Николай Некрасов - Том 10. Мертвое озеро

• Название: Том 10. Мертвое озеро
• Автор: Николай Некрасов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1985

Роман «Мертвое озеро» — это увлекательное повествование о любви, действие которого происходит в России в XIX веке. Герои романа — аристократы, купцы, актеры и даже уголовники. Поиски любви молодой красивой женщиной — главная тема этого романа.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

— После многих лет труда, лишений, терпения и совершенной безнадежности в будущем мне вдруг улыбнулось счастье, — отвечал молодой человек. — Благодетель мой дал мне важное поручение: оно должно было быть пробой моего усердия, моей преданности к нему, моих способностей. Исполнив его хорошо, я мог надеяться получить у него хорошее место, хорошее жалованье, упрочить свое положение и улучшить судьбу бедной девушки, которая еще несчастнее меня и которую я люблю!

— Но что же помешало вам?

— Деньги, которые я должен был передать одному купцу, по поручению моего благодетеля, — с отчаяньем отвечал молодой человек, — эти деньги…

— Вы проиграли их?

— Нет, их у меня украли!

Он замолчал и закрыл руками свое лицо. Несколько минут продолжалось молчание.

— Очень, очень жалею вас, — сказал наконец Иван Софроныч, — но кроме дружеского участия и сожаления… что же еще могу я сделать для вас?

— О, можете! — воскликнул молодой человек. — Но захотите ли?

Иван Софроныч был так тронут его горестию, что обещал сделать всё, что будет в состоянии. И обещание его было искренно.

— И вы не шутите?

— Я никогда не шучу такими вещами, молодой человек, — строго отвечал старик.

Лицо молодого человека просияло.

— Но ведь сумма довольно большая, — сказал он. — Сорок тысяч!

— У вас украли сорок тысяч? Очень, очень жаль, — сказал старик, качая головой.

— О, если вы дадите мне средство возвратить их моему благодетелю, моя карьера, моя честь будут спасены!

В лице Ивана Софроныча выразилось величайшее удивление.

— Так вы их просите у меня? — спросил он.

— Да, и клянусь вам, возвращу в несколько лет! — с жаром отвечал молодой человек. — А благодарность моя…

Иван Софроныч невольно посторонился: ему пришла мысль, что перед ним стоит сумасшедший. Он молчал.

— Так вы согласны?

— Да помилуйте! — сказал старик. — Если б я и хотел, то каким же образом я могу дать вам сорок тысяч, когда у самого нет…

— У вас их нет? — недоверчиво спросил молодой человек.

— Нет.

Лицо молодого человека снова помрачилось.

— Последняя надежда пропала! — сказал он плачущим голосом. — И вы не хотите помочь несчастному? Но вы сами дали слово…

— Я дал слово сделать, что могу; но денег у меня нет.

— Нет? — повторил молодой человек иронически. — Полноте! Или вы боитесь потерять их? клянусь вам, они не пропадут. Я беден, но я могу и умею трудиться. Я вам дам документы…

Иван Софроныч уже решительно убедился, что имеет дело с помешанным, и думал только о том, как бы поскорее выпроводить своего гостя.

— Охота вам, почтеннейший, — сказал он, переменив тон, — тратить время, прося денег у человека, который сам едва перебивается, тогда как есть столько богачей, которые, может быть, и сжалились бы…

— Вы еще смеетесь надо мною? — возразил молодой человек таким болезненно-грустным голосом, что сердце сжалось в груди доброго старика. Он усомнился в своем предположении. — Я не имею никакого права на ваши деньги, — продолжал молодой человек, — к чему же напрасная ложь? Вы уже стары, и не лучше ли прямо и решительно сказать, что не хотите помочь…

— Уверяю вас, — отвечал Иван Софроныч, — вы внушили мне такое сострадание, что я, может быть, и дал бы вам эту сумму, если б имел; но я не имею.

— У вас есть больше, — возразил молодой человек с полным убеждением. — Я знаю наверное.

— Но откуда же вы знаете? кто вам сказал такую нелепость?

— Нелепость! — иронически повторил гость. — Если хотите, я вам скажу, как я узнал: рядом с вами живет мой приятель, такой же бедняк, как и я; он однажды не спал ночь, занимаясь перепиской, и слышал собственными ушами, как вы, возвратясь домой, сказали своей дочери, что выиграли триста пятьдесят тысяч!

— А, так вот что! — произнес Иван Софроныч.

— И не один Гарелин, — продолжал гость, — весь ваш дом, вся Коломна говорит теперь, что у вас огромный капитал. Болтуны, разумеется, преувеличивают: утверждают, что вы миллионер; но Гарелин знает истину…

— Боже мой! Боже мой! — повторял Иван Софроныч, качая головой. — Какое заблуждение!

