Александр Шуваев - FLY

• Название: FLY
• Автор: Александр Шуваев
• Жанр: Научная Фантастика

Два пилота из не слишком дружащих стран, один - террорист на службе государства, а второй - подавшийся в сектанты на почве несчастной любви к принцессе, - против пиратов Архипелага. Вроде как "Черепашки-ниндзя против Дракулы и Кащея Бессмертного". Клад в конце прилагается.

---

- Опять плоскогорье? Вы когда-нибудь меняете меню?

- Чистая случайность, уверяю тебя… Так вот, там уже второй сезон работает наша геофизическая экспедиция… И в этом тоже не было бы ничего особенного, но беда в том, что в экспедиции этой, как назло, есть Каднецар.

- А что это такое?

- Устройство. Назначение его, право же, в данном случае совершенно несущественно. При устройстве состоит один из его создателей, некто Дуайв Фейн Грайне…

- Простите, господин советник, - мне несколько непонятна моя задача…

- Мы, как то и надлежит уважающему себя правительству, не бросающему в беде своих людей, мы должны в кратчайшие сроки эту экспедицию эвакуировать. Этим занято на всех уравнях множество людей, но ваша задача - это Каднецар и Грайне. Вывезти, в крайнем случае - уничтожить… Я имею ввиду - прибор.

- А почему нельзя связаться с экспедицией, - элементарно, через спутник, - чтобы они сам уничтожили прибор?

- Вы мне не поверите, но кодированная связь попущением ряда верблюдов из секретариата просто не была предусмотрена…

- М-да-а… А я думал, что меня трудно удивить…

- Поэтому, как ты сам должен понимать, единственное, что мы смогли передать, так это карегорическое распоряжение оставаться на месте и выжидать транспортировщиков. Дело в том, что в Инсар Троп никто не был во все подробности экспедиции посвящен…

Дубтах пожал плечами:

- И это настолько важно, что имеет смысл рисковать "Неясытью", стоящей всего-навсего шестьдесят восемь миллионов?

- В данном случае, господин Айодибентах, мы имеем дело с прямым приказом. Он совершенно не подлежит обсуждению.

- Вне всякого сомнения. Просто чувство недоумения, как правило, мешает мне работать. В данном случае оно наличествует.

- Придется пережить.

- Хорошо, тогда скажем по-другому: когда вылетать?

- ДЛЯ ВАС - строгая готовность Љ2. Не сидите в кабине, но готовы вылететь через полчаса-час. Вас поведут с двумя промежуточными посадками: в Хальке- Хвенни, на базе, а потом… Вы на авианосцы когда- нибудь садились?

- Уверен, что это не вызовет у меня больших затруднений, господин Действительный Тайный Советник.

- Замечательно, потому что вторая промежуточная будет на "Со оз-Кронхаи", который будет болтаться в тысяче ста километрах от берега. Там, невзирая на нехватку времени… Ч-чер-рт, да будет у нас хоть когда-нибудь порядок или нет? Так вот, там ты как следует отдохнешь, а дальше будешь действовать по обстоятельствам.

- А далековато до берега…

- Да ну-у?! Добавь туда же еще своих любимых акротеррийцев из Рифат, как минимум - при легких авианосцах. Ребята, знаешь, совсем простые, с совсем незамысловатыми реакциями…

- Так у нас вроде бы как мир и дружба…

- Ой-й… С кем конкретно из двухсот тридцати миллионов человек, четырнадцати с половиной тысяч корпораций и ста шестидесяти контор, не всегда знающих, чем заняты соседи? Дай-то Бог, чтобы твои слова как-то совпали бы с истиной, но рассчитывать нужно на худшее.

