Дмитрий Шпаро - К полюсу!

• Название: К полюсу!
• Автор: Дмитрий Шпаро
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Эта книга — своеобразная летопись освоения Арктики от самых первых попыток и до полярной экспедиции к Северному полюсу, организованной газетой «Комсомольская правда». В книгу вошли дневниковые записи Парри, Нансена, Амундсена, Седова, Папанина, Уэмуры, Шпаро и других. Очерки, написанные авторами книги, объединяют эти записи в цельное повествование.

---

На нашем ледяном поле повсюду много воды под снегом. Невозможно стало ходить: проваливаешься. Вода сильно угрожает нашей жилой палатке, боимся, как бы не провалилась сквозь снег в воду, большим слоем покрывающую лед.

Пришлось снаружи обсыпать палатку до половины снегом, чтобы края не так быстро таяли. Получился большой курган.

13 июля. Все встали к 6 часам утра и начали готовиться к пролету громовского самолета. Наши жены сообщили, что послали с ним письма для нас, а моя Володичка[38] приготовила к отправке даже посылку с огурцами и апельсинами, но ей отсоветовали.

Стараемся сделать все, чтобы экипаж Громова смог быстро найти наш лагерь. Развели в большом бидоне краску. Петр Петрович и Женя, проваливаясь часто по колено в воду, сделали правильный круг и обвели по этому кругу краской. Наспех изготовили обед. Накормив всех, я тоже занялся окраской ледяного поля...

— Самолет вызывает нас! — крикнул Эрнст и тут же стал записывать радиограмму на наше имя:

«Завоевателям Арктики привет!

Громов, Юмашев, Данилин».

Уже давно истекло время, когда самолет должен был показаться над нами, а его все не было. Мы поняли, что он пошел напрямую через полюс в Америку. Все были огорчены.

17 июля. После обеда Петр Петрович стал опускать вертушку, чтобы проследить за дрейфом, а в свободные минуты раскладывал грунт морского дна в аккуратные пакетики из целлофана, чтобы в сохранности доставить его впоследствии в Москву.

Эрнст и я учимся у Петра Петровича гидрологическим исследованиям, чтобы посильно помогать ему.

Ночью Теодорыч передал в Москву материалы к Международному конгрессу геологов.

Я почувствовал себя плохо: тошнило, болела голова.

19 июля. Экспедиционный запас спирта остался на Рудольфе, мы забыли захватить его с собой. Петру Петровичу удалось разрешить проблему получения спирта для фиксирования экспонатов по гидробиологии. Он перегоняет коньяк в спирт.

29 июля. Эрнст стал давать по радио сигналы, вызывающие не какую-либо определенную станцию, а всякого, кто его услышит. Долго он так просидел и вдруг как ребенок радостно закричал: «Связался!» Его услышал радиолюбитель-американец с Гавайских островов. Теодорыч начал вести с ним разговор. Американец читал в газетах о нашей экспедиции и о нас. Побеседовав, они пожелали друг другу всяких успехов, а американец любезно спросил, не может ли он оказать нам какую-либо услугу.

Не прошло и 30 минут после этого разговора, как Теодорыч связался с другим радиолюбителем. Это был коротковолновик из Южной Австралии. Так как мощность нашей станции всего лишь 20 Ватт, то есть меньше, чем у средней электрической лампочки, то связь полюса с Южной Австралией мы считаем рекордной. Теодорыч, конечно, в восторге.

8 августа. Я очень гнусно себя чувствую: тошнота, голова по утрам словно оловянная. Стараюсь не подавать товарищам виду, но ом сами замечают мое состояние, когда я часто глотаю пирамидон.

Вчера все мы послали корреспонденции в газеты: я и Эрнст — в «Правду», Женя — в «Комсомольскую правду», Петр Петрович — в «Ленинградскую правду».

Погода становится все хуже, сырость замучила нас.

11 августа. Ночь прошла в тревоге и напряжении. Хотя казалось, что все спят, а дежурит один только Эрнст Теодорович, но фактически все мы бодрствовали в спальных мешках; сильно трепало нашу палатку, ветер гудел в антенне.

12 августа. С острова Рудольфа нам сообщили, что самолет Леваневского уже вылетел из Москвы на Аляску и за ним надо следить.

14 августа. Спали очень мало и, будто сговорившись, пошли на радиостанцию. Теодорыч по-прежнему сидит с наушниками у радиостола и слушает: не появятся ли сигналы самолета Леваневского?

Мы легли спать в 2 часа ночи. Эрнст Теодорович до утра должен продолжать слушать. Больно смотреть на него. Он работал вместе с нами на лебедке. Потом за чаем съел колбасу. От усталости, переутомления и систематического ограничения в пище за эти дни (он пил только кофе) у него началась рвота. Вместо того чтобы лечь спать, он все же пошел к радиостолу, надел наушники и продолжает свое дело: слушает самолет Леваневского.

