Леонид Млечин - Поединок (сборник). Выпуск 14

• Название: Поединок (сборник). Выпуск 14
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Издательство «Московский рабочий»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1988
• ISBN: 5-239-00142-1

Поединок: Сборник. Вып. 14 / Сост. Э. А. Хруцкий. — М.: Моск. рабочий, 1988. — 447 с.

В четырнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» вошли повести и рассказы Н. Леонова. Л. Млечина, П. Алешкина, Е. Богданова и др. Их произведения познакомят читателя с работой пограничного контроля, расскажут о закулисной деятельности военных кругов Японии и США. Необычен жанр произведения А. Ваксберга — «полемический детектив в документах и комментариях», который традиционно поднимает нравственные проблемы.

В антологию «Поединка» вошли повесть Н. Н. Шпанова (1896-1961) «Домик у пролива» и рассказ «Джимми».

© Издательство «Московский рабочий», 1988 г.

---

Поиски были безуспешны. Крейги вспомнил, как некоторое время назад транспортный корабль ВМС США потерял в Восточно-Китайском море боевую ракету весом в две с половиной тонны. Ракета могла взорваться, и управление безопасности на море объявило этот район закрытым для судоходства. Японский самолет все же через несколько дней нашел ракету — в трехстах километрах от Нагасаки.

Сейчас задача была потруднее. «Эндрю Макферсон» потеряла баллистическую ракету с ядерной боеголовкой. Несколько самолетов РС-1 и патрульных вертолетов «Белл» прощупывали море, но пока безрезультатно. Генерал Крейги уже решил для себя, что они ничего не найдут, и поиски продолжал только ради успокоения вашингтонского начальства. На секретных картах американских кораблей специальной директивой было приказано отметить район столкновения как представляющий особую опасность.

Капитан второго ранга Катаока сам занялся поисками бежавшего вертолетчика. Транспортный вертолет В107А, которым тот командовал, доставил на борт подлодки «Эндрю Макферсон» адмирала Тэрада и офицеров его штаба. Лейтенант и его экипаж были посвящены в эту тайну. В ее сохранении были заинтересованы и японцы и американцы. Катаока знал, что генерал Крейги дважды звонил по этому поводу адмиралу Тэрада.

Отведенные законом сроки расследования заканчивались, а инспектор Акидзуки пока что ничего не мог доложить начальству. Убийца депутата мог чувствовать себя в абсолютной безопасности. На папке, с которой Нирадзаки вышел из квартиры, были обнаружены отпечатки пальцев только самого депутата, хотя инспектор был уверен, что убийца кое-что позаимствовал оттуда. Он еще раз тщательно проверил алиби всех, кто в тот утренний час находился в доме. Нулевой результат. Убийца вошел и вышел из дома, не оставив никаких следов, и никто его не видел.

Длительные беседы с Эдогава помогли инспектору составить представление о деятельности депутата Нирадзаки.

— Наверное, вы не обратили внимания, инспектор, — во время одной из встреч сказал Эдогава, — что в ООН Япония всегда голосовала против резолюций, призывающих запретить ядерное оружие. Страна, пережившая Хиросиму и Нагасаки!

Акидзуки действительно в первый раз слышал об этом.

— Министерство иностранных дел обычно ссылается на то, что в соответствии с «договором безопасности» Япония полагается на американский ядерный зонтик, — пояснил Эдогава. — Но я думаю, Токио не хочет связывать себе руки на будущее.

Он дал Акидзуки подготовленный министерством иностранных дел документ — политика страны в 80-е годы. Там прямо говорилось: «Следует иметь в виду, что в случае нападения извне возможно применение в оборонительных целях ядерного оружия, обладающего исключительной разрушительной силой... Игнорирование реальной действительности, требование полной ликвидации ядерного оружия, напротив, опасно с точки зрения обеспечения обороны страны».

Эдогава показал инспектору листок, исписанный красивым почерком Нирадзаки. Депутат писал:

«В 1942 году через японское посольство в Мадриде было получено агентурное сообщение о том, что Соединенные Штаты работают над созданием атомной бомбы.

Через три месяца после получения этого сообщения генерал Тодзё приказал подполковнику Тораносукэ Кавасима возглавить аналогичный проект в Японии. Это был январь 1943 года. По словам Тодзё, Соединенные Штаты вырвались вперед в этой области, за ними, вероятно, идет Германия.

Атомными исследованиями в Японии занимался Ёсио Нисина, выдающийся физик. В 1921-1928 годах он жил за границей, работал под руководством Резерфорда и Бора. Вернувшись в Японию, занялся вопросами ядерной энергетики. В 1937 году под его руководством началось строительство циклотрона, которое было закончено в 1944-м; это был самый большой циклотрон в мире. Однако японцы не сумели догнать Соединенные Штаты, где собрались лучшие физики, вынужденные бежать от Гитлера. До конца войны японские физики так и не смогли определить, какое количество расщепляющихся материалов необходимо для взрывного устройства.

