Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

• Название: Последняя легенда Анкаианы
• Автор: Лертукке
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Да так... скучаю.

- Это хорошо. Как говорил один мой друг, погибший на съемках известного боевика...

- Несс!!!

- "Когда я скучаю, смерть обходит меня стороной"... Или что-то в этом роде. Кэсси, мне это тоже надоело, но если начинаешь в моем случае относиться к этому с подобающей серьезностью, сходишь с ума. Я пробовал. ...Да не был он мне другом. Просто говорил иногда. Что-то.

- Спасибо, Несс.

- Пожалуйста. Ладно, извини, бежать надо...

- Ну, беги.

Кэсси дала отбой. Расслабленно опустившаяся рука с телефоном показалась ей символом безнадежности и скорби. Это доброе слово поддержит ее наверное, в течении часа. А далее она снова вспомнит как у всех все хорошо, а у нее одной ну совсем ничего. Генриху, что ли позвонить? Пусть приходит, черт с ним... Еще соловей этот. Три кошки в доме, а его не волнует. Вот она, чисто мужская безответственность.

Генриха не было дома. На работе тем более.

Кэсси открыла окно, за которым громче щелкало и посвистывало. За ним белело и одуряюще пахло цветущее дерево.

- Никто не прилетит к тебе, свистулька, - прошипела Кэсси, - На свалку с котами. У тебя, наверное, в черепушке резонатор, а мозгов нет.

Делать было нечего, и Кэсси решила слегка прибраться. Выскочила обгрызенная бумажка с номером Алика и пометкой, что он действителен лишь до пятнадцатого числа. И затем он сменится на постоянный, которого уже никто не будет знать. То есть, давно сменился. Зажав ее в кулаке, Кэсси присела на диван и минутку погрустила, подумав, что общаться с Аликом вообще настолько же бессмысленно, насколько сейчас бессмысленно звонить по номеру, некогда ему принадлежавшему.

Элис снова сидел за спиной у Алика. И мешал ему смотреть новый телевизор. Семнадцать старых, различных характеристик, из которых Алик составил стенку в одной из комнат, Элиса тоже не интересовали.

- Ты мог бы помочь мне с этой уборкой, - ворчал он. - Нудно так.

- Прости. Надеюсь, тебя это не очень утомило?

- Знаешь, когда на земле вообще не останется анкаианцев...

-- В прошлый раз ты был более лоялен. Не тревожь меня.

Доведенный Элис наконец-то встал с дивана, где провел последние несколько часов, надоедая.

- Двое - это мало, произнес он тихо, - Ты сам справишься, или мне этим заняться?

- Твоя работа, - отмахнулся Алик. - Мои чувства на другую тему.

- Ее будут звать Кассинкана? - поинтересовался Элис.

Алик некоторое время безмолвствовал.

- Почему ты меня так ненавидишь? - сказал он устало, - Я тебе что-то сделал когда-то, или я на кого-то похож, кого никогда не знал? Почему, Элис? Я знаю, ты не выносишь одиночества, и твоя мечта - заполненный многоспальный гроб, но мне уже надоело тебе повторять, что меня там не будет.

- Я хочу, чтобы кто-то еще был с нами. Я хочу, чтобы ты был счастлив, - Элис говорил монотонно, исподлобья глядя в глаза Алику. Алик решил не искать в его облике откровений, и уставился на руки.

- Я буду счастлив, - пообещал он, - если ты найдешь кого-то, к кому я достаточно равнодушен, чтоб меня, когда ты его обратишь, от него не тошнило. Элис, мне нравится только один из нас - я. Наверное, причина в возрасте, или в счастливом детстве.

- Да она мне потом спасибо скажет, - прошептал Элис, сощурившись.

- Она ли?

- Посмотрим..., - Халтреане поднялся, одновременно чуть развернувшись, и оказался напротив Алика, почти у самого выхода.

Но достичь двери не успел. Алик, вмиг оказавшись между ними, удачно схватил Элиса и отшвырнул его к противоположной стене. После чего тут же сам был прижат своим наставником к подоконнику. Там эта короткая схватка и завершилась.

Неповиновение было той самой заветной вещью, которая надолго выводила Элиса из равновесия. Можно назвать это слабым местом. Когда противились его воле, им овладевала безумная, необузданная ярость. Алик знал это, но знал еще, что другого способа изменить решение Элиса не существует. И, пока одна рука его все еще была свободна, полоснул Элиса ногтями по лицу и горлу. В ответ последний не разорвал его на части от того только, что в оконной нише не хватала на это места. Алик отметил, что его головой сначала высадили стекло, а после несколько минут сбивали краску со стены. И лишь после некоторого затмения он, придя в себя, увидел, что Халтреане немного успокоился.

- Ты сделаешь это сам, - прошептал он. Лицо его было не только поцарапано, но и в брызгах крови Алика.

