Александр Шуваев - FLY

• Название: FLY
• Автор: Александр Шуваев
• Жанр: Научная Фантастика

Два пилота из не слишком дружащих стран, один - террорист на службе государства, а второй - подавшийся в сектанты на почве несчастной любви к принцессе, - против пиратов Архипелага. Вроде как "Черепашки-ниндзя против Дракулы и Кащея Бессмертного". Клад в конце прилагается.

---

- "Подкидыш", "Подкидыш", я, гм… "Ипподром". Как слышишь? Прием.

- Спасибо, "Ипподром", прилично. В чем дело? Диалог…

- Эти черти, о которых ты сначала доложил, - они вообще непонятно откуда взялись. Их тут вообще не должно было быть. Погляди, что там можно сделать… Диалог.

- Уже иду глядеть. Следующий сеанс через сто секунд, конец связи.

Оп-пять под горку, шестнадцать километров до ихнего ведущего. Еще одну "Дану"… И еще одну. От первой незнакомец четко, неторопливо, с глубоким пониманием ритмов масс, мозгов, автоматов и судеб увернулся, зато вторая рванула метрах в двадцати, понаделав в плоскостях, рулях и корпусе передней машины довольно много дыр. Она осталась в воздухе и не загорелась, но потеряла скорость и явно испытывала трудности с управлением. Неудачно. Хотя… Неожиданная мысль посетила его, но додумать ее как следует он не успел. Некогда было. Нагло, неторопливо, на расстоянии прямой видимости… Теперь выключим "зеркало", тот же прием, только скорость поменьше. Он успел хорошо рассмотреть неизвестные машины, и удостоверился, что ничего подобного раньше он, по крайней мере, не видел. Похоже на перехватчик, но не совсем… И еще на что- то… Стоп! На "вертикалки". Так и есть - вертикалки, неизвестного типа.

- "Ипподром", "Ипподром", говорит "Подкидыш"… Прием.

- "Подкидыш", слышу вас хорошо, помехи ослабели. Диалог.

- Это - "вертикалки", у них короткий радиус действия, нужно искать матку. Прием.

- Понял вас, "вертикалки". Ваш - целый канал, держите связь, сохраняем режим диалога.

Горя желанием отомстить за командира, один из четверки увязался-таки за кромешной машиной. То, что долго обдумывал, то, что пробовал по ночам без партнеров. То, о чем читал в мемуарах одного давнего аса, и к чему, в конце концов, "Ночной Дождь" был приспособлен лучше всех машин с времен Творения, - двигаясь вперед, отключив двигатель, чтобы сбить с толку ракеты ближнего боя, Дубтах придал машине этакое незаметное боковое скольжение, и чужак все никак не мог поймать его в свой совершеннейший прицел. Две ракеты пропали зря совершенно непонятно, - почему, а хвост беглеца - вот он… Только никак не дается. И тогда Дубтах отключил компенсирующую поверхность, самолет заметно и без всякой видимой со стороны причины сбросил скорость, и "вертикалка" без опознавательных знаков пролетела мимо. Пушка в автоматическом режиме выплюнула пятьдесят снарядов, и он видел, как они рвут крылья, вонзаются в фюзеляж, взрываются в кабине. Двигатель - в ход, и сам - ходу! Прочь, - потому что теперь его интересует, куда направляется подбитый ведущий четверки…

Капитан Айру Ламинья Кошту, командир эскадрильи фронтовых истребителей ВВС Аурагиру спешил: первая группа самолетов, имея целью добить растрепанную боем группировку Инсар Троп, сама ввязалась в тяжелейший, беспорядочный бой на два фронта. При всем энтузиазме и самопожертвовании коллег, недостаток боевого опыта мог им обойтись дорого. Не нужно ничего делать! Пусть "крыло" Конфедерации само свалит врагов, а своих нужно прежде всего прикрыть и вывести из боя. Еще несколько километров, и будет достигнута оптимальная дальность пуска ракет "Туул"… Внезапно звук двигателей его "Гржим-888м" резко изменился, резко упала тяга правого двигателя, машину бешено затрясло, а потом вышел из строя еще и левый. Самолет начал проваливаться, а трясло так, что ныли зубы, перебалтывались внутренности, а глаза не могли различить светящихся знаков на дисплее.

- Командир, я "Пятый", выход из строя левого двигателя! Останавливаю турбину. Что делать?

- "Пятый" - понятия не имею. Останавливаю моторы и катапультируюсь…

"Уатах-8" в спецснаряжении выбросила на пути следования машин Аурагиру шесть контейнеров, которые осторожно взорвались, выбросив в воздух целую тучу тончайших волосков, замкнутых в кольцо. В оплетке из мономолекулярных нитей бездефектного алмаза проходил сердечник из высокотемпературного сверхпроводника. При взрыве на границе сердечника с оплеткой индуцировался особый квантовый процесс, обычно употребляемый в "активных" лезвиях. Попав в воздухозаборники, закольцованные волоконца калечили все, чего касались, и в первую очередь, разумеется, любые лопатки турбин, даже выполненные из бездефектных материалов.

Три машины после вынужденной остановки двигателей валились в океан, два, снизив тягу, повернули восвояси, а командование, узнав, как обстоят дела, дало благоразумнейший приказ "всем, кто может" на форсаже выходить из боя и возвращаться на базу.

- "Подкидыш", "Подкидыш", как дела? Прием!