- Так ведь хуже-то придумать трудновато. Вы себе представляете, что это такое, - девять с половиной тысяч километров на одноместной машине? Так вот, даже с промежуточной посадкой это - нечто на пределе. Ну да и ладно… Это, как говорится, мои проблемы… Да, пока не забыл, Дану ведает, когда свидимся в следующий раз… хотелось бы обратить ваше внимание на следующее обстоятельство: одним из вполне ожидаемых, но как-то ускользнувших от внимания специалистов по боевой эксплуатации свойств машины является ее способность при необходимости сесть чуть ли не на пятачок твердой поверхности. Затруднения с последующим взлетом не позволили серьезно рассматривать такую возможность. Мы обсудили устройство, способное, по моему мнению, обеспечить взлет машины с такого "пятачка". Это обещает дать целое новое измерение в оперативных возможностях "Неясыти".

- Понял вас и непременно учту ваше сообщение. У вас, кажется, занятия? В таком случае - не смею больше задерживать и покорно прошу извинить за беспокойство…

Глядя в захлопнувшуюся за ушедшим дверь, Действительный Тайный Советник думал о том, что вот поглядел Подкидыш на собственноручно убитых им людей, - и ничего… Узнал о командировке в самую середку кровавой каши, - и не волнуется. Даже если в высказываниях и манерах его восемьдесят процентов эпатажа и желания задеть бесстрастным цинизмом "папашу", то… То тем более крепкие (или просто-напросто отмороженные?) у парня соответствующие нервы! Понятное, дело, что с неврастеником ему вообще нечего было бы делать, но, однако же, консультация Специалиста не повредит. Есть такой, хотя никто кроме о нем и не знает…

За время, прошедшее с начала эксплуатации "Неясыти", Дубтах хорошо подружился с инженером Технической Службы, специалистом по обслуживанию этой машины, неким Ре Гленн Делет-Ланном. Это был худощавый, высокий мужчина лет тридцати пяти с длинным, носатым лицом совершенно исключительной мрачности. Никто даже припомнить не мог, чтобы он когда-нибудь улыбался. Дубтах же чуть ли не с первого взгляда разглядел в инженере душу вполне родственную. А так Делет-Ланновская физиономия обманывала довольно многих.

- Слушай меня: машина в порядке, а стандартные процедуры твои ребятки выполнят и без тебя…

Инженер медленно кивнул.

- Так что нам до вылета предстоит дело поважнее… Ты как?

- Ты бы, сыне, - сипло произнес инженер, - приобрел полезную привычку выражаться пояснее.

- Первое задание выполнено, - так?

- Ага…

- А реноминация - была? Была или нет, я тебя спрашиваю?

- Да, - веско сказал Делет-Ланн, - воистину безобразие.

- Таким образом - к делу. Охра - есть?

- Перебои в последнее время.

- А медвежий жир?

- Увы, брат мой!

- Так что я, как Сидящий Вне Круга, буду вынужден довольствоваться третьесортной процедурой? Обходиться жженой пробкой?

- Ни в коем случае, о брат мой, - торжественно, придав голосу тяжкого звону, ответил инженер, - в распоряжении моего племени есть неисчерпаемые запасы аморфной сажи наивысшего качества…

- Слова моего брата - ласка для моего поросшего шерстью сердца.

Минут через пятнадцать техники, тщательно и кропотливо проверявшие машину, дружно разинули рты: неимоверно важной походкой, с чудовищной черной раскраской на серьезнейших рожах, каждый - держа в деснице по откупоренной бутылке водки, к машине подошли Дубтах и грозный их начальник.

- О ты, - провозгласил пилот, торжественно воздев кверху руку вместе с бутылкой, - от рождения своего поименованный Неясытью! Ты совершил свой первый подвиг, ты доказал, что можешь быть воином, и теперь, как воин, можешь получить свое истинное имя… Совет Вождей, - в составе меня и во- он того длинноносого, - рассмотрел дела твои и нарек тебя именем, - тут голос джутта окончательно исполнился пафоса и взлетел, став слышным для всех, - "Ночной Дождь". Мы с тобой знаем, почему имя это может быть именем воина…

Друзья переглянулись и, затянув монотонное: "Тын-ду, тын-ду, ты-ды-ды-ды-тын-ду!!!" - синхронно запрыгали на полусогнутых, напряженных ногах боком вперед, обходя машину по часовой стрелке - кругом и осторожно брызгая на нее - водкой. Инженер при сем по- прежнему изображал барабан, а Дубтах скороговоркой бормотал:"Выпей, о, отхлебни, крылатый собрат мой… Только не слишком много, потому что у нас с тобой сегодня еще много работы, а что я буду делать с тобой - пьяным?

