Грэм Хэнкок - Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции

• Название: Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции
• Автор: Грэм Хэнкок
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2007
• ISBN: 978–5-699–21459–4

Всего 50 000 лет назад у людей не было ни искусства, ни религии, ни выраженной способности к абстрактному мышлению. Однако в результате внезапного витка эволюции, ставшего, по мнению ученых, величайшей вехой в истории человечества, люди вдруг обрели все основные качества и способности, которые характерны для них до сих пор.

В своей новой книге известный исследователь необычайного Грэм Хэнкок подробно изучает этот загадочный феномен, фактически разделивший всю историю человечества на две части. В ходе своего интеллектуального расследования он попытался установить истинную природу тех сил, которые и сформировали образ современного человека. В поисках ответов Хэнкок изучил множество религиозных обрядов и культов, основанных на использовании растительных галлюциногенов, и сумел доказать, что все они базируются на сходных образах и видениях.

Собранные и систематизированные автором факты выстраиваются в четкую, научно выверенную логическую цепочку, свидетельствующую о том, что подобные галлюцинации могут являться не чем иным, как восприятием других, скрытых от нас миров и измерений.

---

Вследствие "перевернутой" симметрии спиралей молекулу ДНК нередко сравнивают с двумя змеями, которые обвились вокруг друг друга таким образом, что голова одной из них обращена к хвосту другой, и наоборот

Перевод информации с ДНК на однополосный "передатчик" РНК (по Кэлледайну, 2004, с.65)

Генетическая информация, хранящаяся в каждой клетке, записана с помощью тех химических элементов, которые составляют основу любой ДНК. Именно последовательность данных элементов и отвечает за синтез протеинов. Красота и сложность этой системы заключается в том, что инструкции по синтезу передаются не непосредственно из архива ДНК, но копируются вначале (технический термин — "переводятся") на одинарную ленту молекулы РНК, которая и инициирует процесс синтеза. Все это позволяет избежать прямого обращения к базе данных ДНК, которые хранятся в полной безопасности внутри двойной спирали.

"Знаменательно уже то, — замечает Крик, — что подобный механизм вообще существует в природе. Но еще более примечательным можно счесть то обстоятельство, что в каждой живой клетке — будь то животного, растения или микроорганизма — присутствует его версия" [1225]. И эта универсальность свидетельствует о том, что код ДНК так же древен, как и двадцатибуквенный протеиновый код, с которым он находится в самой тесной связи благодаря механизму "перевода". Без сомнения, и этот код, и вся система ДНК/РНК должны были присутствовать уже в самых первых организмах, от которых берет начало все многообразие жизни на планете. Однако вся эта система, по мнению Крика, "носит слишком сложный характер, чтобы можно было представить, будто она возникла в один момент. По-видимому, она должна была развиться из чего-то более простого" [1226].

Проблема заключается в том, что нет никаких признаков существования этой более простой версии. Иными словами, нет никаких свидетельств, подтверждающих тот факт, что подобное развитие имело место на Земле в период между 3,9 и 3,4 миллиарда лет назад — то есть от образования земной коры и до распространения первых бактерий, уже несущих в себе систему ДНК. Выводы в данном случае напрашиваются сами собой. Однако Крик, будучи сверхрационалистом и убежденным атеистом, признал лишь то, что "происхождение жизни на планете представляется мне едва ли не чудом, так много условий должно было сложиться для ее возникновения" [1227].

Не исключено, что та инопланетная теория, с которой выступил позднее Фрэнсис Крик, служила отражением подсознательного протеста против любой формы духовного объяснения этого "чуда". Крик не верил в сверхъестественное, однако факты убедили его в том, что четырехбуквенный "язык" ДНК совместно с двадцатибуквенным "языком" протеинов просто не могли возникнуть на Земле в результате случайных столкновений химических элементов. Складывалось впечатление, будто вся эта система была смоделирована и даже "создана" до того, как она впервые начала функционировать на планете. Но если создана, то кем? Крик, как убежденный атеист, пошел бы против собственной природы, если бы стал рассматривать возможность вмешательства того сверхъестественного существа, которого подавляющее большинство человечества именует Богом. Вместо этого ученый предпочел сценарий, главным действующим лицом которого стали разумные существа с иной планеты. Именно они разослали по Вселенной корабли с грузом ДНК, чтобы инициировать жизнь на доселе неживых планетах.

Музыка жизни

Не знаю, как вам, а лично мне кажется немного странной мысль о том, что наши тела представляют собой набор закодированных химических инструкций, наполовину унаследованных от матери и наполовину — от отца. Но если мы копнем еще глубже, то станет понятно, что и они, в свою очередь, унаследовали половину ДНК от своих матерей и еще половину — от отцов. И так далее, и так далее — вдоль всей цепочки поколений вплоть до начала жизни на Земле. Именно эти маленькие полимерные образования, составляющие своего рода "магнитофонную ленту" ДНК, как раз и являются тем бессменным фактором, который объединяет первых бактерий, появившихся около трех с половиной миллиардов лет назад, с виднейшими представителями человечества.