- Милый Элис, ну когда же с тобой произойдет хоть что-нибудь летальное.... - слабым голосом произнес тот, рассматривая черные глаза с оранжевыми искрами. Он и сейчас жалел легионера, даже поняв, что тот, зная об этом, посчитает это унижением и в ответ готов унизить, избить или, как Элис выражался, растереть в пургу.

- Так ты согласен? - Элис зацепил пальцами его так и не сросшиеся ребра.

Мало того, что это было каждый раз одинаково больно, так еще и очень надоело. Алик так и не научился любить своего наставника ни за одну из его милых привычек. Стукнув его головой по носу, он попробовал вывернуться, но Элис был сильнее, и скоро заставил его сдаться.

- Элис...

Элис отошел. Алик смотрел в паркет и удивлялся, почему его соплеменники не научились такому простому чувству, как ненависть. Хотя он уже давно устал не любить Элиса. Это было какое-то бесплодное, безрезультатное чувство, которое проваливалось в пустоту, не принося ни успокоения, ни разрядки.

- Ты плохо выглядишь, - весело заметил Элис.

- Правда? - Алик уныло вытер кровь с подбородка. - И насколько?

- Ну, месяц сушняка, одна драка...

Алик промолчал.

- Ты погибнешь, если не возьмешь ее, маленький. Ты меня понял?

Алик медленно поднялся и начал приводить себя в порядок.

- А если она не захочет? - спросил он у Элиса, занимавшегося тем же, тупо глядя в зеркало.

Халтреане резко повернулся.

- Тогда, когда мне не нравится, что очередная часть мира вновь ускользает сквозь пальцы, как всегда, как давно, как в те незапамятные времена, когда я был человеком... все повторяется... С тех пор единственным моим желанием было чтобы кто-нибудь из вас остался, и мне до сих пор не хочется верить, что наш с тобой выбор - выбор одиночества... Она согласится, с целью от одиночества избавиться, и обретет его навсегда. Как я когда-то. - Элис склонил голову, сожалея, и в голосе его появилась мольба, - Я так хотел бы видеть вечным хоть что-то рядом, но я не тех выбирал...

- У тебя впереди вечность. Научишься.

Элис едва уловимо вздрогнул, и его облик потерял свою отрешенность, словно это замечание привело легионера в чувство. Секунду поблуждав, взгляд его, явно подчинившись немалому усилию, вновь стал спокойным и непроницаемым, и трудно было поверить, что он только что поверял кому-то свои печали. Может быть как раз потому, что Алику давно было бесполезно их поверять. Старый вампир застыл в неподвижности, но глубоко задуматься Алик ему не дал.

- Элис, ты можешь объяснить, что за люди - мутные, непонятные, пустые? Один из них сказал мне, что он - стервятник...

Элис не сразу, но пошевелился и медленно поднял на него глаза усталые, древние и посылающие в неизмеримую даль Алика со всеми его людьми - мутными ли, прозрачными, плоскими, угловатыми, и, несмотря на иллюзию собственного разнообразия, надоедающими и давно непригодными как тема.

Подчиняясь тому странному томлению, что заставляет многих подчас убивать долгое, очень долгое время неизвестно на что, Алик гулял по пустынному берегу с единственной целью - нагуляться.

Брызги уже пару дней начинавшегося шторма попадали на него, он неуклонно намокал, но находил это обстоятельство в стиле своего настроения.

Оно подвигло его гулять в черной кожаной куртке очень оригинального покроя, изобилующей по спине и рукавам многочисленными вытачками на шнуровках. Под курткой была кремовая шелковая рубашка, тоже не бедная некоторыми изысками, а брюки из того же материала, что и куртка, по низу также завершались разрезами с чем-то вроде шнуровки. В таком наряде Алик даже сам себе казался просто исчезающе тощим, словно все эти мелкие завязочки имели целью лишний раз затянуть на нем то, что на нормального размера людях держится само по себе. Распущенные, несмотря на ветер, волосы, цеплялись за всю эту фурнитуру и путались на ураганном ветру. Для полного завершения этого сумбурного костюма Алик большой булавкой приколол на отворот куртки черный лотос, украденный у Элиса в оранжерее.

Однако, изобразив внешность, манеры, костюм и пейзаж, можно и не достигнуть передачи того впечатления, которое у стороннего наблюдателя оставлял Алик. Потому что глядя, например, на тетку с сумками на автобусной остановке (если наблюдатель - наблюдатель, а не идиот, конечно), можно сказать: это - домохозяйка, она здесь, потому что она едет домой, кормить все, что есть у нее дома и нуждается в этом. И чем больше сумки, тем больше нуждается. Глядя на свободно одетого молодого парня с визиткой или сумкой, с печатью смирения на бледном лице, мы узнаем в нем студента в сессию, и знаем, что он здесь затем, чтобы или попасть на экзамен, или прогулять его, а что чаще, всего, решить, наконец, что же ему с этим экзаменом вообще делать...