Артур Шигапов - Сверхигра

• Название: Сверхигра
• Автор: Артур Шигапов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48327-3

Пожалуй, это самая важная и интересная книга из всех книг про сталкеров. Реальная история создания игры S.T.A.L.K.E.R. переплетается здесь с увлекательным сюжетом, совмещающим в себе и фэнтези, и роман, и утопию. Автор книги встретился с группой разработчиков игры, узнал все темные стороны чернобыльского гейм-тренда и, купив пиратский диск, открыл новый, невероятно опасный уровень, совершенно дикий квест, в котором могут оказаться далеко не только те, кто садится за компьютер… На форумах фанатов игры он нашел людей, которые, так же как и он, оказались в пучинах реально-нереального сталкерского мира, где невозможно отличить жизнь от игрищ и где цена человеческой жизни гораздо меньше, чем смерти. Вдруг становится ясно, что ожидающийся апокалипсис не что иное, как Сталкер-2… Но стоп, обо всем по порядку, на одном дыхании – читайте в книге.

---

Разбор. Кто придумал этот термин? Никто. У матерных народных частушек нет автора, нет его и у новой реальности, нуждавшейся в обозначении. Молва определила всех оставшихся пенсионеров на Бабушкинскую, военных – на улицы маршалов Бирюзова, Рыбалко и прочих. Бывших петербуржцев, отрезанных ныне от родины, – понятное дело, на Ленинградский проспект и все прилегающие улицы с такими близкими сердцу морскими названиями. Группировки фанатов заняли «свои» стадионы и терроризировали оттуда соседние районы. Периметры территорий ограждали, как могли, зачастую баррикадами из брошенных машин и городского строительного хлама. Интересно, кто собрался в Люблине и Басманном? Любовники и басмачи? Я не знал ответа, хоть и принадлежал к команде сталкеров – новой связи бессвязного города…

– Вот деньги, спасибо за подвоз и новости. – Окончательный расчет с пилотом произошел уже возле своего дома. В Железнодорожном есть и электричество, и вода. Скорее к себе, на пятый этаж. Квартира обдала теплом, таким привычным и уютным, что я на мгновение прижмурился. Пакет с едой, только непонятно, что в нем делают початая бутылка абсента, охотничьи спички и шампуры. На шашлыки меня вроде никто не зазывал. Стоп. Где я, в какой реальности? Савеловский, «Киргизия», Разбор, 2012, кровь, и вот опять дома, и на мобиле – сентябрь 2010-го, столько-то часов тридцать минут. Бред. Я выбираю звонок другу.

– Привет, Серега, буду краток. Не подумай плохого, но Лужков все еще на месте? Кто сейчас рулит на Ленинском проспекте?

– Привет. Ты что, пьяный? Ты же не пьешь.

– Ответь на вопрос, – промямлил я уже менее решительно.

– Юрий Михалыч вчера вроде на месте был, а с утра не звонил еще. На Ленинском рулят, как обычно, гайцы. Послушай…

– …А киргизы?

– Хороший вопрос. Киргизы… Ничего не понял, но на всякий случай поржал. Ты когда диск с фотками привезешь, селигерскими, уже два месяца прошло? Короче, мы купили новый ноут, а там…

…пип-пип-пип…

Чувствуя себя последним кретином, я нажал на «отбой».

ЧЕРНЫЙ СТАЛКЕР. УРОВЕНЬ 2

Лампа на полированном столе, отражения в нем, забористый белорусский самогон. Поселок Зеленый Мыс уже погрузился в крепкий послерабочий сон. Когда целую неделю, а то и месяц пашешь как вол, не от кружки чая до обеда, по-советски, а все бегом, то и сваливаешься почти замертво, едва донеся голову до казенной подушки. Никаких тебе сновидений, никаких ночных пробежек в туалет. В такое время можно разговаривать, почти не таясь – все равно спящие в комнате мужики даже ухом не поведут. Еще попробуй перекричать забористый храп, похожий на безуспешные попытки бригады лесорубов завести бензопилу. Трем полуночным собутыльникам приходилось иногда повышать голос.

– Так я и говорю, это форменное безобразие! Наплодили спекулянтов, фарцовщиков, кооператоров этих, – горячился Лукич, как его все звали, водитель «ЗИЛа». – И так ничего не купишь в магазине, а теперь еще и переплачивай втридорога. Слыхали, скоро закон новый примут, о кооперации? Теперь в законе будут строчить эти майки поганые, с надписями, и загонять по три рубля. И ведь найдутся, кто брать будет! Вот скажи, Игорек, это справедливо? Справедливо, что я 14 лет отпахал в своем АТП, одна запись в трудовой, а какой-то пацан перепродаст товар, который со склада оптом уведет, и заработает, как я за месяц? Справедливо? Какой же тогда социализм? Где он, этот социализм?

История в документах

– Ты, Лукич, вчерашними категориями мыслишь, доперестроечными, – ответил усатый инженер в форменном «афганском» п/ш. Такие носили только приближенные к хозчасти. – Может, на прилавках хоть что-нибудь появится. Мож, водку начнут продавать, Горбач поганый все повымел, мать итить. Кстати, а кто самогонку умудрился через КПП пронести?

