Михаил Лермонтов - Джюлио

• Название: Джюлио
• Автор: Михаил Лермонтов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Лермонтов Михаил Юрьевич Джюлио

Михаил Юрьевич Лермонтов

Джюлио

(Повесть. 1830 год)

ВСТУПЛЕНИЕ

Осенний день тихонько угасал На высоте гранитных шведских скал. Туман облек поверхности озер, Так что едва заметить мог бы взор Бегущий белый парус рыбака. Я выходил тогда из рудника, Где золото, земных трудов предмет, Там люди достают уж много лет; Здесь обратились страсти все в одну, И вечный стук тревожит тишину; Между столпов гранитных и аркад Блестит огонь трепещущих лампад, Как мысль в уме, подавленном тоской, Кидая свет бессильный и пустой!..

Но если очи, в бесприветной мгле Угасшие, морщины на челе, Но если бледный вялый цвет ланит И равнодушный молчаливый вид, Но если вздох, потерянный в тиши, Являют грусть глубокую души,О! не завидуйте судьбе такой. Печальна жизнь в могиле золотой. Поверьте мне, немногие из них Могли собрать плоды трудов своих.

Не нахожу достаточных речей, Чтоб описать восторг души моей, Когда я вновь взглянул на небеса, И освежила голову роса. Тянулись цепью острые скалы Передо мной; пустынные орлы Носилися, крича средь высоты. Я зрел вдали кудрявые кусты У озера спокойных берегов И стебли черные сухих дубов. От рудника вился, желтея, путь... Как я желал скорей в себя вдохнуть Прохладный воздух, вольный, как народ Тех гор, куда сей узкий путь ведет.

Вожатому подарок я вручил, Но, признаюсь, меня он удивил, Когда не принял денег. Я не мог Понять, зачем, и снова в кошелек Не смел их положить... Его черты (Развалины минувшей красоты, Хоть не являли старости оне), Казалося, знакомы были мне.

И подойдя, взяв за руку меня: "Напрасно б,- он сказал,- скрывался я! Так, Джюлио пред вами, но не тот, Кто по струям венецианских вод В украшенной гондоле пролетал. Я жил, я жил и много испытал; Не для корысти я в стране чужой: Могилы тьма сходна с моей душой, В которой страсти, лета и мечты Изрыли бездну вечной пустоты... Но я молю вас только об одном, Молю: возьмите этот свиток. В нем, В нем мир всю жизнь души моей найдетИ, может быть, он вас остережет!" Тут скрылся быстро пасмурный чудак, И посмеялся я над ним; бедняк, Я полагал, рассудок потеряв, Не потерял еще свой пылкий нрав; Но, пробегая свиток (видит бог), Я много слез остановить не мог.

*

Есть край: его Италией зовут; Как божьи птицы, мнится, там живут Покойно, вольно и беспечно. И прошлец, Германии иль Англии жилец, Дивится часто счастию людей, Скрывающих улыбкою очей Безумный пыл и тайный яд страстей. Вам, жителям холодной стороны, Не перенять сей ложной тишины, Хотя ни месть, ни ревность, ни любовь Не могут в вас зажечь так сильно кровь, Как в том, кто близ Неаполя рожден: Для крайностей ваш дух не сотворен!.. Спокойны вы!., на ваш унылый край Навек я променял сей южный рай, Где тополи, обвитые лозой, Хотят шатер достигнуть голубой, Где любят моря синие валы Баюкать тень береговой скалы...

Вблизи Неаполя мой пышный дом Белеется на берегу морском, И вкруг него веселые сады; Мосты, фонтаны, бюсты и пруды Я не могу на память перечесть; И там у вод, в лимонной роще, есть Беседка; всех других она милей, Однако вспомнить я боюсь об ней. Она душистым запахом полна, Уединенна и всегда темна. Ах! здесь любовь моя погребена; Здесь крест, нагнутый временем, торчит Над холмиком, где Лоры труп сокрыт.

При верной помощи теней ночных, Бывало, мы, укрывшись от родных, Туманною озарены луной, Спешили с ней туда рука с рукой; И Лора, лютню взяв, певала мне... Ее плечо горело как в огне, Когда к нему я голову склонял И пойманные кудри целовал... Как гордо волновалась грудь твоя, Коль, очи в очи томно устреми, Твой Джюлио слова любви твердил; Лукаво милый пальчик мне грозил, Когда я, у твоих склоняясь ног, Восторг в душе остановить не мог...

Случалось, после я любил сильней, Чем в этот раз; но жалость лишь о сей Любви живет, горит в груди моей. Она прошла, таков судьбы закон, Неумолим и непреклонен он, Хотя щадит луны любезной свет, Как памятник всего, чего уж нет.

О тень священная! простишь ли ты Тому, кто обманул твои мечты, Кто обольстил невинную тебя И навсегда оставил, не скорбя? Я страсть твою употребил во зло, Но ты взгляни на бледное чело, Которое изрыли не труды,На нем раскаянья и мук следы; Взгляни на степь, куда я убежал, На снежные вершины шведских скал, На эту бездну смрадной темноты, Где носятся, как дым, твои черты, На ложе, где с рыданием, с тоской Кляну себя с минуты роковой... И сжалься, сжалься, сжалься надо мной!.. ................................. .................................

