Джессика Симон - Шестая блондинка

• Название: Шестая блондинка
• Автор: Джессика Симон
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• ISBN: 978-5-7024-2393-7

Джим Берн, владелец преуспевающего агентства моделей, получает заказ подобрать шесть светловолосых девушек для известного дома моды «Дельмар». Одной из них повезет, и она будет лицом новой торговой марки «Шарм», Однако Джим смог найти только пять подходящих блондинок. И тогда ему в голову приходит блестящая идея: вместе с профессиональными манекенщицами на кастинг пойдет его собственная секретарша Линдси Купер…

---

— Расскажи мне, что между ними произошло. Как можно точнее.

Вид у Кэти был угрюмый.

— Я уже рассказывала. Что, опять начинать все сначала?

— Я знаю только, что Фил решил тайком прокатиться на новеньком «роллс-ройсе» Ника Фарадея — в отместку за то, что его, как он считал, незаконно уволили. И еще я знаю, что в тот день он выпил лишнего.

— Фил никогда бы не взял машину Ника Фарадея, если бы не был навеселе, — парировала Кэти. — А напился он с горя, чтобы на душе стало легче. Как можно обвинять его в этом!

— Ах, Кэти! — тихо, с отчаянием в голосе отозвалась Линдси. — Ведь именно поэтому он налетел на ограждение и разбился!

— Во всем виноват этот тип, и никто меня в этом не разубедит. По справедливости, это он должен был погибнуть в аварии, а не Фил.

— Ты напрасно изводишь себя, Кэти. Не надо, прошу тебя.

— Я и не собиралась этого делать. Это ты бередишь старые раны.

Линдси многое хотела узнать у нее. И прежде всего — почему Грег Хэммонд лгал, говоря о Филе. Ей бы и в голову не пришло, что он способен на это; напротив, он произвел на нее впечатление искреннего и честного человека. Впрочем, превратно понятая правда или пристрастно истолкованные факты — тоже своего рода ложь, и человек может искренне заблуждаться.

Если бы только она могла составить собственное представление обо всем! Если бы приехала в Лондон неделей раньше! Из писем Фила и редких бесед с ним она знала, что он обожал Ника Фарадея. И Кэти нисколько не преувеличивала, говоря, что Фил чуть ли не во всем подражал своему кумиру. Но если брат и в самом деле так боготворил Ника Фарадея, то что же он сделал такого, что его немедленно уволили с работы?

Линдси хотела непредвзято разобраться в ситуации. Брат был ей очень дорог, но и к Нику она пыталась отнестись без предубеждения. Она понимала, что ей придется принимать решение исходя из того, что подскажут рассудок и совесть. Ей бы не хотелось браться за работу, предложенную Ником Фарадеем, пока она не определит своего отношения к нему. Но сложившееся положение представлялось ей все более запутанным.

Кэти тоже предстала перед ней в ином свете. Ее горе после гибели Фила ясно свидетельствовало о ее глубокой привязанности к мужу, и ожесточенность против Ника Фарадея выглядела естественной. Но со временем она должна была смягчиться, а этого не произошло. Затянувшаяся враждебность, похожая на манию, грозила отравить жизнь ей самой. Если Кэти не приложит усилий, чтобы стряхнуть с себя это скорбное оцепенение, дело кончится тем, что она исковеркает не только свою судьбу, но и жизнь Стефани. Фил бы этого не одобрил. Линдси еще не встречала более жизнелюбивого человека, чем брат, который не упускал случая от души повеселиться. Он бы огорчился, узнав, что кто-то поставил крест на собственном будущем, храня память о нем.

А Линдси Фил напомнил бы, будь он сейчас радом, что упущенная возможность может больше не представиться, и настоятельно посоветовал бы воспользоваться ею. Так что, если она откажется от предоставленного ей шанса круто изменить свою жизнь, то сделает это не в память о Филе, а ради Кэти. Хотя она и чувствовала, что Кэти не права, связывавшие их узы были все еще сильны. Даже не вполне разделяя взгляды невестки, она не могла просто отмахнуться от нее и заниматься устройством собственной жизни, словно последняя эгоистка.

Встреча оказалась не очень удачной и только увеличила смятение и тревогу Линдси, вместо того чтобы принести ясность и покой. Пожалуй, единственным человеком, который мог бы помочь обрести их, оставалась бабушка Ника. Она с самого начала была настроена против того, чтобы Линдси участвовала в рекламной кампании, и наверняка подскажет ей выход из создавшегося положения.

Домашнего телефона Ника она не знала. Можно позвонить ему в офис и узнать нужный номер, но тогда возникнут новые сложности, поскольку ей придется назвать себя.

А почему бы, мелькнула у нее мысль, просто не пойти к нему домой и не попросить Луизу о встрече? Она ведь сама приглашала ее. Но удобно ли втягивать старую леди в эту историю? Впрочем, она изначально являлась активным ее участником!

Линдси еще не была до конца уверена в том, что правильно поступает, когда мужчина в форменной одежде, дежуривший в вестибюле, попросил ее подождать и принялся звонить по телефону, чтобы доложить о ее приходе.