Продолжая исследования после войны, физики достигли большего. К их услугам были и обширная научная литература, и исследовательские реакторы, и реакторы атомных электростанций. Работы по заказу флота пошли быстрее...»

На этом записи кончались.

— Нирадзаки составил текст письменного запроса правительству, — рассказал адвокат. — Он требовал объяснений по поводу ведущегося втайне строительства атомной подводной лодки для «сил самообороны». Накануне того дня он заходил ко мне и оставил черновик запроса.

Первыми посетителями нового начальника штаба военно-морских «сил самообороны» были представители нескольких фирм: «Мицубиси дзюкогё», «Кавасаки дзюкогё», «Тосиба» и «Ниссан дзидося». Адмирал Тэрада выступал в роли заказчика. Ему была нужна хорошая баллистическая ракета.

До конца века планировалось запустить семьдесят восемь японских спутников. Адмирал Тэрада знал, что с комитетом по космическим разработкам достигнута предварительная договоренность: спутники будут работать на военный флот, в частности на атомный подводный флот.

Мощную ракету на жидком топливе предполагалось использовать не только для выведения спутников на орбиту. Атомная подводная лодка, строительство которой уже заканчивалось, нуждалась в ракетном вооружении.

Первая фотокамера появилась в Японии в 1848 году. Эту большую коробку, весившую добрых четыре килограмма, доставило в сёгунскую Японию голландское торговое судно.

Японцы испуганно шарахались от фотокамеры, они считали, что эта коробка может лишить их жизни.

Князь Нориакира Симадзу из провинции Сацума (юг острова Кюсю) раздобыл фотокамеру и приказал двум своим людям позировать.

— Мы будем прокляты нашими предками, если позволим, чтобы наши души взяла дьявольская камера, привезенная из вражеской страны! — воскликнули они.

Но приказа сюзерена нельзя ослушаться. Камера запечатлела двух самураев, совершающих сэппуку — ритуальное самоубийство.

Инспектор Акидзуки вспомнил эту историю, оказавшись в здании парламента. Представители консервативной партии потребовали запретить тележурналистам и фотокорреспондентам вход в зал заседания. Они, видимо, тоже боялись «дьявольских камер».

Акидзуки знал, что ничего не найдет, и все же предпринял и эту попытку. Получив разрешение, он еще раз поехал в парламент, чтобы просмотреть бумаги покойного Нирадзаки. Теперь он знал, что ему искать. Бывший адвокат Годзаэмон Эдогава помог ему. Не в узком смысле — напасть на след, а в широком — понять, почему убили Нирадзаки. Но было поздно: убийцы позаботились о том, чтобы среди бумаг не было ничего, опасного для них.

Инспектор медленно шел по красному ковру, устилавшему пол в здании парламента. Он остановился у входа в зал заседаний.

Кадзуо Яманэ допустил непоправимую ошибку. Ему следовало утром сразу же отправиться в Иокогаму, а оттуда в Токио, обратиться к журналистам, дать им возможность сфотографировать летчика, записать его слова. Он же, наоборот, боялся привлечь внимание к летчику раньше времени.

Со слов лейтенанта Яманэ знал, что еще два человека из экипажа транспортного вертолета В107А находятся на базе в Ацуги. Яманэ решил, что одного свидетеля ему мало. Он захотел встретиться с двумя другими вертолетчиками.

Яманэ вызвал такси, чтобы ехать в Ацуги. Отъезжая от гостиницы, такси чуть не столкнулось с мчавшимся на бешеной скорости мотоциклистом.

Симомура не любил пышных церемоний. Он сразу же поехал домой, снял форму и велел повесить ее как можно дальше. Мундир достанут из шкафа только в день похорон старого адмирала.

Перед обедом к нему приехал Тэрада. Симомура был рад видеть своего ученика. Тэрада принадлежит к новому поколению, думал Симомура. Они не видели поражения императорской армии, они не переживали стыда оккупации, они — дети атомной эры.

Дома в кабинете Симомура стояло знамя, на нем кровью расписались водители человекоторпед перед тем, как навсегда уйти в море. Склонив голову, адмирал Тэрада долго стоял у знамени. Потом, попрощавшись с Симомура, уехал.

Людей, расписавшихся на знамени, командир подводной лодки Симомура своей рукой отправил на смерть.

Он уже знал, что Япония капитулировала, но велел радисту молчать. Они болтались в море целый месяц. Не мылись, спали не раздеваясь, не осталось пресной воды. Коек не хватало, и сменившиеся с вахты моряки спали на мешках с рисом и на торпедах. На лодке развелось невообразимое количество крыс.

И когда до порта оставался всего день пути, вахтенный офицер доложил Симомура, что видит цель. Момент был исключительно благоприятный для атаки. Симомура выпустил все три человекоторпеды, которые у него оставались. Когда раздались взрывы, экипаж помолился за счастье погибших воинов в их загробной жизни. Больше он ничего не мог сделать для Японии, у него не оставалось торпед, кончалось горючее.