Молчание. Дубтах на выключенном двигателе заворачивал неторопливую циркуляцию, осью которой был курс поврежденной "вертикалки". Ба, да эта штука к во-он тому пароходу тянет! Н- ну молодцы! Купец-купцом. Ну да, - типичнейший контейнеровоз новейшей постройки с виду. Здоровенная дура, почти четверть километра в длину… Вот прямоугольный проем на палубе, а это? А это, к примеру, такая же неизвестного типа сверхзвуковая "вертикалка". Так что тянет подранок именно сюда. Что ж - не будем вызывать обострения международной напряженности. Испытанным приемом, ступенями, как по гигантской лестнице "Ночной Дождь" снизился до высоты в триста метров. Подбитый, наконец, дотянул-таки до родного судна, затормозился, завис и так же, натурально, в вертикальном режиме собирается садиться. Дубтах с интересом наблюдал за происходящим, а правая рука его тем временем снимала блокировку с мазера. Воплощение псевдоповерхностей резонансного контура. Контроль поверхностей… Ажур. Висящая в двенадцати метрах над палубой, чуть колеблющаяся машина в прицеле. Импульс! Где-то в голове, даже не в глазных яблоках, на миг вспыхнул ослепительный, сопровождавшийся короткой острой болью свет. Мгновенно потерявший управление "подранок", чуть накренившись, косо врезался в палубу "контейнеровоза" и вспыхнул, ежели судить по окутавшим место происшествия клубам дыма. Уцелел ли стоящий на палубе аппарат, Дубтах выяснять не стал: пора и честь знать.

- "Ипподром", "Ипподром", я "Подкидыш". Диалог.

- Слышу хорошо, прием.

- Вы не поверите, но эти черти базируются на вроде бы как контейнеровозе. Он от вас на э-э-э… Пол-одиннадцатого.

- Понял. А поточнее нельзя?

- Не спутаете, я его тут пометил, так что он дымит малость…

- Ага… "Решетки", "Решетки", как слышите? "Первому" - отвечать.

- Я "Решетка- один", слышу вас хорошо. Диалог.

- От вас налево в ста болтается пароход, вроде бы как контейнеровоз. Узнаете его по черному дыму, его тут гм-м… неизвестный доброжелатель пометил. Позаботьтесь о нем, "Решетка- один" и "Решетка- два". Прием.

- Слева в ста, контейнеровоз, Подкидыш пометил, позаботиться. Диалог.

- Все верно, выполняйте, рагн.

Братва уверенно, по всем правилам, дождавшись подкрепления и с максимальным старанием добивала врага. Резко уменьшившись в числе и попав под грамотную раздачу, недобитки выходили из боя, но их, расстрелявших боезапас, как стоячих догоняли и валили сравнительно легкие и скоростные "О-15". Десять "Реверсейлов" ускорились и двинулись к цели, а два - отвлеклись. "Га-Таррах - 3/в" имели радиус шестьсот километров, но тяжелые машины подобрались к "контейнеровозу" - на пятнадцать. И сходу вогнали в него четыре тяжелых, с восьмисоткилограммовой боеголовкой "трехэтапного" действия, крылатых ракеты. Стороной прошла тройка истребителей, не бывших в бою, а два "Реверсейла", тяжело развернувшись, легли на прежний курс. За все надо платить, даже за коварство: будучи, по сути, хитроумной уловкой, корабль не имел, не мог иметь надлежащих радиоэлектронных средств и зенитной системы, и поэтому теперь, накренившись, горел с выпотрошенным и развороченным нутром. Впрочем, как выяснилось впоследствии, постройка его оказалась столь добротной, что даже такие повреждения не отправили его немедленно на дно.

XVIII

Дубтах не смог отказать себе в удовольствии, и на обратном пути поглядел-таки на пресловутые "Реверсейлы". Это оказались довольно уродливые серые аппараты с кургузым вместительным туловом и четырьмя толстенными, сравнительно короткими крыльями. Узнав в них отделенных родственников и потомков геликоптеров, пилот несколько поуспокоился и без дальнейших приключений сел на натруженную палубу "Со оз-"Кронхаи". Поднятые с находящегося неподалеку вертолетоносца "Реверсейлы", не принимавшие участия в боевых действиях, нацепив неуклюжие поплавки, вылавливали где-то там болтавшихся на воде или прячущихся на берегу пилотов, своих и чужих. Конфедерация понесла тяжелые потери: было сбито восемь самолетов, еще четыре оказались серьезно повреждены, и к утру в числе погибших пришлось числить четверых. Пока же, по-птичьи зависнув над палубой на высоте нескольких миллиметров, именно в этот миг и не раньше, Дубтах ощутил вдруг, как волосы зашевелились у него под шлемом. Жар по его телу прошел волной, враз сменившись ознобом и холодным потом. Господи! Бру Друи! А с пассажиром-то что?!! Разошелся, кретин, развоевался, а там на толчке, немолодой человек! Его же придется по кусочкам собирать… А когда он вспомнил свой любимый вариант со скольжением "вперед локтем", километровые провалы "ступенчатого спуска", разворот с уходом вниз, то в ужасе зажмурился и, весь покрытый потом, приступил к освобождению геофизика из его скорбного заточения. Тот сидел таким образом, что некоторое напряжение в его фигуре, несомненно, чувствовалось, осторожно, чуть слышно посвистывая носом, дышал и, казалось, еще продолжал ждать от судьбы новых каверз. Небольшие глазки на сосредоточенном личике нервно помаргивали. У пилота воистину отлегло от сердца: