Николай Некрасов - Том 10. Мертвое озеро

• Название: Том 10. Мертвое озеро
• Автор: Николай Некрасов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1985

Роман «Мертвое озеро» — это увлекательное повествование о любви, действие которого происходит в России в XIX веке. Герои романа — аристократы, купцы, актеры и даже уголовники. Поиски любви молодой красивой женщиной — главная тема этого романа.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

И Остроухов, почтительно поклонясь, печально вышел из комнаты.

Собирая свои растерянные мысли, Люба походила на женщину, упавшую с большой высоты и едва очнувшуюся, голова которой не пришла в порядок от сильного сотрясения.

Почти в то же самое время и Тавровский имел визит; но разница в том, что он вовсе не был потрясен.

Когда он сидел у себя в кабинете, Зина тихо вошла к нему, с потупленными глазами, и, как бы сконфуженная своей смелостью, робко сказала:

— Я, может быть, вас беспокою?

— Очень приятно! не угодно ли? — отвечал Тавровский, подавая ей стул.

Зина села и как бы задумалась.

Тавровский, смотря на нее, шутливым тоном спросил (впрочем, он всегда этим тоном говорил с ней):

— Вы о чем-то мечтаете?

— Да! я думала о своем положении — как ужасно быть одной, не иметь никого, кто бы принял участие, защитил… — печально отвечала Зина.

— Помилуйте! да вы мне кажетесь окруженною двадцатью опытными маменьками, тетушками и прабабушками, которые наперерыв дают вам советы, как вести себя и обработывать ваши дела.

— Ах! — тяжело вздохнув, с грустью отвечала Зина. — Вот в сию минуту, когда я пришла к вам с открытым сердцем…

— Это должно быть очень любопытно — увидеть такое сердце! — перебил ее Тавровский.

— В нем, как и в других, есть очень много недостатков.

— Например?

— Излишняя привязанность…

— Немстительность, доброта, кротость… У! какое богатство!

— Зато я не имею денег!

— Да эти достоинства уравновешивают вас с первыми богачками на свете.

— Не все так думают, как вы; всего прежде требуют от девушки приданого.

— А вы собираетесь замуж? — быстро спросил Тавровский.

— Может быть! — лукаво отвечала Зина.

— Ну что же, очень умно сделаете: тетушка уже стара…

— И не так щедра, чтоб надеяться быть вознагражденною за все жертвы, — подсказала Зина.

— Да, она вас решительно не понимает!

— Вы всё шутите, Павел Сергеич, а я пришла очень серьезно поговорить с вами.

— За чем же дело стало? Я готов!

И Тавровский подвинул свой стул ближе к Зине, которая жалобно начала:

— Павел Сергеич, вы знаете, что я девушка бедная и…

— Знаю, очень знаю, что вы дочь дворецкого! — подхватил Тавровский.

Зина изменилась в лице, но подавила в себе злобу и, придав своему лицу вид угнетенный, продолжала:

— У меня нет никого, кто бы защитил меня, о моей участи некому позаботиться, я сама должна быть себе и матерью и защитником.

Тавровский, покачивая головой, произнес:

— Ну-с?

— Я пришла… к вам… с маленькой просьбой.

— С какой? — с удивлением воскликнул Тавровский.

— Вы не догадываетесь? — лукаво смотря на Тавровского, спросила Зина.

— Нет! — серьезно отвечал Павел Сергеич.

— Говорят, будет очень скоро ваша свадьба?

— Да, я постараюсь устроить ее как можно скорее.

И Тавровский вопросительно глядел на Зину, которая, приняв плаксивую мину и потупив глаза, спросила:

— А вы обо мне не подумали?

— Что же мне думать об вас?

— Павел Сергеич! я надеялась на вашу деликатность! — обиженно отвечала Зина.

— Нет ли у вас еще каких других надежд?

— Да! и на вашу щедрость, — незастенчиво и любезно улыбаясь, сказала Зина.

— На мою щедрость? Гм!.. нет! я стал скуп.

— С тех пор как женитесь на миллионерке.

— С чего же вы взяли, что она миллионерка? — смеясь, спросил Тавровский.

— Не притворяйтесь; я видела сама с вашей тетушкой документы в руках ее братца!

На последнем слове Зина сделала сильное ударение.

— Прибавьте: молочного! — резко заметил Тавровский.

— Да, молочного.

И Зина рассказала Тавровскому подробно о богатстве его невесты, что было совершенной новостью для Павла Сергеича и, разумеется, очень приятною. Зина продолжала:

— Вот видите, какой вы богач, и не хотите бедной девушке дать средства к существованию.

— А-а-а, так вот к чему всё клонилось! Зачем же вы столько лавировали? а? Я люблю прямоту.

— Извольте! я скажу вам прямо, что надеюсь получить от вас сумму денег, которая вас не стеснит, а мне будет очень кстати, — говорила шутливо Зина, как будто дело шло о самой ничтожной вещи.