Теперь только он начал понимать, почему с некоторого времени и дворник, и хозяйка, и жильцы оказывали к нему глубочайшее почтение, низко кланялись при встрече, умильно глядели и предлагали свои услуги.

— У меня нет никого ближе Гарелина, — продолжал гость. — Когда случилось со мной несчастие, я приехал прямо к нему и рассказал всё. Оставалось еще десять дней, которые я мог не являться к своему хозяину, не опасаясь возбудить подозрения, и мы решились употребить их на то, чтоб приискать деньги. Три дня мы бегали и хлопотали, наконец потеряли всякую надежду; тогда Гарелин рассказал, что рядом с ним живет человек, который имеет огромный капитал, и мне пришла глупая мысль попросить у вас… Но теперь я вижу, как она была безумна…

— Понимаю, всё понимаю! — сказал печально старик. — Да, я точно выиграл триста пятьдесят тысяч. Но, уверяю вас, молодой человек, выиграл другому…

Читатель знает, что Понизовкин говорил правду; но молодой человек не верил. Он всё еще не желал расстаться с надеждою получить деньги и продолжал умолять.

— О, помогите, помогите мне! — говорил он в отчаянии, упав к ногам Ивана Софроныча. — Куда бережете вы свои деньги? Вам достались они так легко, вам послало их счастье, — и вы не хотите отделить ничтожной суммы, чтоб спасти погибающего человека! О, помогите! Спасите мою честь, мою карьеру, мою будущность, спасите девушку, которую я люблю! О, если б я мог представить вам надежные доказательства, что деньги будут возвращены, — знаю, вы тогда не отказали бы! Но я не имею никаких драгоценностей, я не имею ничего, кроме маленького портфеля, который… — молодой человек достал с груди своей небольшой портфель и с жаром поцеловал его, — который для меня дороже всех драгоценностей, потому что в нем хранятся волосы и медальон моей матери, письма отца… Но какую цену он может иметь в ваших глазах?.. О, клянусь вам — этими единственными памятниками, оставшимися после моих родителей, — я возвращу деньги! клянусь вам моей матушкой, памятью моего отца, честного воина…

— Ваш отец был военный? — перебил его Иван Софроныч, которого участие к молодому человеку при этом известии удвоилось.

— Я никогда не знал его, даже не видал; мать говорила, что он умер, когда я родился. Может быть, он даже никогда не назвал бы меня своим сыном, потому что мать моя не была обвенчана… Но я помню, как мать учила меня молиться и поминать отца: «Помяни, господи, храброго воина, на войне погибшего, раба божия Александра…»

— Александра? — повторил Иван Софроныч, невольно вздрогнув. — А ваше имя?

— Генрих.

— Фамилия?

— Кнаббе.

Иван Софроныч подумал с минуту и спросил:

— Известна ли вам фамилия человека, которого вы почитаете своим отцом?

— Мать никогда не говорила мне ее; когда она умерла, я нашел в бумагах письма его к ней, но под ними подпись была так неразборчива, что я никак не мог догадаться.

— Можете ли вы, — сказал с особенной важностью Иван Софроныч, — можете ли вы, молодой человек, показать мне эти письма?

— Но для чего? — возразил молодой человек, которому видимо не понравилось желание старика. — В них нет ничего интересного для вас. Я храню их как святыню и думаю, что их не должно оскорблять посторонним прикосновением. В них самые задушевные, дружеские излияния чувства, которое связывало их. И притом они писаны по-немецки, — прибавил молодой человек, как бы в извинение своего отказа.

— Так ваша мать была немка? — снова и заметнее прежнего вздрогнув, спросил Иван Софроныч.

— Да, она была немка.

— Ее звали Каролиной? — сказал он.

— А вы как знаете? — с удивлением спросил Генрих.

Понизовкин погрузился в глубокое размышление, которое продолжалось несколько минут.

— Именем бога, молодой человек, — наконец воскликнул он умоляющим голосом, — именем бога, я прошу вас показать мне их!

Молодой человек не решался.

— Дайте их, дайте! — нетерпеливо повторял старик. — Я узнаю в одну минуту!

— Но что вы можете узнать?

— Бог, которого пути неисповедимы, часто выбирает самые ничтожные случаи орудием к открытию тайны, которой не могли разъяснить никакие человеческие усилия! — сказал торжественно Иван Софроныч. — Не противьтесь же его воле! Дайте письма…

Голос старика был так повелителен, что молодой человек невольно повиновался. Он раскрыл портфель и стал выбирать письма.

— Довольно одного, — сказал нетерпеливо Иван Софроныч.

Молодой человек подал ему письмо, исписанное мелким немецким почерком. Иван Софроныч внимательно посмотрел почерк, потом стал смотреть подпись…