Мы уже говорили о том, что внутри каждой человеческой клетки свернуто по два метра подобной "ленты". И именно на ней записан весь набор генетической информации, необходимой для создания полноценного человеческого существа. А в качестве полимера эта лента родственна тем виниловым пластинкам, на которых издавали лучшие песни шестидесятых годов XX века. Однако информация, содержащаяся на ленте ДНК, носит несколько иной характер. Ее с полным правом можно сопоставить с вечно обновляющейся музыкой жизни.

Рост происходит благодаря делению клеток: каждая клетка разделяется на две новых, которые, в свою очередь, делятся дальше… Но прежде чем распасться на две, каждая клетка дублирует свою ДНК. И потому в новообразованной клетке также есть полный набор ДНК — а значит, и полный набор генов всего организма. Интересно, что в каждом определенном типе клетки активизируется лишь незначительная часть всех генов… Стоит немного поразмыслить, и становится понятным, что снабжение каждой клетки полным набором ДНК является, по сути, наиболее простым способом передачи информации во все необходимые места — даже при том, что это подразумевает огромную работу по постоянному дублированию этой самой ДНК [1228].

Интересно, что тема постоянного и даже переизбыточного дублирования будет всплывать у нас вновь и вновь. И прежде всего тут стоит вспомнить саму двойную спираль — оригинал и его копию. Не следует забывать и о роли РНК, которая тщательно копирует необходимые сегменты информации ДНК — с целью последующего синтеза протеинов. В итоге… получается так, что в любой клетке в любой момент времени оказывается задействованным лишь небольшое количество генов, тогда как подавляющая часть их просто находится "вне игры".

Прежде чем распасться на две, каждая клетка дублирует свою ДНК.

И потому в новообразованной клетке также есть полный набор ДНК — а значит, и полный набор генов всего организма (по Кэлледайну, 2004, с. 10, 65)

Например, клетки, из которых должны сложиться ткани глаза, используют лишь те гены, которые запрограммированы на создание глаза. Современные исследователи только стали приближаться к разгадке того, как, собственно, клетки узнают, к какому именно органу они принадлежат [1229].

Судя по всему, это является особенностью нормального функционирования ДНК, когда большая часть ее практически все время находится "вне игры". И лишь отдельные сегменты активизируются для синтеза протеинов. Более того, было бы ошибочным полагать, что единственная функция ДНК заключается в одном лишь образовании протеинов в соответствии с унаследованными инструкциями генетического кода. Даже внутри самих генов за синтез определенных белков отвечает менее одного процента базовых элементов [1230]. Проблема станет еще очевиднее, если мы вспомним о том, что сами гены составляют около 3 процентов ДНК. Цифры эти разнятся, и некоторые ученые говорят о 5 процентах, а некоторые даже называют цифру в 10 процентов. Но даже если брать за точку отсчета эту максимальную оценку, все равно останется справедливым утверждение, согласно которому "большая часть ДНК в наших телах выполняет функции, которых мы пока еще не в силах постичь" [1231]. Все, что мы знаем об этих вместительных хранилищах ДНК — хочу еще раз напомнить, что мы говорим о доле, составляющей 90–97 процентов от целого, — это то, что в них содержится огромное количество информации, записанной тем же языком, что и генетический код. Однако эти данные не связаны ни с синтезом протеинов, ни с какой-либо другой, известной нам функцией. Некоторые области такого "некодирующего" текста состоят из длинных цепочек основных элементов, вновь и вновь повторяющихся в строго определенном порядке. Иногда такая последовательность элементов встречается не одну тысячу раз — причем, на первый взгляд, совершенно бесцельно. Вполне понятно, что ученые долгое время называли эту часть ДНК "бросовой" — то есть излишней, не обладающей каким-либо значением и не выполняющей какой-либо функции. Они полагали, что все эти цепочки химических элементов уцелели лишь потому, что раз за разом дублировались при делении клетки.

Но тут встает вопрос естественного отбора. Зачем бы природе понадобилось сохранять такое количество ненужных данных, заботливо воспроизводя их в каждой очередной клетке?

На сегодняшний день ученым удалось по-новому взглянуть на эту проблему. Как оказалось, концепция "бросовой ДНК" не выдержала испытания временем. На самом деле эти "ненужные" части играют жизненно важную роль в регулировании клеточных процессов. И они столь же необходимы для здоровья и функционирования всего организма, как и хорошо изученные кодирующие секции. Однако я не собираюсь приводить здесь тех медицинских выкладок, которые стали результатом тщательного исследования "некодирующей" ДНК. На самом деле меня куда больше интересуют результаты других изысканий, также касающиеся информации, записанной на длинных и малоизученных цепочках этого полимера.