— Проходите, — вернувшись, сказал он и проводил ее к лифту. Открыв ключом кабину, он осведомился: — Вы знаете дорогу?

— Да, спасибо.

В самом деле, не возьмет же он ее за ручку и не поднимется вместе с ней! Господи, что с ней творится?! Да она просто боится, только и всего!

Однако, увидев довольную улыбку на лице Луизы Дельмар, она почувствовала, что охвативший ее поначалу ужас если и не полностью исчез, то по крайней мере отступил. Луиза тепло поздоровалась с Линдси.

— Дорогая, как я рада, что вы зашли! — В бледно-голубых глазах блеснули лукавые огоньки. — Впрочем, я могла бы солгать и сказать: «Какой приятный сюрприз!»

— А разве это не так?

— Мне и в самом деле приятно вас видеть. Но ваше появление для меня не сюрприз. Я ждала вашего прихода. Правда, намного раньше… Вам чаю или, может быть, кофе?

— Как вам будет угодно.

— Будьте решительнее, дитя мое. Не стесняйтесь и говорите громко, что вам нужно, а то так ничего и не получите.

— Да, но разве всегда удается получить то, чего хочешь, даже если громко и ясно говоришь об этом? — грустно заметила Линдси. — Чаю, пожалуйста, — неожиданно преисполнившись решимости, попросила она.

Спустя некоторое время служанка принесла поднос и взмахом руки была отослана.

— Можете быть свободны, Мари. Моя гостья поухаживает за мной. Когда я одна, у меня на блюдце оказывается больше, чем в чашке, — пояснила она, обращаясь к Линдси. — Сахара не надо, дорогая, а молока как можно меньше.

Разливая чай, Линдси наполнила чашку Луизы на две трети, чтобы та смогла с ней справиться.

— Спасибо, — принимая чашку из ее рук, сказала Луиза Дельмар, и Линдси угадала, что та благодарит ее не столько за налитый чай, сколько за проявленное внимание.

По редким, пронзительным и лукавым, взглядам старухи можно было догадаться, что та считает, что приход Линдси вызван желанием стать «мисс Шарм».

— По-моему, вы пришли ко мне сегодня не только из вежливости, а? — наконец напрямик спросила Луиза.

— Да, мадам. Вы по-прежнему считаете, что я не гожусь для рекламы «Шарма»?

— Да.

— Хорошо. А то я побаивалась, как бы ваш внук не уговорил вас передумать. У него редкий дар убеждения.

— Да, я согласна. Но вы заблуждаетесь, полагая, что Ник Фарадей — мой внук.

— Разве?

— Он мой приемный внук. Мой сын, который, увы, был у меня единственным ребенком, умер, так и не оставив наследника. Мы очень сблизились с его женой, заменившей мне дочь. Она обладала многими хорошими качествами, но деловая хватка к их числу не относилась. То же самое можно сказать и о мужчине, занявшем место моего сына. Я знала, что она молода и новое замужество неизбежно, но в глубине души никак не могла смириться с ее новым мужем. Тем не менее, ради снохи я приобщила его к бизнесу. Теперь-то я понимаю, что мне следовало больше доверять себе. Единственное доброе дело, которое сделал Джим Фарадей за всю свою даром прожитую жизнь, — это усыновил Ника. Хотя нас и не связывают кровные узы, Ник мне дорог так, как может быть дорог только родной внук. Только такой кроткий человек, как моя сноха, мог с этим смириться. Казалось, что сама судьба послала Ника в утешение за невзгоды, выпавшие на мою долю. Он рос на редкость непоседливым ребенком. Невозможно было удержать его на одном месте. Сущий сорванец! Стоило ему чуть подрасти, как он бросил школу и ушел в море. Вы-то, наверное, этого не знаете. Он мало рассказывает о себе.

— Он упоминал об этом. Я думала, просто ради красного словца. Он делился со мной предположениями о том, что стал бы делать, если бы фортуна не повернулась к нему лицом. Но если это правда, то все остальное — видимо, тоже?

— Что значит «все остальное»? Прежде чем он оказался заложником обстоятельств, он много чего перепробовал в жизни. Какое-то время обретался на ранчо в Америке, пока ему не наскучило скакать на лошадях, ловить их арканом и строить из себя ковбоя. Ему захотелось чего-то более опасного и увлекательного, и он стал каскадером. Карабкался на здания и мосты, выпрыгивал из машин, несущихся на полном ходу. В этом деле все нужно планировать с точностью до долей секунды, что требовало ясной головы и великолепной физической формы. И еще немалого мужества. Одно неверное движение — и можно получить серьезную травму, а то и погибнуть. Когда он занялся журналистикой, я вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, рано. Он стал военным корреспондентом и, разумеется, полез в самое пекло. Опыт каскадера много раз выручал его, казалось бы, в безнадежных ситуациях, да и не его одного. Однажды, чтобы спасти своего оператора, он бегом пересек минное поле.