Петр Петрович после чая продолжал вести вертушечные наблюдения и проработал всю ночь до 8 часов утра. Он также очень устал, измучился. Еле добрался до палатки. Ползком влез в спальный мешок. Я не успел оглянуться, как он уже спал.

3 сентября. Женя с утра был занят изучением магнитных вариаций. Я приступил к постройке кухни. Мы впервые в Арктике применили строительство домиков из мокрого снега. Оказалось, что мокрый снег, из которого мы делаем ледяные кирпичи, практичен и крепок. Вскоре пришел ко мне на помощь Теодорыч. Мы вдвоем работали на строительстве кухни до 2 часов ночи. Дело идет хорошо, и надеюсь, что через 2 дня кухня будет готова.

8 сентября. Мы начали утеплять нашу палатку. Объявили аврал по лагерю, прекратили все научные и хозяйственные работы и начали выносить все из палатки. Вскоре на льдине оказались радио- и метеоприборы, шкуры, рюкзаки. Расшнуровали палатку, сняли верхний чехол, распаковали гагачьи покрышки, натянули сперва первую, потом вторую покрышку, затянули все брезентом и быстро зашнуровали палатку. Внесли шкуры, под ними еще есть фанера и резина. На оленьих шкурах поставили койки, закрепили радиостол, установили приборы. Так мы переселились в зимнюю квартиру. Кренкель шутит: «Дачный сезон у нас окончился».

1 ноября. От газет нет отбою. Все просят прислать статью для праздничного номера. Редакции газет тех городов, где каждый из нас родился, требуют дать им подробные статьи. Газета «Кино» интересуется нашими пожеланиями советской кинематографии. «Красный спорт» просит высказаться о том, какой вид спорта каждый из нас любит.

Мы были бы очень рады удовлетворить все газеты, но наши аккумуляторы не выдержат такой нагрузки. Хорошо еще, что ветряк в последние дни выручает нас. Мы смогли передать статьи в газеты, корреспондентами которых являемся; кроме того, я написал статьи в севастопольскую и ворошиловградскую газеты.

4 ноября. Я отправился в кухню. Там холодно. Работа кухонная грязная. Особенно не хочется ремонтировать примусы, но понимаешь, что это нужно. Если заставить Женю и Петю заниматься кухонными делами, то пострадает научная работа, ради которой мы здесь находимся.

2 декабря. Все-таки полярная ночь отражается на нашем самочувствии, аппетите и сне. Сейчас мы меньше едим и хуже спим, чем в летние дни. Это очень заметно, хотя и говорят, что полярная ночь не влияет на человека. Мы с удовольствием, хорошо едим лишь одни раз в день, во время обеда, а по утрам и вечерам очень мало.

6 декабря. У меня сильно мерзнут ноги. Когда я смотрю на них, мне становится грустно, какие они грязные! Неудивительно: мы уже седьмой месяц без бани.

17 декабря. Светлой ночью я осматривал трещину с восточной стороны. Настроение у нас хорошее, бодрое. Правда, чувствуется какая-то усталость. Это, очевидно, следствие того, что мы все время не имели ни одного настоящего дня отдыха, живем в тесноте и очень часто недосыпаем.

18 декабря. Так как дрейф усилился, Женя не успевает обрабатывать свои материалы по гравитации.

23 декабря. Сделали астрономическое наблюдение: мы расстаемся с 81-й параллелью. Женя приступил к серии магнитных наблюдений.

Ширшов опустил груз до дна, глубина оказалась небольшой — 1420 метров. Вдвоем мы принялись поднимать груз со дна океана.

Удивительно, что, несмотря на полный штиль, дрейф наш продолжается с прежней скоростью. Ширшов говорит, что мы сейчас находимся на самом бойком месте.

1 января 1938 года. Я поздравил всех с Новым годом, мы спели «Интернационал», расцеловались и пожелали, чтобы 1938 год был таким же счастливым, как минувший.

5 января. Ночь прошла с шумом и свистом. Непрерывно метет пурга. Ветряк даже перестал работать: так сильны порывы ветра. Опять заносит вход в палатку. Вокруг нас и так темно, а во время пурги вообще ничего не видно; ходить можно, только цепляясь за веревку либо взявшись за руки вдвоем или втроем. В одиночку мы во время пурги никого не выпускаем.

Признаться, уже надоели порошки и концентраты. Кренкель говорит, что он с удовольствием съел бы сейчас 10 булок с колбасой. По ночам он иногда говорит мне, что когда вернется в Москву, то будет постоянно косить в кармане булку с колбасой.

6 января. Женя подсчитал, что за 43 часа наша льдина продрейфовала 30 миль. Такой скорости у нас не было за все время дрейфа.