После ритуала, доведенного до конца по-прежнему без единой улыбки, они молча указали техникам, где оставляют бутылки, в которых оставалось не менее трех четвертей содержимого. Потом некоторые техники из числа бывших послабее нервами, были склонны считать, что действо это им попросту приснилось. Спустя два часа, посадив "Ночной Дождь" на аэродром в Хальке-Хьенне, Дубтах вдруг поймал себя на непривычной мысли: авиация, в качестве транспортного средства все-таки чудовищна. Есть в этой ее ипостаси что-то недопустимое, и оправдывается это единственно наличием у нее всяческих иных качеств. Из сравнительно-теплого в этом благословенном году октября, он попал в самую настоящую, лютую, безжалостную, неукоснительную какую-то зиму. Из ландшафта разве что малость скучноватого, но, в общем, обыкновенного, дюжинного, он угодил в место кошмарное, с ландшафтом не от мира сего, а как будто бы целым куском перенесенном с иной планеты, либо же в пьяном бреду приснившимся знаменитому создателю "Скема Аньема Кайсеайриа", что в переводе обозначает: "Концепция Царства Вражьего" - преподобному аньх Пасьихи. И не то, чтобы Дубтах все видел в подробностях, - черный полюс потустороннести был буквально разлит в окружающем, пропитывал его. Окрестности аэродрома представляли собой припорошенное в шершавых местах сухим снежком, абсолютно мертвое плоскогорье черного камня, по сравнению с которым нормальная тундра показалась бы райскими кущами. Над кошмарной поверхностью почти постоянно дули упорные, тяжелые ветры, сдувавшие снег, они же уныло выли и свистели в зазубринах невысоких, резко изломанных скал, напоминающих черные кривые клыки. Поля морщинистых лав перемежались площадками камня блестевшего, как черное зеркало, а те сменялись чуть заглубленными матово-черными впадинами вулканического шлака. И при всем при том достаточно ему было затормозить повернутую к ветру носом машину, как из хаоса летящего параллельно земле снега тут же возник приземистый широколапый тягач, а самого пилота, зацепив самолет, встретил гигантский ютх, казавшийся от груды потертых меховых одежд еще более громоздким. Он настоял, чтобы пилот натянул поверх высотного костюма еще и тулуп, и только после этого пригласил Дубтаха в кабину. Минут через десять ровно, почти бесшумно двигавшаяся машина остановилась. Проблема помещений на этой базе была решена несколько трудоемко, но зато радикально, с присущим ютхам своеобразным юмором: они были выплавлены частью - в скале, частью - под поверхностью плато, а потом оборудованы и благоустроены, - тоже, надо сказать, с определенным налетом местного своеобразия. Например, - нигде, кроме как перед пультом, не было ни единого стула. В жилых помещениях, заместо традиционных шкур были постелены толстенные упругие маты, на которых лежали одеяла, подписанные спальные мешки и дрыхнувший мертвым сном сменный персонал. Посередине каждой комнаты мерцающим огнем светило устройство, изображавшее открытый очаг, и в радиусе четырех-пяти метров вокруг него было даже жарковато. Провожатый его сбросил шубу без затей, прямо на пол, Дубтах без колебаний последовал его примеру, после чего отцепил, наконец, шлем. Ютх как- то странно, но, впрочем, не без уважения глянул на него и произнес тонким голосом: