Лора Мэрфи - Найди свое счастье

• Название: Найди свое счастье
• Автор: Лора Мэрфи
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7847-0002-2

Дорис Тейлор — молодая вдова, чей муж погиб на войне вскоре после свадьбы, — одна воспитывает дочь. Ни родители Дорис, ни семья ее покойного супруга, ни его товарищ Тед Хэмфри не сомневаются в том, кто отец девочки. Но Тед, который был влюблен в жену друга задолго до их свадьбы, случайно раскрывает тайну рождения ее ребенка.

Перед героями романа возникает множество проблем: признает ли девятилетняя Кэтрин своего настоящего отца? Не распадется ли семья, все члены которой свято хранят память о павшем воине? Сможет ли Тед простить Дорис ее долгое молчание?

---

Тед отдал ей перчатку и поднялся.

— Ты делай вид, что не слышала, а я узнаю, в чем дело. Мне так и так нужно поговорить с ней.

— Вы собираетесь извиниться за то, что вели себя ужасно в тот вечер?

Он ухватил козырек ее кепки и натянул ей на лицо.

— Твоя мать права. Ты слишком любопытна.

— Если я передумаю и войду в дом, я не застану ваших поцелуев или еще чего? — поинтересовалась она, игриво выглядывая из-под козырька. — Я спрашиваю потому, что мне не нравится смотреть на такие вещи, разве только по телеку — тогда можно просто выключить его.

Он успел сделать уже несколько шагов, потом вернулся и присел на корточки.

— И часто ты видишь здесь такое?

Ее лукавая улыбка была под стать ехидному голоску.

— Не скажу, мистер Хэмфри.

— Ну, ты тот еще ребенок! — Стянув с нее кепку, он разлохматил волосы и пошел через двор. Через мгновение мимо пролетел сильно пущенный мяч.

На маленькой квадратной площадке стояли столик для пикника из красного дерева, бамбуковые стулья и газовый гриль. Три ступеньки вели на веранду. Она была занята гамаком и потрепанным плетеным креслом-качалкой. Еще одна ступенька вела в дом. Гость оказался в небольшой прихожей. В кухне рядом чем-то занималась хозяйка.

Она стояла к нему спиной и тихо подпевала радиоприемнику. На ней были бледно-голубая мужская рубашка на пару размеров больше и обтягивающие белые джинсы. Босые ноги придавали ей уязвимый вид. Он постоял в двери, наблюдая, и тихо вошел в кухню.

— Долго же ты шла, — сказала Дорис, не оглядываясь. — Возьми, пожалуйста, пару стаканов из шкафчика, миленок, и наполни их льдом. И передай мне лимоны со стола.

Он взял один и, подойдя сзади, вложил в ее протянутую ладонь. Ее пальцы обхватили лимон, дотронувшись до незнакомой руки. Женщина окаменела.

Мгновение стояла тишина — даже передававшаяся по радио музыка, казалось, замерла.

— Извини, — медленно выдохнув, проговорила она так, словно и не думала извиняться, — мне показалось, это Кэт.

— Я так и решил, не меня же называть миленком.

Тед стоял сзади и чуть в стороне от нее — так близко, что улавливал тонкий запах духов, слышал прерывистое дыхание и ощущал ее тревогу. Ему передавалась дрожь прикоснувшихся к нему пальцев. Чувствовалось, как напряглись мышцы ее руки, шеи, лица. Интересно, расслабится она, если погладить ее руку или изящную шейку?

Он засомневался, зная, что лишен душевной способности сделать так, чтобы эта женщина расслабилась.

— Дори…

Поспешный голос хозяйки прервал его:

— Я тут готовлю лимонад. На улице страшно жарко, а Кэт так долго играла на солнце. Она любит свежий лимонад, только чтобы был очень сладкий. Девочка такая костлявая, что ей не повредит немного…

— Дорис.

Так же неожиданно заботливая мать смолкла. Он взял лимон из ее ладошки, положил на разделочный столик и медленно повернул женщину лицом к себе. Такое положение не было более интимным, чем то, в котором они стояли перед этим, но могло выглядеть таковым. Она смотрела куда-то вниз, и его взгляд вполне естественно остановился на ее губах. Казалось, еще мгновение, и он прильнет к ним. Но в ушах соблазнителя все еще звучал предостерегающий намек Кэт насчет поцелуев и тому подобного.

— Кэт сообщила, что я вел себя ужасно в тот вечер и это вызвало у тебя ответную грубость.

— Да, вероятно она забыла, что нельзя говорить такое взрослому человеку, — не поднимая глаз, огорченно ответила Дорис.

— Но она права. Я был несдержан и солгал тебе.

Женщина совсем сникла, продолжая пялиться на какую-то точку на его груди.

Он неуверенно приложил кончики пальцев к ее щеке. У нее была мягкая и теплая раскрасневшаяся кожа. Ему всегда хотелось прикоснуться к ней, с самого первого раза, когда они только познакомились. Увидев девушку, он бесцеремонно, не смущаясь присутствия жениха, протянул руку, прямо-таки заставляя ее обменяться рукопожатием. Занятие с ней любовью было всего лишь исступленным слиянием тел, а самые трепетные чувства он испытал от вполне невинных прикосновений — вроде теперешнего. Он мог бы пролежать всю ночь, лишь обнимая любимую, гладя ее волосы, лаская спину и грудь, притрагиваясь к лицу.

Если бы только она подарила ему целую ночь.

— О многом я сожалею, Дори, — мягко проговорил он, отрывая пальцы от ее лица, — но только не о том вечере с тобой. Как бы это ни было плохо и несправедливо по отношению к Греху, я не сожалею о нашей близости и никогда не сожалел. Даже зная, как ужасно все обернулось, я бы не хотел вернуться в прошлое и все изменить.

Дорис молча повернулась к разделочному столику и занялась своим делом: разрезала пополам лимоны и стала подкладывать в соковыжималку. Она знала, что он пристально наблюдает за ней, но не оглядывалась, боясь встретиться с ним глазами. Неторопливо выжала все лимоны, выбрала косточки, вылила сок и мякоть в высокий стеклянный кувшин. Добавив холодной воды и насыпав сахару, помешала, пока он не растворился. Когда все это было проделано, нож и выжималка ополоснуты, столик вытерт, а остатки лимонов выброшены в мусорный бачок, она, сполоснув руки, наконец повернулась к нему лицом.

— Я бы многое сделала по-другому, если бы только могла.

— Что, например? — настороженно спросил он.

— Я бы не так вела себя с тобой.

По его глазам было видно, что он все помнит. Ее нападки и оскорбления. И как во всем пыталась обвинить его. Будучи виноватой сама, она хотела возложить всю ответственность на него и выглядеть чистенькой. Эта попытка причинила ему глубокую боль, а у нее вызвала большой стыд.

— Я бы не так вела себя тогда, — повторила она. — Во всем, что сделала, чего не успела. Мне кажется, что, будь я тогда лет на пять постарше, могла бы поумнее разобраться с тобой и с Грегом. Не допустила бы такого срама.

— Если бы ты была на пять лет старше, вы бы с Грегом были уже женаты.

Она отвернулась опять, взяла три стакана из шкафчика слева от раковины, наполнила их льдом, налила лимонаду и один протянула ему.

— Если бы у нас было время проверить себя в браке, не думаю, что он продлился бы долго, — призналась она с мучительным для себя прямодушием. — Помнишь, что ты сказал, когда пришел в последний раз в мою квартиру?

И опять глаза и весь облик Теда выдали его. Ей было ясно, что он не забыл подробности той встречи. Они разговаривали на ее кухне буквально спустя полчаса после того, как он узнал, что они с Грегом должны пожениться через четыре дня. Он был в гневе и отчаянии, пытался отговорить ее. Она же испытывала страх и уговаривала себя согласиться на уже объявленный брак.

А ведь он оказался прав.

"Ты не любишь его, Дори, во всяком случае ты любишь его не так, как женщина любит мужчину… Ты не будешь счастлива с ним… Он не вызовет в тебе тех чувств, которые ты проявила ко мне… Ты никогда не будешь хотеть его так, как хочешь меня".

Не добившись ничего своими уговорами, он крепко поцеловал ее. Ее моментально бросило жар. Сразу же захотелось его и, как ни стыдно это признать, прямо там, в крошечной кухоньке, но ее желание уже стало неисполнимым. Перед ней стоял совершенно другой человек — холодный, недоступный, высокомерный. Она выгнала его и, когда он ушел, расплакалась, словно предчувствовала его правоту.

Спустя четыре дня, стоя в церкви городка, в котором выросла, вся в белом атласе и кружевах, она поняла, что совершила ошибку…

— Грег был мне близок, — тихо проговорила Дорис. — Я любила его, но не так, как женщина любит мужчину. Ты был прав во всем.

— Я же хотел… — Тед оборвал фразу, услышав, как открывается задняя дверь.

Дорис слабо улыбнулась. Он хотел сказать, что я получила то, что заслужила. Пытался предостеречь меня, но я не желала слушать.

В кухню вбежала Кэт, держа под мышкой бейсбольные перчатки, и поспешно кинулась к стакану с лимонадом, стоявшему на разделочном столике. Проглотив парой глотков половину его содержимого, она улыбнулась гостю.

— Ну, вы целовались или что там еще? По крайней мере, мама уже не кажется сердитой.

— Кэтрин! — зардевшись, всплеснула руками мать. — Ты забываешься!

— Ну, ма, я что — не должна была замечать, как ты дуешься из-за него весь день вчера и сегодня?

— Что ты не должна, так это лезть в дела, которые тебя не касаются, — принялась отчитывать ее Дорис, забыв про румянец, опаливший ее лицо. — И сними эту…

Прежде чем она договорила, Кэт смахнула с головы кепку, отсалютовала ею матери и швырнула в коридор. Когда она там криво повисла на крючке, девочка издала восторженный вопль и крутанулась на месте.

— Во какая у меня меткая рука!

Расстроенная Дорис обхватила дочь за плечи.

— У тебя меткая рука, болтливый рот и пустая голова.

— Сама знаю, — согласилась Кэт с детской непосредственностью. — Но я всего лишь твой ребенок, и ты должна любить меня.