Александр Шуваев - ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ

• Название: ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ
• Автор: Александр Шуваев
• Жанр: Альтернативная история

Нечастый жанр производственного фантастического романа из альтернативной реальности. Примерно 72 - 74 годы (завязка) Тоже, в общем, про нанотех: извиняет то, что не конъюнктурно, задумано задолго-задолго до нынешней моды. Надеюсь, поверите.

---

Он учил их и сам научился ценить собственных жутковатых учеников, но ценить - вовсе не значит понимать. Новая поросль деятелей, по молодости своей не ведающих сомнений и уверенных, что они знают лучше. Хотя какая там поросль? Порода. Чувствуешь себя динозавром, который после долгой череды поколений, бывших один в один, вдруг произвел на свет хоть и страшненькую, с полным клювом острых зубов, но все-таки птичку…

- Дэвушка! Да куда бежишь, подожьди…тэ!

Вообще говоря, она была вовсе не в его вкусе, но, однако же, увидав юную незнакомку Дато буквально остолбенел, по всему телу пробежали мурашки, как будто его ошпарили ледяным кипятком. Он вообще был и эмоционален, и влюбчив, и импульсивен даже для представителя своего эмоционального народа, но этот случай все-таки оказался из ряда - вон даже для него. Оно понятно, что любовь с первого взгляда, - всегда в первый раз, всегда - вот оно, потому что в единый миг перестает существовать все, что было прежде, до этого мига. Не роскошная блондинка с ногами от коренных зубов и платиновыми волосами, распущенными поверх загорелого тела, совсем юная девушка, почти ребенок, еще немного неуклюжая, с по-девчоночьи худыми ногами, она вдруг предстала в его разом воспалившемся мозгу самым прекрасным из всего, что он видел до сих пор. Даже сама эта нескладность трогала и умиляла до слез, а все вместе, - заставило потерять голову, но даже и при этом он чувствовал, не мог не чувствовать некоторую неладность этого дела. Помимо всего прочего, ему было просто-напросто по возрасту рановато интересоваться недозрелыми малолетками, обычно - это беда людей, годящихся ему в отцы. А еще это, по нынешним непонятным временам, вполне могло скверно кончиться. Здесь и сейчас, в коренной России, это могло кончиться никак, а могло - тяжелым увечьем. А еще - его знаки внимания порадовали ее примерно так же, как, к примеру, приставания очень пьяного и очень вонючего нищего. И реакция была та самая, неподдельная.

Для осуществленной шизофрении, именуемой общественным бытием человека, вообще очень характерно, чтобы в одном мозгу, никак не смешиваясь, лежали вроде бы совершенно взаимоисключающие вещи. Вот так и ее специфический, можно сказать, - уникальный опыт тесного общения с очень специфическим мужчиной не имел никакого отношения к естественной реакции страха и отвращения хорошей девочки - к приставшему на улице взрослому мужику, да еще кавказцу. Вот дурак какой-то! Поэтому она почти бежала от него по улице, оглядываясь. Это - и обижало преследователя, и распаляло, к этому он вовсе не привык. Он был богат: его папа, приехавший сюда по каким-то своим скучным делам, был одним из первых лиц влиятельного грузинского клана, сильного обширными горными территориями и торговлей с Ираном. Дато был молод, модно и броско одет, с детства ни в чем не имел отказа и поэтому считал себя неотразимым. Не выдержав, он схватил упрямую беглянку за руку.

- Да от-твяжиссь, - она, изо всех сил упершись ногами, вдруг ударила его смешной лаковой сумочкой на ремешке и вырвалась, - ты!!! Скажу Юре, он тебя вообще убьет!

- Что прицепился, - приостановившись, спросила басом немолодая тетка с неизбывной до скончания века тяжелой сумкой, - к девке? Щас милицию позову! Понаехали тут…

Он поневоле отвлекся, а в это время преследуемая успела юркнуть в подъезд. Жертва скоропостижной страсти успел-таки просунуть руку внутрь прежде, чем тяжелая дверь захлопнется, но к двери в ту квартиру, где она жила одна, все-таки опоздал. Звонил. Стучал. Услыхав какой-то скрежет, она позвонила по телефону, которым не пользовалась практически никогда. Он, в свою очередь, услыхал, как она набирает номер на допотопном, от прежнего хозяина оставшемся агрегате чуть ли ни двадцатилетнего возраста, и все-таки вышел из подъезда. Поглядывая время от времени, сквозь щель в шторке, она видела, как он стоит - и пялится на ее окна. Ходит туда - сюда, - и пялится. На скамеечку сел - и продолжает пялиться. Зевает - а смотрит. Через четверть часа подъехали ребята, узрели его, и направились для объяснений, но он все-таки вывернулся и удрал.

- Вообще дикая история, и не припомню, когда такое случалось-то в последний раз. Ромычу вдруг стало плохо, кровью блевал, пошел в сортир - в обморок грохнулся… Ну, - "Скорую" позвали, он до последнего сопротивлялся, - как же, к тебе спешил! - ждут-ждут, а ее все никак, Влад его в охапку, - и в больницу, своим ходом, привезли, - он уже не дышал почти, без давления был. Язву залепили, кровь перелили искусственную, - больно много лить, говорят, опасно, если нормальную… Все б ничего, но кто ж знал-то, что у него аллергия…

- Ну?

- Ну шок. Еле откачали, сейчас на аппарате, говорят, будто шибко опасаются, что того…

- Чего - того?!!

- Что идиотом останется. Полным кранком. Овощем.

- Куда "скорая" девалась, - прошипел Постников - выяснили?

- А - шофер напился, в столб приехал. Причем ты скажи, - нормальный пожилой мужик, не сволочь какая из этих нынешних, никогда за ним не водилось такого, - а тут как на грех…

- А другой у них, понятно, не было?

- Да откуда?!! Сам подумай, кто в наше время пойдет работать на "скорягу", кому оно нужно? Только последнего разбора теребень!!!

- Ы-ы-ы-ы…

Постный, тощая жердь с пугающим взглядом светлых глаз, только тихо взвыл, глядя мимо собеседника и так сжимая кулаки, что побелели костяшки. Больше всего ему хотелось прямо сейчас прикончить кого-нибудь, но, по определенным причинам, с этим приходилось повременить. И от этого, от самой этой необходимости, от того, что эта необходимость вообще возникает, от того, что все кругом в последнее время состоит из таких вот необходимостей, стало и еще хреновей.

- Да брось ты, Юрь Митрофаныч, - цепь диких, нелепых случайностей…

- Да, - ответил он странным голосом, от которых знающему его захотелось бы немедленно испариться, оказавшись где-нибудь совсем далеко, - случайность. Конечно. Вот только случайностей этих больше, чем ты думаешь! Он ко мне не зря, он ко мне не просто так собирался!!! Он сначала в "Менделеевский" сходил, отоварился, - и тогда собрался! При нем на три килограмма было, причем такое, что не нароешь, - платиноиды, рений, гафний, и все прочее в том же духе! Нет бы до того п-подохнуть, или уж после того, - так нет!!! Так что теперь ни "пэров", - ни элементов, чего хочешь, то и делай! В-вот ведь в БОГА!!! В ДУШУ!!! В КРЕСТ!!!

Он бы с удовольствием что-нибудь сломал или разбил, но все, мало-мальски для этого подходящее вокруг не ломалось и не билось, причем винить даже и в этом было некого, - сам делал. Не упуская никаких мелочей. Чтоб не билось, не ломалось, не горело, - и держало бы автоматную пулю по крайней мере. Так что и тут клин. И ведь не заподозрил ничего, когда ему всю затребованную сумму "пэриками" выдали: все честно, вразбивку, разного номинала, номера не то, что разные, - от разных серий, а тут - на тебе!

Кто-то очень тонко просчитал специфику шантажиста, взявшего в заложники половину страны, учел, что уж кто-кто, а он-то - пэры тратить на девок не будет, и на рубли не поменяет, по прямой, исконной принадлежности пустит, на Чистые. На Чистые, которые по большей части в "Менделеевском". Том самом "Менделеевском", которому без разницы, подряд идут учтенные купюры, или врозь: все равно вычленят и арестуют. Первым же посланным вежливо предлагали подождать, - а потом на них гуртом вываливалась охрана в доспехах и только что не с артиллерией. Да и много ли их осталось, - таких, чтоб можно было послать - с такими суммами?!! За таким грузом?!!

Так что ему - Ему! - пришлось скупать нужное у малолеток - старателей, нищих и хищных, втридорога, а главное - миллиграммами, когда нужно было в сто, в тысячу раз больше! И нельзя было, как в золотые прежние времена, взбесившись, заплатить, вместо кредиток, - пулей в наглую прыщавую рожу. Или, что куда забавнее, - ржавым ломом в задницу. Потому что тогда вообще негде взять будет, амба. Нашли-таки узкое место!

Ну да, ну - узкое. Но не убойное. Не смертельно все это, можно отсидеться, ведь отсиделся же в тот раз, когда взяли его посланцев, кое - нагрести, кое - наскрести, блеснуть талантом, наделать дешевых суррогатов, тряхнуть стариной - пойти в старатели, начать все сначала… Можно было бы связаться с этими умниками и еще раз, содрать и еще столько… И пол-столько и четверть столько… Пользуясь все той же угрозой, но только в тот раз он еле уцелел, такая работа пошла по определению места, откуда шла передача, такие брошены вычислительные мощности. Аж лестно. Нет, так-то оно жить можно. А там, глядишь, повезет, и он снова встанет на ноги. Уж тогда он им покажет! Уж он им с-сделает! Все кровью рыдать будут! Стонать от ужаса до самой своей мучительной смерти! Он и не заметил, как, поуспокоившись было, снова разъярился просто-напросто своим мыслям, и, весь во власти ослепительно кровавых мечтаний, не понял сначала, что белое пятно перед самыми его глазами, - перекошенная и мучнисто-белая от ужаса физиономия подручного. Тогда он с усилием расслабил сведенное судорогой бешенства лицо, разжал кулаки и даже улыбнулся.