Леонид Млечин - Поединок (сборник). Выпуск 14

• Название: Поединок (сборник). Выпуск 14
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Издательство «Московский рабочий»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1988
• ISBN: 5-239-00142-1

Поединок: Сборник. Вып. 14 / Сост. Э. А. Хруцкий. — М.: Моск. рабочий, 1988. — 447 с.

В четырнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» вошли повести и рассказы Н. Леонова. Л. Млечина, П. Алешкина, Е. Богданова и др. Их произведения познакомят читателя с работой пограничного контроля, расскажут о закулисной деятельности военных кругов Японии и США. Необычен жанр произведения А. Ваксберга — «полемический детектив в документах и комментариях», который традиционно поднимает нравственные проблемы.

В антологию «Поединка» вошли повесть Н. Н. Шпанова (1896-1961) «Домик у пролива» и рассказ «Джимми».

© Издательство «Московский рабочий», 1988 г.

---

«А может быть, помочь — это не поддерживать Наташку в обреченной борьбе, не рваться к ней в Москву, а добиться переезда жены в Брест?»

Утром Алексей зашел в фотоателье и уселся под яркими лучами ламп.

Фотограф вышел из-за аппарата:

— Вам на заграничный паспорт?

— Если не затруднит.

— Куда собираетесь? — фотограф переставил аппарат, включил дополнительный свет.

— Париж...

— Внимание... — фотограф скрылся за аппаратом.

Поднявшись со стула, Алексей достал из кармана коробочку с пленкой, протянул фотографу:

— Проявите и напечатайте, здесь всего три снимка.

— Из-за трех снимков угробить такую пленку?

Алексей протянул деньги:

— Сегодня!

— Сегодня? — фотограф взглянул на купюру, спрятал в карман. — Зайдите после обеда.

Жизнь на шоссе Брест — Варшава шла своим чередом. Машины уезжали за границу и приезжали из-за границы. Машины советских марок и иностранных, в большинстве случаев запыленные, стояли у здания КПП. Звучала разноязыкая речь, суетились люди: поляки вели себя подчеркнуто по-приятельски, французы и итальянцы были темпераментны и суетливы, австрийцы и немцы — аккуратны, сдержанны, несколько надменны.

Бравин и старший таможенник стояли на крыльце и наблюдали за туристами и за работой своих людей несколько сторонне. Но и пограничники и таможенники постоянно ощущали их присутствие.

— Не нравится мне этот немец, — безучастно сказал Бравин. Было непонятно, кого именно имеет в виду пограничник, но таможенник не спросил, лишь кивнул, тут же подошел один из молодых таможенников. Старший сказал:

— «Мерседес-200» на досмотр.

Бравин сделал знак прапорщику Грузинцеву, и тот пригласил хозяина серого «мерседеса» в здание.

Бравин вошел следом, остановился рядом с Грузинцевым и иностранным гостем.

— День добрый, — сказал он по-немецки и взял у Грузинцева паспорт, — Впервые к нам, господин Краузе?

— Здравствуйте, здравствуйте! — быстро ответил австриец, но смотрел он при этом в окно, на свою машину.

Бравин просматривал документы вроде бы невнимательно, но очень долго. Он переворачивал страницы, снова смотрел на фотографию, протянул было паспорт владельцу, но не отдал и стал смотреть снова. При этом Бравин отметил, что его действия нисколько не интересуют гостя, на собственный паспорт он и не смотрит, но с тревогой поглядывает на свою машину.

— Господин Краузе, в ваше отсутствие досмотр, — Бравин тянул слова, будто бы заикался, повторил даже: — Досмотр производить не будут, — он вернул паспорт таким образом, что турист должен был вытянуть руку.

Рука туриста дрожала. Бравин, казалось бы, потерял к нему всякий интерес, вышел на улицу, там он поправил без надобности фуражку и взглянул на часы.

Старший таможенник оглядел «мерседес», кивнул подбежавшему хозяину и сказал:

— Великолепная машина. Отведите ее в сторону.

Бравин смотрел, как «мерседес» покатили на досмотр, и не заметил политрука-майора, который подошел к нему сзади, протянул сигареты:

— Закуривайте...

— Спасибо, не курю, — думая о своем, ответил Бравин и достал из кармана сигареты, затем рассмеялся: — Ты видишь, Петр... Иванов сын, до чего довела человека служба? — Он спрятал сигареты, взял у майора. — Рефлекс, ничего ни у кого не брать. Тут меня один иностранец, — Бравин показал рукой на метр от земли, — леденцом угостил...

Бравин говорил все это быстро, с наигранной веселостью, но глазами с майором не встречался. Тот слушал Бравина внимательно, затем спросил:

— Наташка надолго приехала?

— Доложили...

— Брест, — майор пожал плечами. — Да и таких красивых, как Наташка...

— Наташка просит, чтобы я перевелся в Москву, — сказал Бравин и усмехнулся. — У женщин своеобразное представление о нашей службе.

— Возможно, она права? — осторожно спросил майор. — Ей одиноко, таких, как Серебрякова, в стране раз-два и...

— А таких, как Бравин, миллион. Она права. Однако я человек и хочу им остаться, а не превратиться в мужа знаменитой спортсменки... А Наташка права... Ты бы зашел, комиссар?

К зданию шел прапорщик Грузинцев, с ним хозяин «мерседеса» нес какой-то длинный узкий предмет, рядом шли двое таможенников. Бравин и майор вошли в дом вместе с ними. Хозяин «мерседеса» положил на стол винтовку с оптическим прицелом — изящное и очень дорогое орудие убийства.

— Я еду на охоту, — говорил хозяин, — у меня имеются документы.

— Оформляйте, — приказал Бравин прапорщику.

Они вышли на крыльцо.

— Поздравляю, Арсентий Кириллович, — сказал майор.

— Это Олег Сергеевич, — таможенник улыбнулся Бравину, — его милостью. Машину чуть не размонтировали, а найти не можем... Думал, ошибся ты...

— Случается, — ответил Бравин.

Наташа родилась в Бресте, однако Бравин гулял с ней по городу, как с человеком, приехавшим сюда впервые, изображая экскурсовода, но, приведя ее к крепости, внезапно замолчал.

Брестская крепость. Невысокие длинные здания, старые стены — все это не производит грозного впечатления и не очень вяжется с понятием «крепость». Бродят одинокие посетители, ходят, перешептываясь, парочки, отбившиеся от экскурсионных групп. Люди здесь ведут себя так, как посетители Эрмитажа или Третьяковки: в основном молчат, если говорят, то тихо, потому что человек, сталкиваясь с Искусством, Временем и Подвигом, невольно обращается к себе и теряется от этого сравнения.

Прошла группа пионеров, притихшие, они жались к пионервожатой и к экскурсоводу.

Наташа проводила их взглядом, посмотрела на молчаливого Бравина и поежилась. Они шли к выходу, а когда оказались уже на порядочном расстоянии, Наташа заговорила:

— Какие мы маленькие.

— Да, но мы — счастливые.

— А ты знаешь, что такое счастье?

— Счастье не математическая формула, — сказал Бравин, — счастье — мироощущение. Нет войны, я здоров, занимаюсь любимым делом, рядом ты...

— Спасибо. — Наташа помолчала. — Сколько лет можно помнить войну? Не убивают — счастье. Есть кусок хлеба — тоже счастье. Любимое дело? Проверять документы — любимое дело? Не обижайся.

— Есть такая легенда, — ответил Бравин. — Маленькая птичка упала на землю и вытянула вверх свои лапки. У нее спросили: «Что ты делаешь?» Птичка ответила: «Неужели вы не видите, небосвод падает». — «И ты хочешь своими крохотными лапками удержать небосвод?» Птичка ответила: «Я делаю то, что могу».

Некоторое время они шли молча, неожиданно Бравин сказал:

— Здравствуйте! Пограничный контроль! — и грустно улыбнулся. — Прошу предъявить документы.

Наташа взглянула на мужа удивленно, хотела что-то спросить, но промолчала.

— В жизни каждого человека эта ситуация повторяется тысячекратно. У малыша сверстник отнял мячик — пограничный контроль... Бессмертие Брестской крепости — пограничный контроль. От крохотного до великого. Ты говоришь, просись в Москву, и я должен предъявить документы, принять решение...

— Служба в Москве менее почетна? — перебила Наташа.

— Возможно, и более почетна...

Бравина прервал трубный звук, который сменился грозным рычанием. Звуки доносились из-за забора, когда Бравин и Наташа заглянули во двор, то увидели слона, клетки со зверями. Это был задний двор цирка, который собирался на гастроли за рубеж.

Из ворот выкатился грузовик с прицепом, на котором громоздились огромные контейнеры. Двор был завален ящиками.

Бравин обнял жену за плечи и, глядя на клетки, ящики, контейнеры, рассмеялся:

— Сначала сообщили, что крест выложен бриллиантами, а потом оказалось, что жемчугом.

— Ты о чем? — Наташа смотрела недоуменно.

— Ты представляешь, что можно провезти в этих ящиках? Царь-пушку. А нам заменили бриллианты на жемчуг и считают, что помогли.

Наташа покрутила пальцем у виска.

— Кто повезет, как повезет, где повезет, — говорил Бравин. — Все неизвестно. Найдите, и точка.

— Не знаю, о чем ты конкретно, но тебя это точно не касается, — сказала Наташа. — Существуют таможня, иные службы...

— Все, что происходит на границе, меня касается...

Они обогнули клетку с медведями и увидели Алексея, который фотографировал слона.

— Юганов, — шепнула Наташа. — Мир тесен.

Алексей тоже увидел их, прицелился аппаратом, но снимать не стал, сказал громко:

— Здравствуйте, выйдите, пожалуйста, из тени.

— Здравствуйте, — ответил Бравин, — поберегите пленку для этих красавцев, — он указал на зверей.

Алексей подошел, поклонился, окинул взглядом двор:

— Это тоже Брест. — Затем открыл свою сумку, достал несколько фотографий, протянул Наташе: — На память.

— Спасибо, — Наташа взяла фотографии.

На двух была Наташа на тренировке, на третьей — Наташа и Бравин стояли поддеревом.