Когда мы женщину обманем, тайный страх Живет для нас в младых ее очах; Как в зеркале, вину во взоре том Мы различив, укор себе прочтем. Вот отчего, оставя отчий дом, Я поспешил, бессмысленный, бежать, Чтоб где-нибудь рассеянье сыскать! Но с Лорой я проститься захотел. Я объявил, что мне в чужой предел Отправиться на много должно лет, Чтоб осмотреть великий божий свет. "Зачем тебе! - воскликнула она,Что даст тебе чужая сторона, Когда ты здесь не хочешь быть счастлив?.. Подумай, Джюлио! - тут, взор склонив, Она меня рукою обняла,Ах, я почти уверена была, Что не откажешь в просьбе мне одной: Не покидай меня, возьми с собой, Не преступи вторично свой обет... Теперь... ты должен знать!.." - "Нет, Лора, нет!Воскликнул я,- оставь меня, забудь; Привязанность былую не вдохнуть В холодную к тебе отныне грудь; Как странники на небе, облака, Свободно сердце и любовь легка". И, побледнев как будто бы сквозь сна, В ответ сказала тихо мне она: "Итак, прости навек, любезный мой; Жестокий друг, обманщик дорогой; Когда бы знал, что оставляешь ты... Однако прочь безумные мечты, Надежда! сердце это не смущай... Ты более не мой... прощай!., прощай!.. Желаю, чтоб тебя в чужой стране Не мучила бы память обо мне..."

То был глубокий вещей скорби глас. Так мы расстались. Кто жалчей из нас, Пускай в своем уме рассудит тот, Кто некогда сии листы прочтет.

Зачем цену утраты на земле Мы познаем, когда уж в вечной мгле Сокровище потонет, и никак Нельзя разгнать его покрывший мрак? Любовь младых, прелестных женских глаз, По редкости, сокровище для нас (Так мало дев, умеющих любить); Мы день и ночь должны его хранить; И горе! если скроется оно: Навек блаженства сердце лишено. Мы только раз один в кругу земном Горим взаимной нежности огнем.

Пять целых лет провел в Париже я. Шалил, именье с временем губя; Первоначальной страсти жар святой Я называл младенческой мечтой. Дорога славы, заманив мой взор, Наскучила мне. Совести укор Убить любовью новой захотев, Я стал искать беседы юных дев; Когда же охладел к ним наконец, Представила мне дружба свой венец; Повеселив меня немного дней, Распался он на голове моей... Я стал бродить, печален и один; Меня уверили, что это сплин; Когда же надоели доктора, Я хладнокровно их согнал с двора.

Душа моя была пуста, жестка. Я походил тогда на бедняка: Надеясь клад найти, глубокий ров Он ископал среди своих садов, Испортить не страшась гряды цветов, Рыл, рыл - вдруг что-то застучало - он Вздрогнул... предмет трудов его найден Приблизился... торопится... глядит: Что ж? - перед ним гнилой скелет лежит

"Заботы вьются в сумраке ночей Вкруг ложа мягкого, златых кистей; У изголовья совесть-скорпион От вежд засохших гонит сладкий сон; Как ветр преследует по небу вдаль Оторванные тучки, так печаль, В одну и ту же с нами сев ладью, Не отстает ни в куще, ни в бою",Так римский говорит поэт-мудрец. Ах! это испытал я наконец, Отправившись, не зная сам куда, И с Сеною простившись навсегда!.. Ни диких гор Швейцарии снега, Ни Рейна вдохновенные брега, Ничем мне ум наполнить не могли И сердцу ничего не принесли. ................................... ...................................

Венеция! о, как прекрасна ты, Когда, как звезды спавши с высоты, Огни по влажным улицам твоим Скользят; и с блеском синим, золотым То затрепещут и погаснут вдруг, То вновь зажгутся; там далекий звук, Как благодарность в злой душе, порой Раздастся и умрет во тьме ночной: То песнь красавицы, с ней друг ея; Они поют, и мчится их ладья. Народ, теснясь на берегу, кипит. Оттуда любопытный взор следит Какой-нибудь красивый павильон, Который бегло в волнах отражен. Разнообразный плеск и вёсел шум Приводят много чувств и много дум; И много чудных случаев рождал Ничем не нарушимый карнавал.

Я прихожу в гремящий маскерад, Нарядов блеск там ослепляет взгляд; Здесь не узнает муж жены своей. Какой-нибудь лукавый чичисбей, Под маской, близ него проходит с ней; И муж готов божиться, что жена Лежит в дому отчаянно больна... Но если все проник ревнивый взор Тотчас кинжал решит недолгий спор, Хотя ненужно пролитая кровь Уж не воротит женскую любовь!.. Так мысля, в зале тихо я блуждал И разных лиц движенья наблюдал; Но, как пустые грезы снов пустых, Чтоб рассказать, я не запомню их. И вижу маску: мне грозит она. Огонь паров застольного вина Смутил мой ум, волнуя кровь мою. Я домино окутался, встаю, Открыл лицо, за тайным чудаком Стремлюсь и покидаю шумный дом. Быстрее ног преследуют его Мои глаза, не помня ничего; Вослед за ним, хотя и не хотел, На лестницу крутую я взлетел!..