Зденек Вагнер - Африканское сафари

• Название: Африканское сафари
• Автор: Зденек Вагнер
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00683-0

Чех Зденек Вагнер — егерь — профи с почти 40—летним стажем, всемирно известный специалист по африканской охоте. Не так давно, отложив на время свой любимый «Винчестер Магнум», Вагнер написал книгу. В ней только подлинные события. Это классические охотничьи рассказы с эффектными преследованиями дикого зверя, с африканской экзотикой и мистикой, а подчас и с захватывающими детективными сюжетами… Вагнер без лишних сантиментов показывает жестокий мир джунглей, где у человека и у хищника примерно равные шансы на победу. Будни в Африке — это не только добыча трофеев, но и помощь местным жителям, которых терроризирует лев-людоед или слон-убийца. А подчас героям сборника приходится идти по следу матерого браконьера… В этом подлинный, далеко не книжный гуманизм рассказов Вагнера.

---

— Левая рука была воспалена? — с ужасом спросил я.

— Да, откуда ты знаешь?

— Он поранил ее, когда разделывал буйвола, и не позволил обработать рану. Что же было потом?

— Я побежал домой за отцом.

— Я созвал всех сыновей, и мы пошли к трактиру. Димбо все еще сидел, опершись о дерево. Его трясла лихорадка. Мы отнесли старика домой, но в доме у него ничего не было. Совсем ничего. Только в углу стояла бутылка с красной этикеткой и надписью наискосок.

— Правильно. Эту я подарил ему на Рождество, — подтвердил я, — Что было дальше?

— Потом я послал Авази за доктором. Это был ненастоящий доктор, шаман, ты его, наверное, знаешь. Он осмотрел Димбо и сказал, что здесь может помочь только медицина. А потом Димбо умер. Просто перестал дышать. Лекарь подтвердил, что Димбо умер.

— Где его похоронили?

— Поскольку у него не было родственников, мы похоронили его там, где лежат шахтеры. Пойдем, мы покажем, — Мбази поднялся с места.

Шахтерское кладбище располагалось недалеко от деревни. Могил там было немного, но над некоторыми возвышались деревянные кресты.

Мбази остановился у небольшого глиняного холмика и сообщил печально:

— Вот здесь лежит Димбо, бвана.

— У вас в деревне есть мбао?[32]

— Да, его зовут Омари, он делает столы, кровати и стулья.

— Отведите меня к нему, — попросил я, и мы вернулись в деревню.

Оказалось, что столяр обедает в трактире.

Мы заказали трактирщику пиво и лимонад и уселись за столик. Пока африканец лет пятидесяти с неприятным злым лицом наполнял наши стаканы, я заметил за его спиной бутылку «Джонни Уокера», ту самую, что я подарил Димбо!

Мои помощники — быстрые ребята. Они мигом подвели хозяина к нашему столу, крепко взяв его под руки.

— Ты, оказывается, не только лжец, но еще и вор, — зловеще произнес я, чувствуя как во мне нарастает злоба.

— Что ты себе позволяешь? — огрызнулся он.

— Садись! — рявкнул я и добавил, обратившись к Панго: — А ты присматривай за ним! Джума, иди за полицейским!

Трактирщик забеспокоился:

— Чего ты хочешь, музунгу? Я ничего не сделал!

— Сейчас увидишь, вор! — ответил за меня Панго.

Когда пришел полицейский, мы сдали мошенника на его попечение, а сами начали осматривать кухню, где очень быстро обнаружили половину окорока, украденного у Димбо. Он уже слегка покрылся плесенью, но именно такое мясо больше всего нравится африканцам. Полицейский, репутация которого во время спасательных работ в шахте была подпорчена, горел желанием восстановить ее и устроил трактирщику настоящий допрос. Тот попытался было оправдаться тем, что Димбо сам отдал ему окорок, но лгать в присутствии стольких свидетелей было непросто.

— Кстати, с каких это пор в Комоло начали продавать виски? — ошарашил я полицейского.

— Ты что, музунгу, спятил? — изумился блюститель порядка, — Здесь никогда не было виски!

— А что, по-твоему, стоит на полке рядом с пивом?

— Эту бутылку я честно… — начал было трактирщик.

— Украл! — закончил за него Джума, и в трактире повисла мертвая тишина.

— Эту бутылку я сам подарил Димбо на Рождество в тот вечер, когда мы вернулись с охоты. Оттуда же он привез левую переднюю ногу и желудок буйвола, — заявил я.

— Он должен мне шесть тысяч шиллингов! Могу я хоть какого возместить ущерб или нет? — вдруг обнаглел хозяин таверны.

— Нога буйвола стоит не меньше десяти тысяч шиллингов, — принялся подсчитывать полицейский, — Но этого тебе не хватило, и ты еще забрал бутылку, которая стоит… Сколько, бвана?

— Двенадцать тысяч шиллингов, — подсказал я.

— Желудок стоит три тысячи, итого… — С арифметикой у полицейского были проблемы, — Сколько это будет, музунгу? — спросил он, наклонившись ко мне, чтобы никто не заметил.

— Двадцать пять тысяч, — шепнул я.

Немного подумав, полицейский лукаво улыбнулся и объявил:

— Двадцать пять и двадцать пять — это пятьдесят тысяч…

— Как пятьдесят?! — выпучил глаза хозяин трактира.

— Могила для Димбо — это еще десять тысяч, бензин для музунгу… в общем, всего сто тысяч шиллингов! — заключил представитель закона и, подойдя к трактирщику, спросил: — Ну как, заплатишь или тебя посадить под арест?

— Нет, только не арест, — взмолился деревенский ресторатор, — Я лучше заплачу! Но у меня нет столько денег.

Я кивнул полицейскому и вышел на улицу. Перед заведением собралась практически вся деревня. Я спросил, кто вождь деревни, и из толпы вышел пожилой африканец с приятным лицом.

— Я слышал о тебе, музунгу, — произнес он сердечно, — И благодарю тебя за спасение Мбази и его детей. Я знаю о трактирщике, который обворовал Димбо.

— Вождь, ты согласен, что трактирщик Сатава должен заплатить сто тысяч шиллингов? — спросил его полицейский, который последовал за мной на улицу.

— Согласен. Я даю свое кибали на исполнение наказания, но у трактирщика действительно нет столько денег. Что будем делать?

— Мне удалось получить у него только пятьдесят тысяч, — сообщил полицейский.

— Как быть с остальными деньгами? Трактирщик будет выкручиваться и не захочет платить. Мы этого обдиралу хорошо знаем, — заметил вождь.

— Думаю, у него на складе достаточно пива и водки, — вмешался я, — На кухне висит окорок. Давайте устроим поминки по Димбо! Пусть трактирщик приготовит окорок и выставит всю выпивку.

— Мудрое, очень мудрое решение, — одобрил вождь и, улыбнувшись, обратился к полицейскому: — Созывай всю деревню, будем поминать Димбо!

Уже смеркалось, когда мы вернулись к могиле Димбо. Мои помощники установили на ней огромный деревянный крест, сделанный из дерева лолиондо, которое местные жители за твердость называют железным.

Я заказал местному мбао вырезать очень простую эпитафию: «Димбо. Охотник на буйволов».

Эль-Бурко

Пляшущие языки пламени освещали трех людей в ярко-красных одеялах, сидевших полукругом у костра.

— Завтра мы их догоним, — раздраженно сказал один из них, подбрасывая хворост в костер, — Они тоже масаи, но, если судить по приметам, они еще очень молоды. Взрослый воин никогда не потеряет тыквенную фляжку с молоком и не поведет за собой корову перед самым отелом. Это неопытные парнишки, которые пытаются сдать экзамен на зрелость, чтобы считаться настоящими воинами.

Поежившись, говоривший накинул себе на голову одеяло.

— Мы сами дураки! — отозвался другой, — Как они могли увести стадо прямо у нас из-под носа?! Когда мы их поймаем, разговор будет коротким: ни один не уйдет живым! Правда, если считать по следам, их четверо, а нас всего трое.

— Если мы хотим сохранить нашу честь, то должны убить всех! — прогнусавил третий, — У них два преимущества — свежее молоко и возможность идти и ночью. А у нас нет молока, и мы не можем идти ночью, потому что не видно следов. Есть только одна надежда… — Он на секунду задумался, — Стельные коровы не могут долго идти, они должны делать остановки как можно чаще. Не сегодня завтра две коровы разродятся. Это задержит мальчишек. И вот что еще меня удивляет. Если парни действительно из Кении, как можно судить по приметам, почему бы им не пойти прямой дорогой домой? Ведь до Лолкисале, где проходит граница, около, тридцати пяти миль. А они идут в противоположную сторону!

— Они хотят нас запутать. Увидите, завтра утром следы приведут нас к горе Эль-Бурко, к кенийской границе, — усмехнулся первый масай, продолжавший поддерживать огонь, — Не забывайте, что коровам нужно пить, а вода есть только у Эль-Бурко. Если они будут идти всю ночь, то придут туда завтра после полудня, там мы их и догоним. Бедные коровы! Кстати, ведь и мы сможем попить только завтра после полудня. Не попробовать ли нам того молока, что они потеряли?

— Ты правда решил пить из тыквы? — ужаснулся второй масай, стряхнув одеяло с головы, — Ясно же, что молоко отравлено! Я бы на их месте отравил! Когда я был неопытным парнишкой, я увел двенадцать бычков из огромного стада, которое люди народа сукума гнали из Мванзы в Арушу. Я поступил так же, как эти ребятки из Кении: отравил молоко в баклажке и бросил ее. Я гнал бычков аж за гору Лонгидо, и там, оказавшись среди своих, поставил им наше тавро. Поскольку меня не поймали, я думаю, что мои преследователи отравились тем молоком. Поэтому никто не должен трогать тыквенную фляжку, которую мы нашли, ясно? Когда мы поймаем паршивцев, я лично залью им это молоко в глотки! — зловеще закончил он. Его спутники дружно закивали.

— А когда я крал коров во время экзамена на зрелость, я так намучился! — принялся вспоминать гнусавый, — У меня ушло на это два месяца, и я страшно отощал! Наконец мне удалось украсть шесть телят у подростков из Аруши. Эти чертовы подростки гнали меня два дня, но не поймали. Я ужасно устал, но знал; если усну, они меня убьют. На мое счастье, все это происходило возле аэропорта в Аруше, где садятся огромные железные птицы белых. Тогда там строили новую дорогу, и к тому же наступили сумерки, Я попросил какого-то белого довезти меня и моих бычков в грузовике до большой дороги. А он был из тех, что ходят по воскресеньям в костел и всем помогают. Представляете, по дороге в Арушу я уснул. Разбудили меня только в Кимандоло, возле Аруши. До дома было еще около сорока километров, но, что гораздо хуже, я находился в городе… — Внезапно рассказчик замолчал, высунул голову из-под одеяла и прислушался, оглядываясь по сторонам, — Симба, — заключил он.