— Позвольте узнать, какие вы имеете права просить у меня денег? — запальчиво спросил Тавровский, отбросив совершенно шутливый свой тон.

Зина как бы сконфузилась, потупила глаза и потом, быстро подняв их, — вероятно, чтоб более придать им эффекта, — устремила их печально на Павла Сергеича и тихо сказала:

— Спросите вашу совесть…

— Она мне говорит, что гроша не следует давать! — презрительно отвечал Тавровский.

Зина побледнела. Злоба, казалось, душила ее; но она победила ее и через минуту молчанья кротко, но твердо сказала:

— Если вы так бесчеловечны, что не хотите признать моих прав, я… я обращусь к другим: может быть, в бедной девушке и примут участие.

— К кому же вы намерены обратиться?

— Говорят очень много хорошего о вашей невесте… Она…

— Ну нет-с! вы ее должны оставить в покое. Слышите: не сметь!! — энергически произнес Тавровский.

Глаза его засверкали; он гордо глядел на Зину, которая с наивностью спросила:

— Почему?

— Я этого не хочу!!

— Что же мне делать! — в раздумье говорила Зина, как бы рассуждая сама с собой. — Я так низко стою во мнении вашей тетушки, да, верно, и вашей невесты, что кого могу я обидеть, если обращусь с просьбой о помощи мне, бедной девушке. Павел Сергеич, подумайте, мне нечего терять. Я привыкла ко всему и, бывши еще ребенком, часто слышала, что меня могут выгнать каждую минуту из вашего дома.

— И хорошо бы сделали! — проворчал Тавровский.

Зина вздрогнула и, изменив тон своего голоса, язвительно сказала:

— Значит, я ровно ничего не теряю. Моя неопытность…

— Говорите скорее! во сколько вы цените ее? — сердито сказал Тавровский, подвинув свой стул к письменному столу, у которого они сидели.

Зина, злобно улыбаясь, отвечала:

— Я полагаюсь на вас.

— Я думаю, цена будет очень дорогая, если вы согласитесь на пять тысяч? — серьезно спросил Тавровский.

Зина закусила губы и, задыхаясь, сказала:

— Вы знаете очень хорошо, что такую сумму можно было бы предложить вашим нянюшкам.

— Сколько же? — бросая перо, спросил Тавровский.

— Я желаю пятьдесят тысяч! — отвечала резко Зина.

Тавровский вскрикнул с ужасом:

— Пятьдесят тысяч?!.. Я, верно, ослышался!

— Павел Сергеич, прошу без шуток! — горячась тоже, воскликнула Зина.

— Какие шутки! до шуток ли? я не могу опомниться! пятьдесят тысяч!!.. Полноте! согласитесь наполовину!.. Да этак, я уверен, не запрашивают и на Щукином дворе!!

Зина вся задрожала и вскочила с своего места.

— Куда вы? — удерживая ее за руку, покойно спросил Тавровский.

— Оставьте меня! Я не могу более выносить подобные оскорбления.

— Садитесь.

И Тавровский усадил Зину на прежнее место и, взяв бумагу и перо, сказал:

— Вот вам пятьдесят тысяч, и надеюсь, что они с излишеством всё выкупят.

Тавровский стал писать. Зина сказала ему, встав и раскланиваясь:

— Не трудитесь: я теперь их не приму от вас…

Тавровский посмотрел на Зину, она на него; с минуту они любовались друг другом, и когда Зина насмешливо присела ему, Тавровский вскочил, запер дверь и, спокойно возвратись с Зиной к столу, посадил ее перед ним, подвинул к ней чернила и бумагу, дал ей перо, а сам, подойдя к звонку, сказал очень решительно:

— Зиновья Михайловна, извольте написать ко мне письмо, что вы просите у меня прощенья за ваше намерение наделать мне неприятностей и что цель ваша была денежный расчет. Я вам не советую ссориться со мною, — продолжал Тавровский, заметив, что Зина отбросила перо:- Я поступлю жестоко. Я попрошу сюда сейчас же Наталью Кирилловну, которая…

Зина поспешно стала писать, а Тавровский, смеясь, стоял за ее стулом, следил за ней и одобрительно говорил:

— Хорошо! вот так! ваше имя теперь…

И когда Зина встала со стула, Тавровский взял записку, спрятал в карман и сказал:

— Вы знаете, Зиновья Михайловна, я не люблю сцен…

— Бог и добрые люди не дадут в обиду бедную девушку! — торжественно произнесла Зина.

— Всё-таки советую вам беречься. Вот вам записка: явитесь к моему управляющему, и вы будете удовлетворены.

Зина взяла записку из рук Тавровского и поспешно пошла к двери, у которой остановилась и сказала:

— Отоприте же!.. Да, я и забыла вам сказать, — будто сейчас вспомнив, наивно прибавила она, — что к Любови Алексеевне пришли гости.