брак.

- И для вас это полная гарантия?-с изумлением спросил Геррик.

- Естественно. Я человек простой и понимаю все буквально. Если не ошибаюсь, там есть слова: "Кого соединил господь". Вот я и поженил их и почитаю брак священным.

- Вот как! - произнес Геррик.

- Видите ли, я могу надеяться на выгодную женитьбу, когда вернусь на родину,- сказал доверительным тоном Этуотер.- Я богат. Один этот сейф,- он положил на него руку,- даст немалое состояние, когда я соберусь выставить мои жемчужины на продажу. Здесь находятся сборы из лагуны за десять лет; каждый день с утра до вечера у меня работало десять ловцов. Я забрался глубже, чем это обычно делают люди в здешних краях; у меня горы гниющих раковин, но я достиг превосходных результатов. Не хотите взглянуть?

Такое подтверждение догадки капитана тяжко поразило Геррика, и ему с трудом удалось не выдать своих чувств.

- Нет, спасибо, не хочется,- сказал он.- Жемчуг меня не интересует. Я равнодушен к подобным...

- Безделушкам?- досказал за него Этуотер.- И все-таки, я считаю, вам стоит взглянуть на мою коллекцию: она действительно уникальна, и, кроме того, она... как, впрочем, и все мы и всё нас окружающее... висит на волоске. Сегодня она приумножается и процветает, завтра с ней покончено, она брошена в печь. Сегодня она здесь, нераздельна, в сейфе, завтра - даже сегодня вечером! - она рассеется. Сегодня, глупец, сегодня могут у тебя потребовать душу!