– Ребята из химразведки гоняли на бронниках. – Лукич наполнил граненый столовский стакан наполовину, аккуратно нарезал ломтиками импортную ветчину. – В деревне брали, на границе с «тридцаткой». Те божились, что «довоенная», это они так времена до 26 апреля называют. Черт-те что… Эх, мужики, дожили – чтоб пожрать нормально, по-человечески, надо башку в четвертый реактор засунуть. Я этого дефицита уже лет пять в нашем гастрономе не видел. А водки обыкновенной и здесь не попьешь, приходится партизанскими тропами возить. Молодцы, ребята, одно слово – разведка! А спекулянтов этих, кооператоров-предпринимателей, все равно надо ловить и сажать, а не в закон вводить.

– Через несколько лет, когда п-перестройка порушит здесь все к чертовой матери, фарцовщики и валютчики станут самыми у-уважаемыми членами общества, – вдруг неожиданно и как-то задумчиво обронил третий, уже изрядно пьяный. – Вот у-увидите. А СССР развалится.

– Это кто тебе сказал? Почему развалится? – Ломтик дефицитной буженины у Лукича так и остался висеть недоеденным. – Димон, ты что, самогону перепил?

Игорь нервно поежился и покосился на окно, будто кто-то мог топтаться два часа застолья по ту сторону мартовской слякоти и терпеливо подслушивать.

– Жорик сказал, – так же безучастно пробубнил Димон, зажевывая лимоном.

– Какой? Дружбан твой, Черный Сталкер? Этот скажет, – хмыкнул Игорь, – поскольку сам из таких. Когда его из больницы выпустят?

– Не знаю, не звонил. Что-то совсем худо ему б-было, говорят, в «Рыжике» на какую-то дрянь то ли наступил, то ли присел. Он же вечно норовил за б-буйки заплыть, что химразведка наставила. Иногда силком его волок от греха подальше… В Киев у-увезли на лечение, во вторую областную, на Северо-Сырецкой.

– Значит, дело серьезное, – рассудил Лукич, доливая остатки самогона из бутыли. – Других по обычным больничкам кладут, а эта – специализированная. Что еще баял твой Жорик? Как это – «Союз развалится»? Такая страна, громада! Американец, что ли, войной попрет? Так мы его сразу ракетами – да по башке!

– Сам развалится, п-по частям. Джордж говорил – будут все республики отдельно. Сначала Прибалтика, у них там п-почти Европа уже, потом все азиаты.

– Может, еще и Украина отделится, будет самостийной, как при гетманах? – не сдержал скептической улыбки Игорь, опять посмотрев на окно, но уже с меньшим беспокойством. Сама эта мысль казалась ему фантастической. – Украинская армия будет? А главком небось – Тарас Бульба!

– Отделится годов ч-через пять. И знаешь, что еще Георгий говорил? Что Чернобыль в этом деле будет далеко не п-последним. А социализм ваш сыграет в долгий ящик. Будем капитализм строить. Кто был никем, тот вообще не-непонятно, кем станет. Может, богачом, а может, еще более никем. Главное, кто первым суетиться н-начнет. Я про эти его слова много думал в последнее время. С того самого дня, когда мы клад этот в П-припяти заховали.

– Какой еще клад?

– Точно не знаю, Джордж очень смутно все объяснил. Сказал, что желание может исполнить любое и что новая жизнь начнется вот-вот. В «Пикнике на обочине» про это все написано. А я Депардье хочу увидеть. Через неделю заканчиваю – и в Москву, на кинофестиваль. – Эти слова Димон бормотал, уже засыпая, уронив голову на стол. – Белый костюм, набережная, этот… как его… Де Ниро. Все желания исполняются, стоит только захотеть… в Припяти заховали, засунули в ящик, чтоб не фонил… а где теперь Черный… а нет его пока… а он…

Повисла тишина, разрываемая автоматно-храпными очередями. Собутыльники переглянулись и покачали головами одновременно.

– Одно слово – Лжедмитрий, – заключил Лукич. – И по трезвяни-то надо сказанное пополам делить, а тут такого наворотил…

– Ага. Страну по частям разделил, жулье в командиры отправил, мой Донецк заграницей назначил, а себе – белый фрак и скатерть-самобранку. Все за пять минут. – Игорь устало улыбнулся. – Кого они там запрятали в Припяти, старика Хоттабыча? Трах-тибидох, три волоска из бороды, и Димон-ибн-Жорик превращается сначала в столбовую дворянку, а потом – владычицу морскую. Ладно, чего там… Давай, пакуй старика в невод, пока в разбитое корыто не наблевал, и пусть отсыпается.

Уже дрыхнущего напропалую Димона отнесли на койку, сняли с него штаны и укрыли теплым ватиновым одеялом.

– А что, Джордж-то этот, правда, из спекулянтов? – осторожно поинтересовался Лукич, когда оба уже готовились ко сну. – А так и не похож, вроде нормальный парень был. Работал как зверь, я же помню. У нас про него легенды ходили, как он по крыше машзала гарцевал с сачком по три минуты. А один раз от радиации голову потерял и чуть в реакторный провал не сиганул.

– О нем много баек рассказывают, да половина наверняка – брехня, как про шар этот. Тут таких героев – пруд пруди, о каждом хоть книгу пиши, хоть фильм снимай. У тебя-то сколько уже рентген на грудь принято?

– Больше, чем выпито самогону, факт – заржал вполсмеха водитель. – Как думаешь, вытянет Черный?

– Должен, куда денется. Дело молодое. Молоко, диета, процедуры. В областной радиологии и не таких вытаскивали.